Иннокентий Лаженицын - Носители. Сосуд [СИ]

Она улыбнулась, поцеловала меня в губы, потом в подбородок, потом в грудь, в живот, низ живота…

И мир начал меркнуть. Вновь сначала пропал звук, перед глазами побежали черные квадратики, комната стала отдаляться, темнота вновь меня забирала.

— Вы серьезно? — успел я подумать и потерял сознание.

Пребывание в мире снов стало для меня уже чем-то обыденным, интрига заключалась лишь в том, что я увижу.

Картинка вокруг меня постепенно приобретала формы, сразу стало ясно, в этот раз это не квартира. Передо мной материализовалась моя первая машина, недорогая подержанная иномарка, рядом с ней появился гараж, дерево, дорога, какие-то кустарники. Мне стало интересно, как много элементов прорисует мой мозг, но он решил не напрягаться, создав круг диаметром метров десять, а дальше белый густой туман.

Я не мог вспомнить этот момент жизни и место, где была припаркована моя машина.

Рядом появились мои Чувства.

— Я так понимаю, ты нас совершенно не слышал? — спросила Ненависть.

— Честно говоря, слышал, но ничего не мог поделать с собой, — честно сознался я.

— Или не хотел? — ухмыльнулся Страх.

— Или не хотел, — отпираться не имело смысла.

— Хоть понимаешь, кого ждем? — вступила в разговор Нежность.

— Догадываюсь и заявляю, что это чувство я буду ненавидеть больше всех. Вы все классно меня подставляли своим неожиданным появлением, но то, что сделало это чувство, это самое бесчеловечное в моей жизни, — мне действительно было очень обидно, что все так прервалось. Я очень надеялся, что Маша согласится повторить.

— Очень в этом сомневаюсь! — Нежность полезла в мои мысли. — Свое дело она уже сделала.

— Во-первых, хватит общаться с моими мыслями, — повысил я голос. — Можно оставить хоть какую-то частную жизнь? Если обращения к вам нет, не надо отвечать на мои размышления. Во-вторых, что ты имеешь в виду? — несмотря на мое раздражение из-за того, что я не мог уже просто поразмышлять в тишине, меня очень озадачила заметка Нежности.

— Во-первых, извините, довольно трудно ориентироваться, мыслишь ты или же общаешься с нами, — передразнивая мой тон, ответила она. — Во-вторых, она провоцировала в тебе Страсть с первой минуты знакомства с тобой. Неужели ты серьезно считаешь себя столь обворожительным и привлекательным мужчиной, что такие женщины сразу падают в твои объятия?

— Нет, — замявшись, ответил я, переваривая услышанное в своей голове. Действительно, сразу становились ясны все поступки и фразы Маши. — Но зачем ей это? И почему вы меня не предупредили, если чувствовали эту провокацию?

— Потому что мы сами все поняли буквально минут за десять до твоей отключки и старательно пытались тебя предупредить, но тебе было не до нас, — с упреком продолжила Ненависть. — Да и в любом случае это бы ничего не изменило, максимум оттянул бы время.

— Может, потерянным для эксперимента по возвращению чувств тоже нужно, чтобы ты максимально наполнился, — вмешался с предположением Страх.

— Все может быть, но теряться в догадках смысла нет. В скором времени мы точно узнаем, для чего это ей и потерянным нужно, — резюмировала Ненависть.

Ситуация в очередной раз складывалась не лучшим образом. Больше всего мне не нравилось, что люди, спасшие меня, без моего ведома провоцировали мои чувства. Конечно, я не тешил себя надеждами, что их отношение ко мне иное, чем у комиссаров. Но эта недоговоренность явно показала мне, что от этой компании тоже стоит избавляться. Их цели иные, но столь же эгоистичные.

— Что же, встречаем нового сожителя, а то в прошлый раз Нежность обиделась отсутствию фанфар в ее честь, — сказав это, я направился к машине, так как иных интересных объектов вокруг не наблюдалось.

Водительское сиденье было занято мной, рядом сидела Лена. Это было самое начало наших отношений, когда конфетно-букетный период уже перерастал в чувства, но это еще не была любовь, это было половое влечение — страсть.

Теперь я уже прекрасно понимал, что сейчас будет в машине. Мне даже удалось вспомнить, что это был за дворик, в который мы потом еще не раз приезжали.

Решив, что наблюдать свой собственный первый сексуальный опыт — это извращение, я отошел от машины.

— Как-то это негигиенично, — заметила Нежность, откровенно пялясь в окно.

— Жить вообще негигиенично, — зачем-то сгрубил я ей. — Совсем забыл этот момент своей жизни. Тогда мне казалось это самым великим, что происходило со мной.

— Жизнь довольно часто меняет приоритеты, делая незначительным то, что казалось тебе достижением, — подметил Страх.

— Да и достижением трудно назвать эти пять минут, — не переставая смотреть в окно, с издевкой сказала Нежность, видимо, желая ответить на мою грубость.

— Очень смешно, — изобразил я натянутую улыбку. — Хватит смотреть, какая-то дикость. Ты же выглядишь как моя двадцатилетняя дочь и при этом подсматриваешь за родительскими утехами, — меня аж передернуло, — отойди уже.

— Не говори глупости. Ты прекрасно знаешь, что мне совершенно безразличен ваш животный способ удовлетворения. Меня больше забавляет эта неловкость ваших действий, — она продолжала издеваться надо мной. — Однако нужно отдать вам должное, учитывая размеры машины, вы довольно ловко располагаетесь там. Хотя это, конечно, больше заслуга Лены.

— Ты сегодня остроумна как никогда, — похвалил я Нежность, стараясь не реагировать на ее подшучивания. — Когда уже ускорится время? Нет желания долго тут сидеть.

— Да куда уж быстрее-то, я ж говорю, пять минут, — Нежность уже не могла остановиться, тем более Страх и Ненависть поддерживали ее выступление дружными ухмылками.

Я пережил одиннадцать классов общеобразовательной школы, потом еще пять лет в вузе, да и «остроумных друзей» мне хватило за всю жизнь, так что шутки такого уровня не вызывали у меня обиды или злости.

Время так и не ускорялось, но пассажирская дверь открылась, и Лена вышла, точнее, вышла Страсть в ее обличье.

Мое воображение все еще будоражила обнаженная Маша, и потому двадцатилетняя бывшая жена казалась просто милой девочкой. Такая оценка была совершенно несправедлива к Лене, к женщине, которая угробила часть своей жизни на меня и до сих пор продолжает страдать. Я это, конечно, понимал, но ничего не мог поделать с собой, в голове все еще всплывали обнаженные образы Маши.

— Приветствую всех, — доброжелательно махнула рукой Страсть.

— Привет, — прочие чувства ответили ей, но не со столь большим энтузиазмом.

— Как тут вас уже много. Что-то в твоей жизни не так, если Страсть проявляется так поздно, — обратился новоиспеченный сосед ко мне.

— Еще один шутник. Вам с Нежностью впору организовать стендап-дует, — грубо осадил я Страсть.