Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Консультант встал.

– Я не виню вас, мистер Мастик. На вашем месте и я бы при случае хорошенько расспросил своих подчиненных. В наши дни нельзя подпускать к детям кого попало.

Он протянул директору руку.

Смутившись, Мастик пожал руку, поразившись ее силе. В юности в Айове он считался не последним армрестлером среди барных завсегдатаев и знал цену рукопожатию, даже такому намеренно слабому, как сейчас.

– Постойте, – окликнул он консультанта у двери. – Если война до сих пор идет, кто побеждает?

Консультант улыбнулся, кивнул и вышел.

Ему было семь лет, и от него воняло. Обычно дети не пахнут, но детская одежда может провонять потом и мочой. Сероватый цвет лица мог быть следствием долгого сидения взаперти, въевшейся грязи и недоедания, а волосы торчали в стороны, словно парикмахер, который их обкорнал, был навеселе. И только в глазах мальчишки светился живой свет.

– Мама? Настоящая? Не тетя Стелла? Мама дома почти не бывает. После того как папа нас бросил, она ушла с Эрлом, но меня они не взяли, потому что я слишком маленький… А вот Патриция, моя сестра, ей одиннадцать, ушла вместе с ними, но что-то случилось в Миссури или где-то еще, и она слегла. Мама говорит, что она вряд ли поправится и что нашлись люди, которые за ней присматривают. Тетя Стелла сказала, что мама с Эрлом не могут задерживаться на одном месте. На него выписан ордер. Это значит, что копы его не любят. Мне нравится тетя Стелла… она хоть и старая, но очень хорошая. Раньше я не возражал, когда мама меня забирала, а теперь даже не знаю. В основном мы живем в мотелях. Эрл почти со мной не разговаривает. Мама много пьет, а когда напьется, с ней трудно сладить. Когда я писаюсь на простыню, меня заставляют ее стирать, а потом отправляют в темную.

Консультант придвинул мальчику вазу с мятными леденцами.

– В темную, Джош?

Звали семилетку Джошуа Рейнольдс.

Джош взял три конфетки и сунул за щеку две, из-за чего разобрать его слова стало непросто.

– Ну, такую, вроде чулана. Это и есть чулан. Там нет света, нет ничего. И туалета.

– И сколько времени ты там проводишь?

Джош пожал плечами и развернул третий леденец.

– Однажды мама посадила меня в темную утром… ну, обычно я писаюсь по утрам, перед тем как просыпаюсь… а Эрл выпустил, когда стемнело, позже, чем я ложусь спать.

Консультант кивнул. Он ничего не записывал.

– Вчера вечером, – продолжил Джош, а три леденца за щекой не делали его речь разборчивей, – мама велела мне спуститься в подвал, где в мотеле стоят стиральные машины, ну, там я стираю простыни, и я должен был сложить белье, но я не справился. Когда я принес белье, мама поставила меня на кухне и заставила поднять руки вверх, вот так. – Джон вытянул руки, показывая консультанту, как именно.

– И долго ты так стоял?

Джош опустил руки и задумался:

– Ну, я слышал, как Эрл смотрел футбол в другой комнате. Кажется, весь второй тайм. Может, больше. – Джош выглядел пристыженным. – Мама сказала, я мог бы опустить руки раньше, но я не выдержал и расплакался. – Джош потер плечи. – До сих пор словно мурашки бегают.

Консультант кивнул, проводил Джоша в класс, пожал ему руку и вернулся в кабинет, прихватив с собой документы мальчика. «Тета Стелла», шестидесяти восьми лет от роду, приходилась теткой первому мужу матери Джошуа. Она заботилась о Джоше девятнадцать месяцев, когда его мать Дезире Рейнольдс впервые подалась в бега. Пометка внизу учетной карточки Джоша за первый класс гласила, что отпускать его из школы следует только с «тетей Стеллой» и что существует опасность похищения мальчика матерью, разыскиваемой по обвинению в уклонении от воспитания детей, а также ее сожителем, неким Эрлом Дернером, обвиняемым в трех штатах за мошенничество, угрозы физического насилия и вооруженное ограбление.

Судя по ответам учителей Джоша, директора и школьных секретарей, никто не удосужился заглянуть в его карточку или благополучно забыл, что там написано. Родитель, дежуривший на спортплощадке, утверждал, что иногда мальчика забирала пара в голубом фургоне.

Консультант вернул досье Джоша, не став делать дополнительных пометок.

Дезире Рейнольдс проснулась с мерзким привкусом во рту, но куда хуже была боль в руках. Она моргнула, потрясла головой и застонала.

Она висела в каком-то темном помещении. Мгновение Дезире думала, что это сон или приход от той дряни, которую в последний раз привез Эрл из Тихуаны, но мучительная боль убедила ее в обратном: все происходит наяву.

Дезире моргнула в темноте, заметив слабый свет снизу – ничего себе! – и опустила глаза. Зря она это сделала. Под ней, в тридцати-сорока футах, был голый бетонный пол, откуда бил резкий свет, освещая какую-то шахту и ржавые железные балки, опутанные паутиной. Сверху было темно, но снизу ее силуэт выделялся на фоне подсветки. Дезире болталась в воздухе. Она подняла глаза: ничего не разглядеть, только ощущение обширного пространства. Теперь она осознала, что запястья охватывает широкий ремень. Она свисала с невидимой крыши или балки в тридцати футах над бетонным полом, а руки болели так, словно их медленно выкручивали из суставов.

Дезире вскрикнула и засучила ногами. Тело обвисло на ремнях. Ее вырвало, в голове просветлело, и Дезире закричала снова. Когда до нее дошло, что случится, если удастся выдернуть запястья из ременной петли, Дезире задохнулась от ужаса. Задержав дыхание, она раскачивалась взад-вперед, и каждое движение отдавалось в руках и запястьях пульсирующей болью.

Что происходит? Она помнила, как вернулась в мотель, закинув ребенка Стелле. Помнила, как поставила пакет с бутылками, окликнула Эрла, прошла в спальню и обнаружила, что он спит на полу… впрочем, нет, не спит, губы у него были в крови, а на лице синели кровоподтеки… она отпрянула и открыла рот, чтобы заорать, но чьи-то руки схватили ее за плечи и заткнули рот какой-то вонючей тряпкой…

Дезире снова вырвало, теперь она отчетливо ощущала запах эфира. Кожаные петли скрипели. Она снова вскрикнула, но крик больше напоминал стон.

– Чертовски больно, не правда ли?

Дезире задергалась, чувствуя, как ремни впиваются в кожу, и наблюдая, как между ее кроссовками тремя этажами ниже мигает свет.

Человек… темный силуэт, блеск глаз… кто-то примостился на карнизе или выступе в четырех-шести футах слева. Она видела только глаза и темную массу плеч.

– Помогите! – хотела крикнуть Дезире, но ее хватило только на шепот. Кажется, она обоссала лосины.

– Наверное, ты гадаешь, куда тебя занесло, – произнес темный силуэт. Мужчина говорил спокойно, даже приветливо. – Эту старую гостиницу забросили несколько лет назад. Удивительно, но лифт до сих пор работает. Здесь восемь этажей, но я выбрал четвертый.