Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Дезире посмотрела вниз. Казалось, до бетонного пола несколько миль, а ремни на запястьях врезались в кожу до самой кости.

– Что… почему… я заплачу́, сколько скажете… не надо…

– Мне пора, – сказал мужчина.

Глаза Дезире привыкли к тусклому свету, и теперь она видела, что на лице у него маска. Свет отражался от глаз и зубов.

Мужчина потянулся к ней каким-то шестом… блеснула сталь… на конце шеста был привязан нож!

Дезире вскрикнула и отпрянула. Сложный узел на правой руке впился в запястье.

Ее крик эхом отразился от стен шахты. Теперь все сто восемьдесят три фунта веса, что было в Дезире Рейнольдс, удерживались силой одной руки. Она сучила ногами по воздуху, а ступни словно налились свинцом.

– Советую уцепиться за верхнюю перекладину, – мягко промолвил мужчина.

Дезире захрипела и подняла глаза. В восьми дюймах выше ее правой руки под кабиной лифта тянулся металлический прут. По длине прут составлял две трети кабины, но между ним и полом кабины было по меньшей мере восемнадцать дюймов пустого пространства. Дезире замотала головой и обвисла на ремне, несмотря на ужасную боль в правом запястье.

Темный силуэт пожал плечами:

– А теперь я отрежу второй ремень.

Дезире вскрикнула, потянулась вверх, пытаясь схватить свободной рукой перекладину, промахнулась, снова вскинула левую руку, чувствуя холодок стали пальцами правой. Нож на конце шеста скользнул по запястью, разрезая последний узел.

Дезире заболтала ногами в воздухе, перехватила перекладину правой рукой и повисла.

– Самым сложным, – заметил мужчина, – было так затянуть узлы, чтобы они не передавили артерию, а света оставить ровно столько, чтобы ты не проснулась сразу. Кажется, у меня получилось.

– Пожалуйста, – прошептала Дезире треснувшими губами. – Пожалуйста.

Она смотрела на жесткий пол – так далеко внизу. Руки болели, пальцы начинали неметь.

– Смотрела «Индиану Джонса и последний крестовый поход»? Или «Бэтмена»? – спросил мужчина. Его голова и плечи, казалось, торчали из какой-то трубы.

– Пожалуйста. – Дезире заплакала.

– Уверен, что смотрела, – продолжил мужчина сводящим с ума дружеским тоном. – Помнишь все эти сцены, когда герой протягивает руку товарищу, который висит над пропастью? И если им удается дотянуться, ты сразу понимаешь, что герой спасен. – Он задвигал плечами, словно втягивался в трубу.

– Пожалуйста, – захныкала Дезире. Она уже успела обоссаться и теперь боялась обосраться.

– На самом деле, – сказал мужчина в маске, – восемьдесят пять процентов американцев не в состоянии поднять собственный вес на три фута вверх. Впечатляющая цифра, ты не находишь, Дезире?

Звук собственного имени заставил Дезире зареветь с новой силой.

– Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста.

Пальцы правой руки почти утратили чувствительность.

– Ты можешь подтянуться на перекладине и перепрыгнуть на этот выступ, когда я уйду, но это немного рискованно, особенно если руки устали, как у тебя. Можешь забраться на перекладину и поорать. Обычно сюда никто не суется, а на улице слишком шумно, но может заползти какой-нибудь бродяга. Рано или поздно тебя услышат. Ой, держись-ка.

Правая рука Дезире соскользнула. Она вскрикнула и снова вцепилась в перекладину.

– Нет, – рыдала она, – я больше не могу… нет сил… пожалуйста.

– Извини, – прошептал мужчина, – у меня встреча.

Глаза под маской смотрели в пол шахты.

– Если ты относишься к тем самым восьмидесяти пяти процентам, падение с третьего этаж тебя не убьет. Переломаешь все кости, но не умрешь. А теперь счастливо оставаться.

И он исчез.

Дезире вскрикнула. Пальцы скользили. Она попыталась закинуть ноги на перекладину, вспоминая, с какой легкостью проделывала этот трюк школьницей, но от тех времен ее отделяли двадцать лет и сто двадцать фунтов веса. Как ни старалась, она не могла поднять ноги выше пояса.

В конце концов Дезире обмякла и повисла на пальцах, а свет мигал в тридцати пяти футах внизу между ее кроссовками.

Снаружи, если прислушаться, можно было бы различить несколько коротких всхлипов, длившихся не больше минуты, и долгий финальный вскрик. Затем все стихло, остался только шум города.

В учительской обсуждали фильмы. Миссис Хоппер и ее приятельница мисс Мильтон возмущались нынешней модой на сквернословие и заявляли, что больше в кинотеатр ни ногой. Обе они много лет не смотрели никаких фильмов, кроме диснеевских, да и те в последнее время стали ужасными.

Мисс Бодэн, которая была гораздо моложе своих коллег, напротив, считала, что фильмы стали гораздо лучше. На рождественских каникулах она посмотрела целых шесть. А что думает по этому поводу консультант?

Консультант поднял глаза от своего ланча:

– О кино? Я смотрю много фильмов.

– Как интересно, – заметила мисс Бодэн, осознав, что впервые узнала о нем что-то личное. – Но что вы можете сказать о тенденциях в современном кино?

На мгновение консультант оторвался от салата.

– Мне кажется, современные фильмы по-прежнему показывают, что мы ненавидим наших детей, – сказал он наконец.

Мисс Бодэн моргнула. Миссис Хоппер и мисс Мильтон округлили глаза. «В своем репертуаре», – читалось в их взглядах.

– И как же они это показывают? – спросила мисс Бодэн, которая каждую пятницу смотрела с учениками видеокассеты. Она была прогрессивно мыслящим педагогом.

Консультант прожевал свой салат, поправил очки:

– Ну если не считать версию «Дурной крови» пятьдесят шестого года с Патти Маккормак, а не ту, ужасную, сделанную для телевидения в восемьдесят пятом, то начать можно с «Ребенка Розмари» шестьдесят восьмого года. И даже там Миа Фэрроу пытается спасти свое дитя. Настоящая ненависть начинается с «Экзорциста» семьдесят третьего и становится тенденцией к «Омену» семьдесят шестого.

Мисс Бодэн смотрела на консультанта во все глаза.

– Ненависть? Вы утверждаете, будто фильмы показывают, что мы ненавидим наших детей?

– Ненавидим и боимся, – ответил консультант, накалывая на вилку последнюю зеленую фасолину. – Впрочем, не только фильмы. Вспомните обо всех этих одержимых и истязаемых детях из романов Джона Саула и В. К. Эндрюс…

– Моим ученикам нравится В. К. Эндрюс, – пролепетала мисс Бодэн. – Они всегда выбирают его книги для внеклассного чтения.

– Ее книги, – поправил консультант. – А вы их читали?

– Нет, но родители не возражают. Книги приносят из дома.

Консультант кивнул, кивок вышел ироничным, по мнению мисс Бодэн, которая начинала раздражаться. Миссис Хоппер и мисс Мильтон сияли. До сих пор мисс Бодэн единственная отказывалась обсуждать консультанта у него за спиной.

– Инцест, истязания, совращение, ограничение свободы, – перечислял консультант, жуя резиновую фасоль. – Все это прекрасно продавалось годами, но именно кино показало, как мы относимся к нашим детям. Младенцы, одержимые Сатаной… помните, как аплодируют зрители, когда Грегори Пек заносит нож над ребенком в «Омене»?