Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Незнакомец был белым, вернее, белым он был под зелеными и желтыми полосами краски, которыми разрисовал себе лицо. Тучного сложения, облаченный в солдатский камуфляж. Донни отчетливо разглядел три аккуратные дырки: две в груди и одну в животе. Камуфляжная кепка свалилась, когда незнакомец рухнул на пол. А еще он носил очки. Оправа треснула на переносице. Донни, который стоял по меньшей мере в четырех футах от трупа, согнулся, чтобы поднять кепку.

В глаза бросился неестественный объем верхней части тела. Донни вспомнил фотографии, которые слал из Панамы брат Энтони, когда служил в армии. «Черт, да это бронежилет!»

Донни отпрянул, вскинул «грендель», но засранец молниеносно перекатился на живот – никогда еще Донни не доводилось видеть человека, который двигался бы с такой быстротой, – перехватил запястье, согнул, отшвырнул пистолет и лягнул Донни под колено.

Донни успел услышать стук, с которым его собственный затылок коснулся бетона.

Донни очнулся от головной боли прежде, чем увидел свет и осознал, что звуком, разбудившим его, был голос. Черт, как башка трещит!

– У меня для тебя кое-что есть, – вкрадчиво сказал кто-то знакомый.

Дело происходило на крыше. Неяркий зимний свет, вокруг высились дома. Донни закричал. Рот был заклеен скотчем.

Засранец в потертом камуфляже и расстегнутом бронежилете, еле различимый в тусклом свете зимнего дня, наполнял шприц из пузырька. Три других шприца лежали на куске белой ткани. Красные, поэтому Донни не мог видеть, что у них внутри. Он заметил, что незнакомец успел заклеить оправу на переносице скотчем, а значит, сам Донни был в отключке несколько минут.

Донни закрыл глаза, изо всех сил желая снова отключиться, чтобы перестать испытывать боль.

– Эй-эй! – Незнакомец привел его в чувство пощечиной.

Он наклонился над Донни, который пялился на его раскрашенное лицо. Незнакомец надвинул кепку на лоб. Донни видел собственное отражение в круглых стеклах его очков. Кожа побелела, как скотч, которым ему заклеили рот. Выглядел Донни испуганным.

– Я спешу, – произнес незнакомец, – поэтому покончим с этим.

Донни изогнулся – связанные за спиной запястья и лодыжки отозвались резкой болью. Колени торчали в небо. Донни заерзал, пытаясь перевернуться. Мужчина в камуфляже поставил тяжелый ботинок ему на грудь.

Затем перетасовал шприцы, словно наперсточник, и взял в левую руку все четыре. Донни заметил, что на иглах надеты колпачки.

– Значит, так, – сказал незнакомец, – я наполнил четыре шприца. В одном физраствор, он безвреден. В другом двести кубиков чистого героина…

Глаза у Донни полезли из орбит, он заерзал и завертелся, пытаясь освободить склеенные руки и издавая задушенные стоны из-под скотча. Незнакомец наклонился над Донни, придавив ему грудь ботинком.

– В третьем тоже физраствор, а еще большой красивый пузырек воздуха…

Донни снова задергался. Мужчина в камуфляже переместил ногу ему на горло. Донни пришлось угомониться, иначе ботинок раздавил бы ему гортань.

– В четвертом – кровь. Первая группа, положительный резус-фактор, как у тебя, Донни, я проверил. Это кровь больного СПИДом из больницы ордена кармелиток…

Донни снова забился, несмотря на ботинок. Мужчина в камуфляже переместил ногу на солнечное сплетение и надавил. Донни выдохнул через ноздри и завращал глазами, которые чуть не вылезли из орбит.

Незнакомец убрал ногу и наклонился, держа шприцы над лицом Донни.

– Выбирай, – велел он.

Донни захныкал и заметался. Он не видел содержимого шприцев, не видел, в каком именно физраствор. Если он вообще там есть. Донни рванулся в сторону.

Мощной рукой незнакомец вдавил Донни в гравий и гудрон крыши:

– Выбирай, Донни. Или я выберу вместо тебя. И ты никогда не узнаешь, был ли я с тобой честен.

Донни попытался привстать, беспомощно суча заклеенными скотчем руками и ногами. Его нос почти коснулся одного из шприцев.

– Вот и славно, – спокойно промолвил незнакомец. – Благодарю за сотрудничество.

Отложив три шприца в сторону, он снял колпачок с четвертого. Донни закрыл глаза и почувствовал, как его перекатили на живот и задрали рубаху на спине.

– Смотри на это так: у тебя один шанс из четырех, – заметил мужчина в камуфляже. – А это больше тех шансов, которые ты дал Майрону и сотням других детей.

Что-то кольнуло внизу позвоночника. Донни захлебнулся криком и замер.

И – ничего. Физраствор, будь он нелад…

Чудовищное количество наркотика, словно молот, обрушилось на череп Донни. Несколько секунд ему казалось, что голова превратилась в бейсбольный мяч, который взлетел над площадкой. Он опустил глаза, рассчитывая увидеть внизу крыши, парки и улицы.

И тут концентрированный раствор героина достиг сердца. Артерии взорвались. Кровь хлынула горлом и изверглась в рот. Кляп выдержал. Глаза Донни налились кровью, он дернулся в последний раз, и кровь двумя мощными струями вырвалась из ноздрей на два ярда вверх.

Донни обмяк, щека коснулась гравия. Еще несколько мгновений кровь толчками била из ноздрей, постепенно затихая.

Незнакомец отступил в сторону. Затем шагнул к Донни и носком ботинка перекатил его на живот:

– Хороший выбор.

– А куда подевался этот… как его… консультант? – спросила миссис Хоппер за ланчем.

Сегодня секретарша обедала со всеми – позднее, чем обычно.

– Он взял больничный. – Секретарша наклонилась над столом и понизила голос: – С мужчинами-учителями такое случается.

Миссис Хоппер и мисс Мильтон вытянули шеи, гадая, о каких мужских тайнах готова поведать им миссис Перри.

– Охотничий сезон, – прошептала секретарша.

Миссис Хоппер и мисс Мильтон расхохотались. Мисс Бодэн подняла глаза от романа.

– Вообразите нашего консультанта в роли охотника, – хихикнула мисс Мильтон.

– Наверняка валяется дома перед телевизором, – поддакнула миссис Хоппер.

– Смотрит старые фильмы, – сказала мисс Бодэн, дернув головой, и вернулась к книге.

Доктор Джеральд Холс никогда не пропускал охотничий сезон. Остальную часть года он был солидным врачом, верным мужем и любящим отцом, но на эти несколько дней превращался в подростка. Прихватив охотничьи ружья, они вместе с Роном, Артом и Чарли на три дня выпадали из привычного ритма. По ночам сидели у костра, пили «Джек Дэниелс», травили байки, и постепенно напряжение профессиональной жизни отступало. Подстрелить еще парочку оленей – и, можно сказать, охота удалась.

В то утро – предрассветное небо начинало сереть, и от холода зуб на зуб на попадал – доктор Холс сидел на номере, за кустами на восточном склоне холма, досадуя, что вечером за всеми этими разговорами у костра перебрал лишнего. Болела голова. Болели глаза. Даже волосы и те болели.