Стивен Эриксон - Радость, словно нож у сердца [litres]

Вот давайте к этому и перейдем. На Земле сейчас установлено так называемое Всеобъемлющее Присутствие. Оно создало силовые поля. Оно не позволяет людям причинять друг другу вред. Оно также не позволяет людям разрушать планету и умалять ее способность поддерживать жизнь.

Первые же проявления Вмешательства остановили нас на полном ходу. Мне нет нужды вам все это рассказывать. Вы сами все пережили. Я же наблюдала с высоты, с борта корабля на орбите. Я видела ваше расстройство и сама переживала то же самое, и, как и вы, я могла лишь гадать, что будет дальше – что может ждать впереди. И еще я гадала, в том ли ответ на этот вопрос, что дальше сделают инопланетяне – или же в том, что сделаем мы ?

Возьмем природу и те природные бедствия, что время от времени на нас обрушиваются. Ураганы, торнадо, наводнения, извержения. Явившись, они полностью останавливают время для своих жертв, разрушая их привычную, размеренную жизнь. Когда выжившие выбираются из-под обломков, или же когда их оттуда извлекают, за этим следует горе, оплакивание потерь, а потом мы начинаем отстраиваться заново.

Если так легче, можно считать Вмешательство природной катастрофой. Не зависящей от нас, вне нашего контроля, но с ее наступлением меняется все. Весь наш мир останавливается, как бы присев на корточки – а затем наступает новый день. Мы плачем о том, что потеряли, а потом, в новом мире с его новыми правилами, собираемся все вместе и начинаем все строить заново.

Вот эти слова Коло понял – и они ранили его сердце словно ножом. Будущее было не для него. Он слишком много содеял, чтобы к нему принадлежать. И все же, все же… где-то глубоко внутри заплаканный ребенок медленно поднял свой взгляд .

– …надежда, – говорила Саманта Август. – Надежда есть то, чего мы жаждем, наш дар рассчитывать на лучшее. Но и не только это. Желая лучшего другим, мы даем надежду самим себе. Мы взращиваем ее в себе, и, как и любая стоящая добродетель, она делает нас лучше, чем прежде. Но если поступить наоборот, убить в себе надежду, нападать на нее, отрицать ее и впадать в отчаяние, то скатываешься вниз. Или, другими словами – желать зла другим это все равно что калечить самого себя…

Каспер Брунт сидел в баре с Вивианой Кастеллано, Робби из Би-би-си и Саймоном Венсвортом. От любовника Саймон избавился, так что остался, во всяком случае на текущий момент, без оператора.

Вивиана поразила Каспера. Да он и сам себе поражался. Они все еще были вместе. Они что-то нашли друг в друге. Сейчас он смотрел на нее, хотя и понимал, что нужно бы слушать Саманту Август, однако каким-то образом женщина рядом с ним сделалась магнитом, на Каспера сейчас действовала незримая, но неумолимая сила. Он скользил к Вивиане все ближе и ближе, и ухватиться, чтобы остановить это скольжение, было не за что.

Ее глаза сверкали, и она не отводила их от огромного экрана в баре.

– …производя необходимую пищу и чистую воду, обеспечивая, чтобы в результате вынужденного перемещения никто не пострадал физически. Следует отметить, что подобные действия стали необходимостью лишь потому, что мы сами их не предприняли. Я могу представить себе, что для некоторых из вас это стало своего рода причиной ничего не делать, пусть даже речь идет о благополучии таких же людей, как и вы. О дурных последствиях наших поступков есть кому позаботиться, значит, будем поступать так же. Нанесенные нами раны есть кому излечить, давайте ранить и дальше. К сожалению, подобные настроения могли привести нас к уничтожению.

Это привлекло общее внимание, даже Каспера пробрало. Вивиана наклонилась вперед. Саймон Венсворт дрожащей рукой налил себе еще виски.

– То, что мы, человечество, также сделаемся участниками Вмешательства, было вовсе не предопределено, – продолжала Саманта Август. – Основной целью инопланетян была сама планета, ее биота. Вмешательство должно было восстановить здоровье нашего мира. Мы же этому здоровью вредили, и, хуже того, мы, казалось, двигались по саморазрушительной спирали, и все изобретенные нами институты сделались теперь лишь шестеренками в машине производимых нами разрушений. – Она умолкла, казалось, что в неуверенности, потом все же покачала головой и сказала: – Но нас пощадили. Пока что.

– Вот черт, – прошептала Вивиана.

– В последнее время, – сказала Саманта Август, – характер всех бесед с моим, скажем так, ментором свелся к тому, что я защищала человечество, несмотря на все аргументы против, предоставляемые происходящим на Земле. Инопланетяне не впервые проводят Вмешательства. Можно сказать, руку набили. Но каждая разумная раса стоит на определенной ступени разумности. И я боюсь, что мы свой экзамен чуть было не провалили. Когда-то и кто-то решил, что чем меньше люди знают, тем лучше. Аргументация никогда не менялась: если рассказать гражданам лишнего, они впадут в панику, начнут бунтовать, устроят анархию. Если рассказать лишнего, цивилизация рухнет. Мне кажется, если кому-то в данном случае и недостает веры, так это не инопланетянам, а исключительно нам – друг в друга.

Где-то за спиной у оператора прозвучал приглушенный выкрик, и Саманта Август подняла руку.

– Да, такого вопроса я ожидала. Хорошо, давайте тогда об этом. Я постараюсь объяснить все предельно ясно. В нашей Галактике нет ни одной цивилизации смертных – ни одной, сколь бы могучими и высокоразвитыми они ни были, – которая могла бы дать однозначный ответ о существовании или несуществовании Бога. Верования многих очень похожи на наши. И чаще всего основываются на том обстоятельстве, что для появления жизни где бы то ни было требуется слишком уж много совпадений. Во всех случаях, когда где-то обнаруживается жизнь – на планетах, их спутниках, под слоем льда на замерзших мирах, в ядрах астероидов и комет, в атмосферах газовых гигантов, – для того чтобы считать это делом случая, требуется слишком уж много факторов.

– Так вот, когда речь о ваших личных отношениях с Богом, выбор в данном вопросе совершенно законен и всегда останется таковым. Но любая религия, призывающая причинять вред не верующим в нее, переступает черту. Вера – универсальное свойство разумных существ. Она не враг ни науке, ни прогрессу, ни развитию. Но также и не основание для разобщенности. Это нам с вами еще предстоит уяснить.

– Аллилуйя, – негромко пробормотал Саймон Венсворт. – Вернемся к вопросу насчет того, чтобы нас уничтожить.

Словно услышав Саймона, Саманта сказала:

– Итак, висит ли у нас над головой дамоклов меч? Честно говоря, не знаю. Знаю, что мой ментор разочарован нашими причудами. Я пыталась ему объяснить, что недовольство всевозможной хренью для нас вполне характерно, и, быть может, является одним из определяющих свойств нашей расы. Неудовлетворенность у нас в крови. Посели нас в раю, и мы станем жаловаться – тени слишком много, или слишком мало, фрукты переспелые, спина чешется, или просто решим, что морда ближнего нашего нам не нравится. Тем не менее, – она подалась чуть вперед, – раз за разом, когда наступает действительная, настоящая задница, мы делаемся выше всего этого.