Стивен Эриксон - Радость, словно нож у сердца [litres]

Но одно очевидно уже сейчас. Что будет дальше, зависит от нас самих. Не от конкретных правительств, не от руководителей отдельных государств, не от тайных обществ, свято охраняющих доступ к доставшимся им секретам. Но от каждого из нас. С этого момента каждый наш поступок, начиная с общения с окружающими нас людьми – близкими и чужими, соседями, друзьями и врагами, – либо пойдет на пользу нашему будущему, либо сделается актом отрицания этого будущего. И вполне может статься, что если отрицающих будущее окажется слишком много, что если слишком многие так и не поймут, насколько наши поступки сейчас, сегодня, завтра, в ближайшие месяцы важны и имеют смысл – может статься, что никакого будущего у нас и не окажется.

– Пресвятая богородица дева Мария, – прошептала мать Джимми.

Однако Энтони видел, что бабушка Джимми улыбается.

Низложенные боги потерянно горбились в своих креслах с высокими спинками. Адонисы пали – и сами наконец это поняли.

Лоис Стэнтон, единственный свидетель этой скорбной капитуляции, надела колпачок на ручку и поудобней уселась в своем, не столь представительном, кресле. На огромном экране конференц-зала продолжала свою речь Саманта Август. Камера в руках оператора подрагивала. В битком набитом амфитеатре Генеральной ассамблеи никто не пытался не только разговаривать, но и, насколько могла видеть Лоис, даже шептать. Тишина стояла такая, что казалось – женщина за кафедрой обращается к пустому залу.

– …перестроить нашу систему ценностей будет нелегким делом, и для того, чтобы справиться с задачей, потребуются величайшие умы нашего времени. Главным здесь, на мой взгляд, является понятие изобилия. Оно выбьет почву из-под ног капитализма. Когда исчезнет необходимость платить за свои потребности, ее место должно будет занять что-то еще, какой-то иной способ вознаграждения. Некая причина не останавливаться на достигнутом, продолжать работать, развиваться, достигать результатов. Может статься, все это не настолько сложно, как сейчас кажется. В конце концов, разве не работаем мы уже сейчас ради того, чтобы обеспечить собственную семью, своих близких, детей? Безусловно. Ради них мы продолжаем ходить на работу, которую иногда терпеть не можем, делая это из любви, из чувства ответственности – и оттого гордимся собой. Нужно попросту распространить этот подход как можно шире. Наша семья – человечество. От этого и следует отталкиваться.

– Сучка, – сказал Джеймс. – Она нас уничтожает.

– И нам до нее не добраться, – добавил, качая головой, Джонатан. – Деньги. Больше не работают. Все эта новая парадигма – а по-моему так дерьмо полнейшее.

– Те, кто может , приказывают тем, кто не может , – сказал Джеймс. – Испокон веков было именно так. Сильные и слабые. Достойные и всякая шелупонь. По одну сторону – знание, талант и хорошая наследственность, по другую – невежество, бестолочь и отсутствие корней.

– Они нам не ровня. И никогда не были ровней.

– Но выиграть можно в любую игру, – сказал тут Джеймс, однако уверенности в его словах было так мало, что даже самый голос дрожал. – Мы справимся и с этой. Найдем способ. Отправим своих людей в эти их учебные центры. Они первыми выйдут в космос. Застолбят за собой астероиды. А это – минералы, вода. Потребуется промышленность, сама собой она не образуется. Если вовремя начать, мы получим свою долю в астероидах и развернемся уже оттуда.

– Хороший план, – согласился Джонатан.

– Лоис, – попросил Джеймс, – перемотайте-ка запись. Послушаем, что мы там пропустили.

Она взяла пульт и отмотала на несколько минут назад.

– …данные, загружаемые сейчас в центры по всему миру. Они предоставляются нам бесплатно, для нашей же пользы, и должны помочь оздоровлению нашей собственной планеты. Как многим уже известно, Венера сейчас терраформируется. И станет подобной Земле планетой, пригодной для колонизации нашей расой. Необходимо уменьшить эффект от перенаселенности Земли. Нас слишком много. Расписание для Венеры следующее – через пять лет там будут возможны обеспечивающие себя поселения, через десять на поверхность можно станет выходить без скафандров и кислородных масок.

Очевидно, – тут женщина чуть улыбнулась, – нам потребуются корабли и добровольцы. В последних, полагаю, недостатка не окажется. Что же до кораблей, то мы вскоре получим еще один дар…

– Дары эти сраные, – чуть ли не взвыл Джеймс. – Все вокруг обесценили. Когда тебе дают, ничего не требуя взамен, разве станешь это ценить? Вот никто и не ценит. Потому что не заработали.

– …однако с этим даром связана определенная ответственность. Мы все узнали теперь правду о Серых. Об инопланетной расе, увлекающейся насилием над психикой и пытками. И действуют они не только на Земле. Человечество – не единственная их жертва. У нас есть соседи, и они нуждаются в нашей помощи.

Предложенный нам дар, я, с вашего позволения, хотела бы назвать актом величайшей веры со стороны инопланетян. Веры в нас. Сами они – пацифисты. Достаточно высокоразвитые, чтобы защитить себя от кого и чего угодно. Могут они защитить и нас. Как и наших соседей – однако это будет означать, что мы навеки останемся детьми. Нам же нужна возможность по-настоящему повзрослеть, и место для этого. Установив контакт с соседями, нам предстоит повести их за собой и совместными усилиями изгнать Серых. Нам предстоит организовать что-то вроде дружины.

– Другие системы, – кивнул в сторону экрана Джеймс. – И их недоразвитые обитатели, столь благодарные за то, что мы к ним пришли. Я вижу здесь кое-какие возможности.

– Возможности, – повторил за ним Джонатан.

Эти двое умирали сейчас прямо у нее на глазах вместе со своим миром. Они рассчитывали обнаружить секрет вечной юности, инопланетное лекарство против смерти. Ничего не вышло. Лекарство оказалось избирательным. И применялось лишь согласно показаниям, а старость к ним не относилась. Если бы это Иисус шел сейчас сквозь толпу, исцеляя наложением рук, то мимо Джеймса и Джонатана Адонисов он прошел не останавливаясь.

Может, ему не понравилась претенциозная фамилия? Господь свидетель, ее она попросту бесила. Большинство греческих мифов прямо-таки вопило о безудержной гордыне.

Она планировала написать книгу. Нечто среднее между «Гражданином Кейном» и «Мефистофелем». Но сбор материала был еще не закончен.

– …можно обнаружить подобный прецедент. Созданный для нас нашей собственной индустрией развлечений, и дизайн зависшего сейчас над этим зданием космического корабля я попросила взять именно оттуда. Идея, которую я хотела тем самым передать, довольно проста – в будущем нам предстоит стать лучше, чем сейчас.

Сейчас же нам предстоит найти свой путь, чтобы пересечь мост, ведущий к лучшей версии нас самих. Благодетели будут за нами наблюдать и, вероятно, оценивать прогресс. Там, где они сочтут полезным, нам помогут, но ничего другого делать не станут. Либо мы сами сможем продемонстрировать, что справляемся, – либо, полагаю, у нас как у расы просто нет будущего.