Райан Гродин - Город-крепость [litres]

Боялись. Да, его стоит бояться. Я могу думать только о блестящем изогнутом шраме наркобарона и о том, как подрагивал дракон на его рукаве, когда мужчина смеялся над раненым стариком.

– Почему за этой книгой просто не отправят полицию?

– Нельзя. Пока не время. Сейчас совет не вправе вмешиваться в дела Хак Нама. Если за гроссбухом отправят копа под прикрытием, доказательства будут признаны незаконными. Бесполезными в суде. А ждать, пока власть в Сенг Нгои сменится, совет боится. Лонгвей может заметить изменения и уничтожить книгу.

Дэй смотрит на меня:

– Я – их лазейка. Если гроссбух безопасникам принесу я, он будет считаться законным доказательством. И тогда Братство не сможет отвертеться. До нового года я должен украсть гроссбух и передать его службе безопасности.

Украсть гроссбух наркобарона? От одной мысли об этом моё измученное болью тело охватывает страх. Неудивительно, что в обмен они предложили освободить Дэя. Задача просто невыполнимая.

– А если ты не справишься?

– Лонгвей с приспешниками будут гулять на свободе. А я гнить в тюрьме. – Он кусает губы и стучит ногой по полу, как тогда, в борделе. – Или хуже.

– Значит, поэтому ты соглашаешься сидеть, пока я бегаю на сделки? Ищешь способ попасть в бордель, потому что там он держит эту книгу… – Я замолкаю.

Дэй кивает.

– Прости, что не был с тобой честен. Я думал… я думал, что сумею справиться в одиночку. Безопасники заставили поклясться, что я никому не расскажу о своём задании. Если кто-нибудь услышит, если Лонгвей прознает про рейд, всё пропало.

Мне следовало бы разозлиться. Рвать и метать. Дэй подвергал меня ещё большей опасности, чем я думала. Попасться с наркотиками – ничто по сравнению с этим. Но ярость не приходит. Я понимаю: будь я на месте Дэя, поступила бы точно так же. Пожалуй, в каком-то смысле, так я и сделала. Позволила ему жертвовать жизнью ради призрачного шанса найти сестру.

– Сколько осталось до нового года?

Должно быть, недолго; холода пришли уже давно. Каждый год в это время Внешний город облачается в красный и зажигает огни в небе. На улицах танцуют бумажные драконы. Счастливые дети – не бродяжки – бегают в новых ботинках и размахивают ярко-красными конвертами с деньгами. Бросают на землю хлопушки, чтобы отпугнуть Ниана – похитителя детей.

– Девять дней, – он выплёвывает число, как горячий уголь.

– Те линии на стене твоей комнаты… – понимаю я. – Но ты… ты же сейчас не в Городе-крепости.

– Нет.

Одно слово – и столько риска. Его свобода. Его жизнь в обмен на мою. Странная, тёплая мысль. Всю жизнь только я была защитницей – той, кто спасет других. Я делала это одна.

– Сомневаюсь, что безопасники решатся меня сейчас арестовать, – объясняет он, замечая моё беспокойство. – Им слишком нужен гроссбух.

– Но всё же ты рискуешь.

Дэй пожимает плечами. В строгой рубашке движение выглядит забавно. Скованно. Неловко.

– Я… я не мог позволить тебе умереть…

– Нет, мог. – Перевожу взгляд на пакет с кровью. Содержимое его уменьшилось, наверху пенятся ярко-красные пузырьки. В меня вливается жизнь. – Любой другой просто прошёл бы мимо. Но не ты. Ты спас меня.

Этот выражение лица. Словно я не сказала правду, а ткнула его ножом.

– Спасибо, – добавляю я.

С минуту Дэй смакует мою благодарность. Пробует на вкус. Чем дольше, тем менее ранимым становится его выражение.

– Пожалуйста, – наконец, отвечает он и переводит тему: – Твоя очередь. Я всё рассказал. Теперь ты.

Внезапно я ощущаю дикую усталость, тяжесть. Словно история Дэя камнем легла на грудь. Тянет. Давит.

– Это не самая долгая история, – начинаю я.

Но потом начинаю говорить и рассказываю ему всё. О рисовой ферме и тяжёлых кулаках отца. О сестре и той ночи, когда приехали Жнецы. В словах я вновь переживаю каждое мгновение: запрыгиваю на велосипед и мчусь за фургоном; обрезаю волосы, чтобы стать мальчишкой; ищу, ищу, бесконечно ищу сестру. Борюсь не на жизнь, а на смерть. В одиночку.

История оказывается дольше, чем я предполагала. К концу её даже Дэй кажется уставшим.

– Думаешь, твоя сестра в борделе Лонгвея?

– Везде в других местах я искала, – говорю ему. – Как думаешь, что будет с девочками из борделя? После нового года.

– Смотря в каком случае. Если я добуду гроссбух и безопасники арестуют Братство, их отпустят.

– А если нет?

– Служба безопасности сможет задержать Лонгвея на какое-то время, но он извернётся и выйдет на свободу, как бывало и раньше. А без списка из гроссбуха безопасники не смогут вычислить всех. Обязательно останутся люди, которые смогут… перераспределить активы Братства. Перевезти девушек и открыть бордель в другом месте. – Лицо Дэя бледнеет, словно кровь, вливающаяся в мои вены, вытягивается прямо из его руки. – Твоя сестра. Как её зовут?

– Мэй Йи. – Впервые за несколько лет я называю имя сестры вслух. – Её зовут Мэй Йи.

Дэй тянет руку к кровати, находит мою ладонь. Пальцы к пальцам. Осторожное прикосновение, чтобы случайно не задеть трубку, пластырь или иглу. В том, как он накрывает мою руку, есть какая-то особая сила. Кожа его поразительно тёплая. Человеческая.

– Мы не обязаны справляться со всем в одиночку, Цзин Линь. Я помогу тебе найти сестру. Если она там, мы вызволим её.

Вот, должно быть, что значит иметь брата. Я вспоминаю, как сильно когда-то хотела этого. Когда спина отваливалась от стояния над бесконечными рядами риса. Когда слова отца становились бессвязными, а кулаки врезались в моё тело. Когда приехали Жнецы, и никому в доме не хватило сил их остановить.

Я давно перестала мечтать о брате. Когда последняя беременность мамы окончилась кровью и пониманием: если она подарит этому мира мальчика, мне придётся защищать и его.

Но сейчас Дэй держит меня за руку, сейчас не нужно быть сильной. Я больше не обязана быть одна. Стискиваю в ответ его пальцы. Игла впивается в вену, тянет повязку. Жалит.

– А я помогу тебе достать книгу, – обещаю я. – До нового года.

Бремя девяти оставшихся дней отражается на лице Дэя. Он отдёргивает руку.

– Тебе нужно отдыхать. Доктор Кван сказал, тебе стоит соблюдать постельный режим не менее двух недель. И никаких серьёзных нагрузок ещё месяц после этого.

Дэй не говорит вслух, что мне придётся здесь задержаться, но это читается у него на лице. Я хочу поспорить, но сейчас больно даже дышать.

– Я принёс тебе кое-что, чтобы было не скучно. – Он наклоняется и поднимает с пола книгу. Обложку её местами ещё покрывает тонкий слой пыли. Дэй стирает его, протягивает книгу мне. – Звёздные карты.

Она тяжёлая. В ней столько всего нового, неизвестного мне, но желанного. Я кладу книгу на грудь, пролистываю страницы, пахнущие краской и годами. Она написана на незнакомом мне языке с резкими заковыристыми символами. Но есть картинки: бархатно-синий цвет с белой паутиной линий, соединяющей дюжины точек. Если хорошенько присмотреться, я смогу их узнать.