Майкл Грант - Голод [litres]

– О боже, – всхлипнула Декка.

Снова бульканье, и Эдилио попробовал поднять голову.

– Не пытайся двигаться, – велела ему Декка. – И не пытайся говорить.

Но правая рука Эдилио вдруг взметнулась вверх. Он словно хотел схватить Декку за воротник, но не получалось, пальцы не смыкались. Он уронил руку, и на секунду показалось, что Эдилио отключился.

Но потом, приложив нечеловеческие усилия, он сумел произнести два слова:

– Сделай это.

Декка понимала, чего он от неё хочет.

– Я не могу, Эдилио, не могу, – сказала она. – Лана – единственная, кто может тебя спасти.

– Сделай…

– Если я это сделаю, она умрёт, – сказала Декка. Пот тёк с неё ручьями, капал со лба прямо на его окровавленную грудь. – если я это сделаю, Лана не сможет тебя спасти.

– Сделай… э-э…

Декка яростно затрясла головой.

– Ты не умрёшь, Эдилио.

Она обогнула его со спины и схватила так, словно выполняла приём Геймлиха. Использовала вес собственного тела, чтобы скользкими от крови руками запечатать рану у него в груди.

Декка оттащила его от шахты. Потащила вниз по тропе, пятки его ботинок оставляли следы на земле. Она плакала, всхлипывала, но продолжала идти, спотыкаясь от тяжести, падала на камни, но оттаскивала его всё дальше от шахты.

Потому что он был прав. Он был прав, бедняжка Эдилио, он был прав, Декка должна это сделать. Должна разрушить шахту. Но она не похоронит Эдилио под обломками, ни за что. Нет, Эдилио займёт почётное место на площади.

Он будет удостоен посмертной почести. Ещё одна могила. Первая, которую выкопает не Эдилио.

– Подожди тут, Эдилио, ты справишься, – солгала Декка.

Декка упала у начала тропы, на самом краю призрачного города. Села рядом с Эдилио, зажимая ему рану. Кровь вытекала всё медленнее. Декке уже почти удавалось сдержать её поток, но это был вовсе не хороший знак, нет, это значило, что Эдилио почти пришёл конец, что его храброе сердце вот-вот остановится.

Декка подняла голову и посмотрела прямо в сверкающие глаза койота. Она чувствовала и других койотов, они окружали её, подступая всё ближе. Осторожно, но чувствуя, что их ждёт свежее мясо.

ДАК ВЗЛЕТЕЛ ТАК высоко, что мог разглядеть дым, поднимающийся над далёкой электростанцией.

Его всё ещё трясло после того, как в него стреляли. Стреляли! Он ведь не сделал никому ничего плохого.

Его будто втянули в войну, хотя он даже не понимал, что происходит. Это было безумие. Его могли убить. Его и сейчас могут убить.

Но вместо этого он уплывал прочь, целый и невредимый.

Пока другие сражаются за выживание. Пока другие противостоят злу.

К счастью, лёгкий ветерок отнёс его в сторону от городской площади, где происходила вся эта неразбериха. Через несколько минут Дак увеличит плотность своего тела и медленно спустится на землю. А потом он надеялся раздобыть какой-нибудь еды. Запах жареного мяса пробудил в нём зверский голод.

– Ты ничего не мог сделать, Дак, – сказал он сам себе.

– Верно, – согласился он сам с собой. – Ничего.

– Это не наша вина.

Он устало протянул руку – попытался поймать чайку, парящую мимо на расправленных крыльях в форме бумеранга. Он был так голоден, что готов был съесть сырую птицу. Прямо в воздухе.

Краем глаза Дак заметил внизу размытое пятно. Вдруг оно остановилось. Дак не видел лица девочки, но это могла быть только Брианна. В руке она сжимала голубя.

Брианна могла делать то, чего не мог Дак. Она могла ловить и есть птиц. Может, она поделится с ним? В конце концов, они оба уроды. На одной стороне. Ведь так?

– Эй! – крикнул Дак сверху вниз.

Брианна задрала голову.

– Ты! – закричала Бриз. – Я тебя повсюду ищу!

– Я так хочу есть, – простонал Дак.

– Как ты туда попал?

Он медленно увеличивал плотность, опускаясь на землю.

– Это работает в обе стороны, – объяснил Дак. – Всё дело в плотности. Я вешу столько, сколько захочу. Могу стать очень тяжёлым и провалиться сквозь землю, а могу взлететь и…

– Ясно, мне плевать. Сэм сказал привести тебя.

– Меня?

– Тебя. Так что давай, слезай оттуда.

Она оторвала у голубя крыло и протянула сочный жирный кусок мяса Даку, который взял его, не задумываясь.

Спустя минуту чавканья и довольного мычания он виновато посмотрел на неё.

– Хочешь немного?

– Нет, – сказала она. – Что-то аппетит… не знаю. Мне слегка нехорошо.

Брианна посмотрела на Дака таким взглядом, что он занервничал.

– Ты испытаешь небольшое сопротивление ветра, – сказала она.

– Небольшое что?

– Говоришь, ты умеешь регулировать свой вес? Фунтов десять будет в самый раз.

– Зачем?

– Запрыгивай мне на спину, Джек. Прокачу.

Морфин не устранил боль. Он просто набросил на неё завесу. Боль никуда не ушла, ужасный разъярённый лев, мощный, рычащий, непобедимый. Морфин его едва сдерживал.

Едва.

На раны Сэма было страшно смотреть. Ярко-красные полосы через всю спину, плечи, шею, лицо. Кожа местами была содрана.

Морфиновый кошмар отступил, и реальность начала приобретать свои обычные черты. Земля была внизу, а небо вверху. Звёзды светили ярко, звук подошв по бетону был ему знаком, как и звук его собственного, царапающего горло, дыхания.

У него оставалось время. Он не знал, сколько. Наверное, совсем мало. Чтобы остановить Кейна.

И убить Дрейка. Потому что теперь, впервые в жизни, Сэму хотелось убить человека.

Дрейк. Он убьёт Дрейка. Сэма заставляло двигаться вперёд не самоотверженное желание спасти мир от Кейна, а мысль о Дрейке. Уничтожить Дрейка, пока не кончилось действие морфина, и адская боль не вернулась, не заставила его снова плакать, орать и…

Он должен был сделать это ещё тогда, когда был шанс…

Должен был…

Та сцена возникла перед ним, мерцающая, нереальная. Битва на ступенях здания мэрии. Орк и Дрейк, кулак-молот мальчика-монстра и рука-кнут истинного монстра.

Сэма занимали мысли о Кейне. Он едва выжил. Но он мог, должен был уничтожить психопата Дрейка там же, на месте. Прикончить его, как бешеное животное, каким тот и являлся.

Мир вокруг пошатывался, когда Сэм шёл через автостоянку. Теперь здесь было пусто. Декка ушла… ушла куда? Его мысли окутывал туман.

Она ушла уничтожить шахту. Вместе с Эдилио.

Лана. Если Лана там… если…

Сэм оступился. Лана была его единственной надеждой. Без неё ему не выжить. Она может исцелить его. Может положить конец боли. Обновить его.

Чтобы он…

Сэм остановился, опершись на автомобиль. На какое-то время, он не знал, надолго ли, его сознание уплыло. Подвело его. Он не уснул, просто кошмарные картины и воспоминания вместе с вечной болью в животе и болью раненой плоти поглотили его.

«Не останавливайся», – говорил себе Сэм. Куда идти? Город в десяти милях отсюда. Но Кейн направлялся не туда.