Майкл Грант - Голод [litres]

Дак облегчённо вздохнул. Он был не в широком открытом зале, а всего лишь в узком проходе шахты. Чудом попал туда, куда нужно.

Он подумал, есть ли тут летучие мыши. Хотя, судя по перепуганным лицам оставшихся наверху, здесь водилось что-то куда хуже мышей. Так что, быть может, мыши – это не так уж и плохо. Может, увидеть их было бы хорошим знаком.

– Всё в норме! – крикнул Дак, задрав голову вверх.

Нет ответа.

– Всё в норме! Я внизу! – крикнул он, что было сил.

Верёвка развернулась и упала.

Первым спустился Кейн. Он аккуратно спрыгнул, использовав свою силу для смягчения прыжка.

– А тут внизу темно, – сказал Кейн. И прокричал в туннель: – Давай, брат, прыгай.

Ослепительно яркий свет осветил проделанный Даком проход. Словно странный солнечный луч пробился сквозь трещину в породе.

Кейн поднял руки, и Сэм медленно опустился на пол пещеры.

В руках Сэм держал что-то вроде яркого светящегося шара. Только он не держал его в прямом смысле, понял Дак, когда его глаза привыкли к свету. Свет исходил из ладоней Сэма.

– Я знаю это место, – сказал Кейн. – отсюда до грота всего несколько десятков футов.

– Дак, ты можешь нам пригодиться, – сказал Сэм.

– Но я же только должен был…

Ноги Сэма подогнулись, и Дак подхватил его за секунду до падения.

– Я останусь, – Дак услышал собственный голос будто со стороны.

«Что? Что ты сделаешь?» – молча спросил он сам себя.

«Давай, Дак, – уговаривал он себя. – Ты не можешь просто взять и убежать».

«Ещё как могу!» – возразил другой голос Дака.

Но он по-прежнему продолжал удерживать Сэма, по мере того как они продвигались в глубь пещеры.

«Ты что, не хочешь стать героем?» – поддразнивал Дак сам себя.

«Наверное, в некотором роде хочу», – ответил он.

– Не гаси свет, – сказал Кейн.

Поддерживать свет Сэм мог. Это было в его силах. Свет.

Его сердце колотилось словно ржавый, умирающий двигатель, готовый вот-вот разлететься на части. Тело будто превратилось в раскалённое железо, горячее, жёсткое, пошевелиться было невозможно.

И эта боль…

Злобным тигром она вгрызалась в него с каждым шагом, разрывала разум на куски, кромсала остатки самообладания. Сэм не сможет так жить. Это слишком ужасно.

– Ну же, Сэм, – сказал Дак ему прямо в ухо.

– А-а-а-а-а-а! – закричал Сэм.

– Называется, подкрались незаметно, – проговорил Кейн.

«Мрак знает, что мы здесь», – подумал Сэм. К нему не подкрасться. От него не спрятаться. Его не перехитрить. Он знает. Сэм это чувствовал. В его разум словно вонзались холодные пальцы, пытались проникнуть внутрь, найти лазейку.

«Это ад, – подумал Сэм. – Это ад».

Не гасить свет, твердил про себя Сэм, что бы ни случилось, главное, не гасить свет.

Послышался звук, будто что-то рассыпалось: Кейн наткнулся ботинком на несколько камешков, которые при ближайшем рассмотрении оказались одинаковыми коротенькими цилиндриками из тёмного металла.

– Топливные гранулы, – мрачно сказал Кейн. – Что ж. Надеюсь, Лана сумеет справиться с радиационным заражением. Иначе мы все трупы.

– Что? – спросил Дак.

– Тут повсюду валяется уран. Как мне объяснили, он проделывает миллиарды крошечных дыр в наших телах.

– Чего?

– Идём, Квак, – сказал Кейн. – Ты нам очень полезен.

– Дак, – поправил его Дак.

– Ты чувствуешь Мрака, Квак? – благоговейным шёпотом спросил Кейн.

– Ага, – сказал Дак. Его голос дрожал. Как у маленького ребёнка, который вот-вот расплачется. – Плохое чувство.

– Очень плохое, – согласился Кейн. – Он давно поселился у меня в голове, Квак. Если он проникнет к тебе в мозг, то потом уже не отделаешься.

– Что это значит? – не понял Дак.

– Он прикасается к твоему сознанию прямо сейчас, да? Оставляет там свою метку. Ищет способы проникнуть внутрь. А как только он окажется там, ты никогда уже не сможешь его выгнать.

– Мы должны выбираться отсюда, – сказал Дак.

– Можешь идти, Квак, – сказал Кейн. – Я и сам могу провести Сэма.

Сэм слышал этот разговор будто издалека. Разговор двух далёких призраков. Теней в его голове. Но он знал, что Дак не может уйти.

– Нет, – прохрипел Сэм. – Дак нам нужен.

– Уверен? – спросил Кейн.

– Это единственное наше оружие, о котором оно не знает, – сказал Сэм.

– Оружие? – эхом переспросил Дак.

– Вход будет впереди, – сказал Кейн. – Грот.

– Что это такое? На что оно похоже? – спросил Дак.

Кейн не ответил.

Сэма мучил очередной болезненный спазм. Боль наступала волнами, и каждый новый приступ был сильнее предыдущего. Сёрфинг на волнах боли, подумал Сэм. Но в промежутках между приливами иногда его сознание прояснялось на несколько секунд.

Он открыл глаза. Приподнял источник света.

Как и сказал Кейн, они приближались к гроту, который был уже не частью шахты, а представлял собой просторную пещеру.

Но эту обширную тихую пустоту под землёй создали не естественные геологические процессы. Со сводчатого потолка не свисало ни одного сталактита. Из пола не росли сталагмиты.

Каменные стены выглядели так, будто однажды расплавились, а потом затвердели. Внутри ещё пахло горелым, хотя нигде не было видно дыма и не чувствовалось никакого жара, кроме того, что излучал топливный стержень в шахте позади них.

– Ещё не разобрался, где мы, Сэм? – спросил Кейн.

Сэм застонал.

– Ах, да, тебе сейчас вроде как слегка не до того, да? Ты же знаешь про метеорит, который упал на электростанцию несколько лет назад, да, Сэм? Конечно, знаешь. Ты же у нас городской.

Сэма уносила очередная волна. Он не хотел кричать. Не хотел кричать.

– Метеор пролетел сквозь электростанцию и угодил под землю. Прямо как наш Квак: он был такой тяжёлый, летел так быстро, и вошёл в землю, как стрела в масло. Пробурил огромную дыру. Вот что от неё осталось.

Ребята продвинулись на пятьдесят футов вглубь грота, похожего на собор.

Сэм кивнул, сейчас он не мог говорить. Он попытался поднять руки, но те казались слишком тяжёлыми.

Кейн взял его за запястья и поднял их – движение, которое заставило Сэма взреветь от агонии.

Но свет засиял ярче.

И там, впереди, они увидели рождение существа. Оно скорее походило на опухоль, не имело никакой определённой формы. Клокочущий муравейник, состоящий из стремительно двигающихся, извивающихся зеленоватых кристаллов.

Но прямо у них на глазах многогранные поверхности слились в единую, идеально зеркальную плоскость.

– Похоже, он подготовился к встрече с тобой, Сэм, – сказал Кейн.

И тут раздался другой голос. Жуткий, внушающий ужас.

– Я – Геяфаг, – сказала Лана.

Трансформация началась, как только Геяфаг коснулся первой урановой гранулы, валяющейся на земле. Лана ощутила прилив силы, словно она схватилась за электрический провод, за все электрические провода на свете.