Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

– Помни уговор! – зловеще промолвила она.

Рука ушла под воду и растворилась там.

– Да помню я все! – выпалил Времянкин и ударил ладонью по воде. – Помогла бы лучше.

Он сделал глубокий вдох носом. Схватил с полочки мыло и стал обнюхивать розовый кирпичик. Мальчик понял, что не чувствует запаха и снова заплакал.

После ванной Эмиль с головой забрался под одеяло. Как бы он хотел получить совет конька, как вернуть его обратно, но это было невозможно. Делать было нечего. Мелания со своими амбалами являлась неприступной крепостью для маленького мальчика. «Я должен беречь руки. Это самое главное», – крутилось в его голове.

Эмиль снова заревел от бессилия. Его прошиб пот, разболелась голова. Он ощущал ломоту во всем теле, его знобило. Времянкин промучился до полуночи, пока не уснул от накопившейся за день усталости.

Проснувшись, Эмиль обнаружил лежащий на стуле концертный комплект. Выстиранный и выглаженный. Начищенные до блеска туфли лежали под стулом.

Вспомнив об утраченном коньке и о концерте, который предстоит провалить, Эмиль помрачнел. Голова уже не болела и озноб прошел, но состояние мальчика было подавленным. Он слез с кровати и подошел к зеркалу. Задрав майку, обнаружил большой синяк чуть ниже ребер. Он осторожно потрогал гематому, втянул сквозь зубы воздух, выдохнул и опустил майку. На щеке была небольшая ссадина. Эмиль отчетливо ощущал битые участки своего тела. Словно к этим местам пристегнули бельевые прищепки. Они тянули кожу и не давали забыть о себе. Эмиль оскалил зубы. В верхнем ряду не хватало резца. «Мефистофель», – подумал мальчик и снова прослезился.

Заботливая сестра пришла с мороза с горячими румяными пирогами и свежими фруктами. Эмиль ничего не рассказал Алене. Он решил сохранить в тайне произошедшее, опасаясь, что Мелания может навредить и его сестре.

За завтраком Алена пребывала в хорошем настроении, делилась с братом своими впечатлениями от города. Эмиль молча жевал, думая о своем. Он перебирал в уме возможные способы возвращения Вергилия. Отбросив замыслы с преступной составляющей, Времянкин остановился на двух доступных вариантах: первый – нажаловаться, второй – договориться. «Допустим, пожалуюсь, но у кого искать справедливости? Кому под силу справиться со сказочными верзилами Мелании? Разве что Василиса, но она и так в курсе моих дел. Если бы хотела – помогла. Просить кого-то из людей? Только добавлю новых жертв. И не факт, что Вергилий вернется. Еще ненароком и вся правда вскроется. Нет, не пойдет. Договориться? Умолять вернуть конька? Как-то задобрить ее? Лесть? Секс? Кажется, она хотела. Это вариант, стоит рискнуть», – комбинировал в голове Эмиль. Алена заметила царапину на его щеке:

– Откуда это, братец?

– Задел ручку двери, ничего страшного.

Алена улыбнулась, прикрыв рот рукой.

– У тебя выпал зуб? Ха-ха. Глазки такие серьезные, а зуба нет и сразу смешно.

– Обхохочешься.

– Надо помазать чем-нибудь твою царапину.

Алена встала из-за стола и направилась в соседнюю комнату, чтобы найти в аптечке нужную мазь. За стеной зажужжали молнии чемоданов. Эмиль доедал свой завтрак, пялясь в одну точку. Он поднес чашку с кофе к губам и вдруг с удивлением обнаружил, что чувствует запах напитка. Эмиль вдохнул поглубже крепкий аромат и призадумался.

– Кстати, ты видел конверт на комоде? – крикнула Алена из своей спальни.

Эмиль бросил взгляд на деревянную тумбу у стены, на которой лежал узкий конверт из плотной желтой бумаги. Времянкин выбрался из-за стола и подошел к комоду. Он взял в руки конверт и тряхнул его трижды. Внутри что-то болталось.

– Откуда он?

– Лежал на полу в прихожей, видимо, сунули под дверь. Я нашла его ночью, когда вернулась. Ты уже спал. На нем твое имя. Внутри что-то есть, но я не открывала, – ответила Алена через стену.

И сам конверт, и надпись на нем отличались от письма Мелании, доставленного похожим образом минувшим вечером. Но Эмиль все же подумал, что это послание от нее. Он заранее насторожился, не ожидая ничего хорошего. Вскрыв конверт и вывалив содержимое на крышку тумбы, Времянкин испытал судорогу восторга. Мефистофель, целый и невредимый, во всей своей красе лежал на лакированной поверхности, поблескивая черными каменьями.

– Вернулся… Приедем домой, сделаю для тебя надежный чехол. Такой, чтобы никто не мог тебя забрать.

Эмиль возвратился к столу, взял чашку, еще раз вдохнул кофейный аромат и улыбнулся. Гора упала с его плеч. Хотя ему и предстояло пережить позор на конкурсе, появление конька вернуло надежду на исправление ситуации в будущем.

В такси ехали молча. Эмиль размышлял о том, что могло послужить причиной столь великодушного жеста со стороны Мелании. Ян, как и Эмиль, вел себя немного отстраненно. Думал о чем-то своем, пожевывая губу. Алена любовалась городом через окно автомобиля.

В гостиной Дома музыки Эмиль то и дело поглядывал в тот угол, где обычно располагалась Мелания, но ее почему-то не было на месте. На канапе сидел лишь ее загипсованный аккомпаниатор, который постоянно смотрел то на часы, то на входные двери. Время от времени он вставал с места и выходил куда-то, потом возвращался и снова смотрел на часы.

Выступление Эмиля должно было стать завершающим номером конкурса. Мелании же выпал номер восемь. Однако концерт уже шел, а она так и не появлялась. С одной стороны, Времянкин радовался, что его обидчицы нет рядом. С другой, он не понимал, как ему действовать дальше. Оставались ли в силе его гарантии? Выступить плохо или показать себя во всей красе? В случае неявки Журавлевой, Эмиль становился бесспорным лидером конкурса. Даже с тремя баллами в третьем туре его положение в общем зачете существенно не менялось.

Мелания так и не приехала. Ее аккомпаниатор лишь разводил руками, когда организаторы конкурса просили объяснить причину отсутствия участницы. Эмиль понимал, что должно было произойти что-то серьезное, чтобы эта одержимая победой женщина не явилась ко времени. «Чтоб ты провалилась, злодейка», – в сердцах подумал Времянкин.

Наконец пришел и его черед выступать. Эмиль и Ян стояли за кулисами. Внезапно учитель, не проронивший за все утро ни слова, заговорил:

– Ты сегодня без булавки?

– Она в кармане.

– Надень ее.

– Думаете, с ней я буду играть лучше?

– Это уже часть твоего образа, твой символ. Знаешь, как тебя называют в здешних кулуарах? Мальчик с булавкой.

– Я надеялся, будет что-то более звучное. Мальчик с булавкой как-то не изобретательно, вам не кажется?

– Кажется. Но факт в том, что конек уже часть тебя, без него могут и не узнать. – Ян улыбнулся. – Это шутка, конечно. Но булавку надень все же.

Эмиль достал конька и приколол его к рубашке.