Сергей Кузнецов - Живые и взрослые [трилогия]

В пылу битвы они не узнали друг друга… два страшных чудовища, два окровавленных монстра, выгнутые спины, шерсть дыбом… жаждут крови, готовы к битве… встретились взглядами в самый последний момент.

– Скажите, – спрашивает Марина, – вы с самого начала знали, что мы сюда доберемся?

– Мне и в голову не приходило, – отвечает Алурин. – Живые почти никогда не забираются так глубоко. И кстати, зачем вы здесь?

– Я думала, вы знаете, – говорит Марина. – Мы пришли, чтобы окончательно уничтожить вашего брата.

– Орлока здесь нет, – качает головой Алурин. – Он сумел почти совсем восстановить тело и покинул глубинные миры. Осталась его армия – мы только что уничтожили ее передовой отряд. Но Орлок готовит вторжение не здесь… в мире мертвых или даже в мире живых.

– А мы-то рассчитывали застать его врасплох! – восклицает Гоша.

– Застать его врасплох не удавалось даже мне, – отвечает Ард Алурин, – а я его брат и неплохо его знаю. В глубинных мирах он ловко меня избегает. Вряд ли он выиграл бы в честном бою – поэтому и хотел отсюда выбраться. В конце концов, ему, как я понимаю, помогли.

– Контора? – спрашивает Марина.

Ард Алурин пожимает плечами:

– Скорее, Учреждение. Я слышал, Учреждение искало доступ к глубинным мирам, – наверняка мой брат пообещал им помощь.

– Зачем Учреждению глубинные миры?

– Не знаю, – отвечает Алурин. – И не угадаю. Я слишком давно не был по ту сторону Границы.

– Мне кажется, знаю я, – говорит Ника. – Вы же сами сказали: здесь есть всё. Глубинные миры – источник любого изобретения, любого творчества. Тот, у кого сюда прямой и безопасный доступ, получит огромную силу.

А ведь так и есть, думает Гоша. Ника, как всегда, права.

– Похоже на правду, – соглашается Алурин. – Но безопасного доступа не существует. Ни Контора, ни Учреждение не смогут воспользоваться тем, что здесь сокрыто.

Ника задумчиво кивает.

Гоша смотрит на ее профиль, темный силуэт на светящемся матовом фоне, радуется, что они снова обрели свои тела и лица, – и замечает рябь, пробегающую по внутренней поверхности шара… будто кто-то снаружи пытается проткнуть оболочку. Гоша уже хочет сказать остальным, но внезапно снаружи раздается громогласное:

– Я знаю, что вы здесь! Сдавайтесь! Рано или поздно я уничтожу вас всех, так что лучше сами выходите. Сэкономим силы и время.

– Чему мы обязаны нашей встречей, любезный брат? – кричит в ответ Ард Алурин.

– Вашему дружку, моему сыну, – грохочет Орлок. – Разнес мне голову вдребезги, паршивец. Так что я снова тут – и очень рад, давно мечтал о новой встрече!

Что же, думает Гоша, придется драться. Конечно, нас только пятеро, а снаружи целая армия. Ну, в конце концов, в фильмах об-гру несколько героев уничтожают полчища врагов – чем мы хуже?

– Новая встреча? – возвышает голос Ард Алурин. – Я тоже давно ее ждал, любезный брат!

Сфера становится прозрачной, и Гоша видит: они висят над землей. Внизу клубятся полчища врагов, армия Орлока в полном сборе – монстры, чудища, блеск хирургической стали… скрежещущие механизмы, заржавевшие орудия.

Ард Алурин огромной птицей вылетает наружу и устремляется туда, где на холме высится окутанная туманом фигура.

– Мой маленький Ард! – приветствует его Орлок. – Рад, что мы встретились, а теперь – поймай меня!

Мгновение – и Орлок змеей ввинчивается в землю, птичий клюв впустую щелкает у зева норы. Ард Алурин складывает крылья и мангустом ныряет в змеиный лаз.

Верхушкой дерева Орлок пробивает землю – и устремляется к небесам, раскинув во все стороны густые хвоистые ветви. Ард Алурин бобром впивается в корни, валит гигантскую черную ель, и только одна хвоинка, подхваченная потоком воздуха, взлетает и оборачивается мотыльком. Серый воробей летит за ним, а мотылек становится летающим ящером, птеродактилем, огромным драконом из детских сказок. Воробей оперенной стрелой метит чудищу в глаз, дракон превращается в сверхзвуковой истребитель, стрела оборачивается ракетой и врезается в хвостовой отсек самолета, прежде чем Орлок успевает снова сменить обличье.

Вспыхивает пламя, самолет рушится на землю. Гоша видит, как от пепелища стремительными скачками удаляется заяц, и гончая несется за ним следом.

Эта погоня так похожа на детскую игру, думает Гоша. Как легко они меняют обличья, как артистично, почти весело, словно хвастаются: смотри, как я могу! А ты так можешь?

Расстояние между гончей и беглецом сокращается. Собака почти настигает зайца, но тот замирает и, обернувшись, вырастает. Мгновение – и гигантский заяц принимает облик мужчины с двумя пистолетами. Я думал, Ард Алурин – это гончая, удивляется Гоша и тут же понимает: это Орлок превратился в своего брата.

Он целится в собаку, но не успевает выстрелить: теперь на месте гончей – задумчивый мальчик лет десяти. Пистолет замирает, и Гоша догадывается: этот мальчик – маленький Орлок… и теперь уже двое мальчишек стоят друг напротив друга. Один тянет руки, другой увертывается, убегает… они кружат по равнине, и Гоша их уже не различает – они так похожи, они меняются лицами, то взрослеют, то опять становятся детьми.

Они же братья, думает Гоша. Маленький Ард убегает от старшего брата. В детстве они играли в догонялки – как все братья и сестры, как Лёва с Шуркой. И теперь, спустя несколько жизней и несколько смертей, они играют снова… братья и враги, враги и братья на всю жизнь, на всю смерть, на все смерти.

Двое мальчишек бегут к зависшему в воздухе прозрачному шару. Они уже совсем близко. И тут маленький Ард разворачивается и раскрывает объятья навстречу брату…

Яркая вспышка, тьма, забвение.

Ника открывает глаза. Первое, что она видит, – яркий круг солнца в ослепительно синем небе. Потом между ней и солнцем возникает узорная тень – то появится, то исчезнет.

Это пальмовый лист, говорит себе Ника, его колышет ветер.

Она лежит навзничь на чем-то мягком, судя по всему – на песке. Издалека доносится ровный ритмичный шум. Шурх – пауза – шурх – пауза.

Пальма, песок и море, думает Ника. То есть – пляж. Я на пляже. Могло быть хуже.

Она осторожно садится. Так и есть: желтая полоска песка уходит за горизонт, с одной стороны мерно накатывают волны, с другой высится стена тропического леса.

Ника встает, делает несколько шагов по песку. Вроде нигде не болит, всё цело.

Обошлось.

Она вспоминает: две мальчишеские фигурки на огромном поле, детские догонялки в самом сердце глубинного мира, финальная встреча двух братьев, яркая вспышка – а потом затемнение, забытье… и вот теперь – желтый круг в синеве неба, узорная тень пальмового листа, песок, море, пляж.

Что это было, спрашивает себя Ника. Взрыв? Отчего?