Сергей Кузнецов - Живые и взрослые [трилогия]

– А может быть, – говорит Ника, – и до Гошиной мамы отсюда удастся дозвониться?

Гоша неуверенно кивает – и до сих пор неприятно вспоминать, как они пару раз без всякого результата пытались воспользоваться интердвижком дома.

– Ну что, Марин, попробуем «блюдце» покрутить? – спрашивает Лёва.

Марина молчит. Все-таки они никогда толком не умели пользоваться этим интердвижком. С другой стороны – прошло уже пять дней, и, похоже, это их последний шанс.

– Доставай, – говорит наконец она. – Давай попробуем, хуже не будет.

– Ура-ура, – кричит Лёва и лезет в рюкзак.

А вот насчет «хуже не будет» я зря сказала, думает Марина.

Они стоят кругом, как учил их Майк. Матовый диск держат в руках, пальцы просунули в привязанные к нему кольца.

– А мне обязательно участвовать? – спрашивает Зиночка.

– Чем больше народу, тем лучше прием, – поясняет Лёва.

– Ты думаешь, у нас все получится? – спрашивает Ника. – Вдруг выйдет как в первый раз с Майком: хотели вызвать привидение, а вызвали мертвого?

– Вызвали мертвого! – вскрикивает Зиночка и пытается выпустить кольцо.

– В первый раз еще ничего, – замечает Лёва, удерживая ее руку, – а вот во второй, когда мы случайно вызвали целую зомби-команду, – вот тогда была потеха!

– Ну и шутки у вас, – облегченно вздыхает Зиночка.

Лёва пробегает пальцами по экрану, диск начинает слабо светиться.

– С кого начнем? – спрашивает он.

– С Гошиной мамы, конечно, – говорит Ника.

Лёва пробует ее никкод, потом другой, Майка, – диск слабо вращается, но больше ничего не происходит.

– Наверное, слабый прием, – неуверенно говорит Лёва. – Может, надо на какую-нибудь гору забраться? С радиоприемниками обычно помогает.

– Нет уж, – говорит Марина, – на гору мы на ночь глядя не полезем. Давайте уж сегодня спать – а завтра еще раз попробуем.

Какая глупость этот интердвижок, думает она со злостью. Неудивительно, что ничего не получилось!

Марина просыпается посреди ночи от какого-то тревожного предчувствия. Рядом мирно спят Ника и Зиночка, но ей чудится – что-то не так.

Может, дурной сон?

Да нет, последние дни так находишься, что падаешь и спишь без снов – разве что лишайники да камни приснятся, но это не считается.

Или она что-то услышала? Ветер подул сильней? Камень со скалы упал?

Нет, не то. Марина прислушивается: в самом деле… какие-то звуки… будто кто-то ходит снаружи.

Сон как рукой снимает: медведь? Зиночка говорила, ей ДэДэ рассказывал, что здесь водятся медведи.

Марина осторожно вылезает из спальника, начинает шарить в рюкзаке. Хорошо, что сквозь стены палатки просачивается ночной свет, а то в темноте искать – замучаешься.

Где же они, в конце концов?

Ага, вот.

Серебристая рукоятка удобно ложится в руку. Да уж, медведю не поздоровится!

Марина улыбается и осторожно приоткрывает полог палатки.

Сразу видит: он сидит у погасшего костра, спокойный, невозмутимый.

Незнакомый мужчина, лет сорока. Высокий, крупный.

– Доброй ночи, – говорит он, – простите, коли напугал. Вот, увидел вчерась дым и думаю: дай-ка познакомлюсь с соседями.

– Кто вы? – спрашивает Марина, осторожно пряча пистолет обратно в палатку.

– Да, простите, не представился я, – говорит мужчина, – я – Фёдор, местный охотник.

– Ух ты! – доносится из соседней палатки.

Это, конечно, Гоша.

Длинная полоса песка вдоль моря. То тут, то там валяются выброшенные приливом бревна. Под ногами влажно хлюпают водоросли, пахнет морской водой, гнилью, йодом.

Лёва знает: это называется литораль – часть берега, скрывающаяся под водой во время прилива. Отсюда – полуживые водоросли, соленые лужицы, иногда мелкие рачки, морские звезды.

Гоша говорил, мама ему обещала такую с Белого моря привести. Ну вот, теперь они сами на Белом море, и звезд этих кругом полным-полно.

Да, Лёве казалось, он к экспедиции как следует подготовился – читал дома книги о Белом море, атласы изучал, фотографии смотрел. Лучше бы, конечно, карту как следует вызубрил. Оказалось ведь, что все эти дни море было совсем близко: вместо того чтобы прямо вывести их к берегу, Гоша вел их параллельным курсом – не то запутался в сторонах света, не то что-то не так понял в обгоревшей карте. С дороги они, конечно, сбились и последние два дня только удалялись от цели. Сейчас они идут к рыбацкой деревушке, Фёдор сказал – день ходу. А там, может, вездеход дадут или на катере провезут вдоль берега поближе к озеру, где они договаривались встретиться с ДэДэ. Тот, небось, места себе не находит, нервничает.

Хорошо, что Фёдор им повстречался – хотя бы поели с утра как следует. Как-никак, охотник: отошел, добыл птицу, ощипал, приготовил… объеденье!

Лёва присматривается к Фёдору: настоящий охотник – интересно! Раньше только в книжках о таких читал, а вот теперь шагает следом за ним по литорали. Море плещется совсем рядом, солнце греет во всю, даром что Север.

Фёдор – высокий, крепкий. За спиной – холщовый мешок, в руках – суковатая палка, на плече – ружье. Он идет быстрым шагом, за ним Гоша с Никой, следом Зиночка, а потом они с Мариной.

– Классно здесь, правда? – спрашивает Лёва.

– Ага, – соглашается Марина, – классно.

У нее даже голос изменился, стал бодрее. Не то что в предыдущие дни: нервный, напряженный. Лёва из кожи вон лез, чтобы только ее успокоить, чего только ни нес: мертвые фильмы, настоящее приключение – самому вспомнить смешно! Но вроде помогало: Марина хотя бы немножко отвлекалась, выплевывала изо рта прядку, усмехалась, отвечала на шутки.

Хорошо, что больше не надо придумывать тем для беседы – иди себе за Фёдором, смотри по сторонам. Красота-то какая! С одной стороны – море, огромное, шумящее, с пенными гребнями прибоя, с другой – скалы, тоже огромные, поросшие лишайниками, с расщелинами, пещерами, тайниками. Раньше, когда в книжках читал про «седые скалы», не понимал – почему седые? Теперь-то видно: лишайник взбирается по ним, как седая щетина по скулам. Чайки кричат в небе, водоросли хлюпают под ногами, солнце жарит так, что хоть раздевайся. Жалко, нельзя: рюкзак тут же плечи натрет – это Гоша сказал, да Лёва и сам понимает.

Вот для чего нужны приключения, думает Лёва, – чтобы в конце идти с друзьями по берегу моря, слушать пронзительный визг чаек, всей кожей чувствовать соленый ветер и горячее северное солнце. Это, наверное, и называется «счастливый конец». Это, наверное, и называется счастье.

Тут Лёва сам одергивает себя: какой еще «счастливый конец»? Он, что, забыл, зачем они тут? Надо искать бифуркационные точки, Гошину маму вытаскивать…

Впервые за утро Лёва достает из кармана дэдоскоп – вот те раз! Рамка вращается, да еще как: быстро и уверенно. Выходит, они наконец-то попали в «область нестабильности»!