Цезарий Збешховский - Всесожжение [litres]

– Тогда подожди и выходи, как закончишь…

– Не могу, – повторил Юджин, сжимая трубку.

Тёплый, слегка приглушенный звук звонка. Перед священником раздвинулись двери.

– Инспектор еще наверху, – закричала девушка на регистрации, когда отец Серра садился в лифт.

– Не страшно, – кивнул он. – Подожду снаружи.

Он не мог вспомнить, стоят ли в коридоре какие-нибудь стулья, но те не понадобились – он разминулся с Финнесом на первом же повороте. Они поклонились друг другу и без слов пошли дальше. Серра познакомился с инспектором два месяца назад, на первой процедуре, в которой принимал участие. При мысли о той воющей от страха пациентке, священник до сих пор вздрагивал – она начала кричать уже после того, как включила аппарат.

«На самом деле, каждое существо, даже самое убогое или больное, хочет жить и это единственное, неопровержимое правило, которое господствует над всеми, – думал он. Носорог в зоопарке, который разгоняется и бьётся головой в бетонную стену, делает это не для того, чтобы умереть, хотя так может показаться. Он делает это из-за тоски по свободе, и значит, из-за любви к жизни». Это простое понимание привело к тому, что священник никоим образом не мог одобрить помощь другому человеку в совершении непоправимой ошибки. И он никогда не пытался спорить о божественных правах или обещании вечной жизни.

К недовольству своих патронов Серра предпочитал литературу теологическим трактатам. Рядом с карманной Библией он много лет носил другую похожую на вид книжечку – оформленный под заказ сборник цитат. Когда он не находил соответствующих стихов в Евангелиях, то обращался к любимым фрагментам из романов. Хотя правилами запрещено прямое влияние на пациента, он надеялся, что Маркус сам прервёт молчание и спросит, что он читает.

«Великая тайна, которую разгадали Аполлоний Тианский, Павел из Тарса, Симон Волхв, Парацельс, Бёме и Бруно, состоит в том, что все мы перемещаемся назад во времени. Вселенная сжимается в единую сущность, которая становится совершенной. Нашему восприятию, напротив, кажется, что нарастает беспорядок и хаос. Эти целители научились передвигаться во времени вперёд, то есть в сторону противоположную той, куда движемся мы» [48] Дик Ф. К. «Валис», запись 11 в Экзегезе (пер. с англ. А. Криволапова, В. Баканова). .

К воротам клиники подъехал серебристый кабриолет «БМВ». Водитель махнул охраннику, сидящему за бронированным стеклом, но тяжёлые створки остались неподвижными. Через мгновение он заглушил двигатель и подошёл к небольшому окошку в стене, сжимая в кулаке брелок. За его шагами сверху следила движущаяся камера.

– Что такое?! – крикнул он, стуча в окошко. – Ты забыл, где кнопка?

– Пожалуйста, говорите в микрофон, – отозвался металлический голос из небольшого ящичка, висящего над воротами. Стекло стало матовым, и охранник исчез с глаз водителя.

– Хорошо, я повторю, – он приблизил лицо к устройству. – Любезно прошу открыть ворота. Хочу заехать в середину.

– С какой целью? – спросил голос.

– С такой, что хочу кое-кого увидеть, – водитель терял последние крохи терпения.

– Кого?

– Это какая-то дурацкая телевикторина?!

– Прошу отвечать на вопросы. Предупреждаю, что вульгарное поведение приведёт к прекращению разговора и будет расценено как нападение.

Мужчина погладил бритый череп и сдержал рвущиеся с языка ругательства. Он не понимал, что происходит, не привык, чтобы ему отказывали таким образом. Однако в конце концов решил не препираться и подал охране свои данные и имя девушки, к которой приехал. Фамилии он не знал, потому что они встречались лишь раз на дискотеке. Знал только, что она работает на рецепции.

– Спасибо. Через минуту её пригласят, – металлический голос отключился.

Он поднял верх в машине и включил кондиционер, жара и душный воздух начинали ощущаться. Анна появилась через несколько минут, села к нему в машину и обняла мужчину за шею.

– Долго ждёшь, Пьер? – спросила она, целуя его в щеку.

– Нет, нет… – машинально ответил он, думая о том, что этим вечером она уже не отвертится. – Можешь уйти с работы прямо сейчас?

– Ты что, ещё только середина дня, – чарующе усмехнулась она. – К тому же у нас сегодня комиссия, поэтому я должна остаться.

– Какая комиссия?

– Процедура, – она на мгновение замолчала. – Я не должна об этом говорить. Только скажу, что день был не из приятных. В придачу пациент, которого я принимала, начал на меня кричать.

– Он ещё тут?

– Естественно.

– Я спалю его вместе с этой конурой, что напоминает тюрьму! И у тебя появится больше времени для меня, – он посмотрел на Анну, проверяя, какое произвёл впечатление.

Анна кивнула. И подумала, как вообще возможно, чтобы такие идиоты имели столько денег. Дискотеки и тренажёрные залы, которыми владел этот парень, утвердили её во мнении, что он является хозяином жизни.

Может, она бы и хотела, чтобы кто-то поставил на место того пациента, но только не человек, который двух слов связать не может. В конце концов, какое это имеет значение, если Маркус Трент через пару часов и так будет мёртв? Она должна была сама с ним поговорить, сказать, чтобы не повышал на неё голос, даже в такой день. Должна была спросить его, зачем он тут, но у неё в голове царил страшный хаос. Внезапно она захотела уйти. Быстро попрощалась, сказав, что ждёт важного звонка, и помахала отъезжающей машине Пьера. Надеялась, что в последний раз видит этот жуткий автомобиль, который два дня назад ей так понравился. Она ощущала в груди пустоту и что-то похожее на стыд.

Мартин сидел у бара и мутным взглядом всматривался в зеркало за бутылками с алкоголем. Между цветных горлышек он видел кусочек своего отражения, но не мог его узнать ― так опьянел, что даже забыл заказать себе очередную выпивку. Но пустой, неподвижный стакан, который Мартин держал в руках, привлёк внимание бармена. Васыль, прозванный из-за черных волос и маленькой бородки-испанки Рамиресом, подошёл к нему с клетчатой салфеткой в руках.

– Достаточно, Мартин, – сказал он, протирая блестящую столешницу. – Вызвать тебе такси?

Мартин посмотрел на него из-под опущенных век и улыбнулся, как безумец.

– Я сам такси, – пробулькал он. – Понимаешь, Рамирес? Позвони мне… – он замолчал из-за накатившей тошноты. – Ещё раз «вампиршу»!

– Как хочешь, толстяк, – кивнул Васыль и сделал коктейль с томатным соком. – Только не упади на пол.

Мартин не отозвался, поэтому бармен вернулся к протиранию бокалов на полке. Потом прикатил из кладовки новую бочку пива, обслужил клиента, поговорил по телефону со своим приятелем, и все это время думал о пьяном таксисте. Он глянул в его сторону и подошёл к столику, за которым сидели двое мужчин, они заказали на обед стейк, картошку фри и холодное пиво. Оба много лет работали таксистами.