Цезарий Збешховский - Всесожжение [litres]

– По какому делу? – допытывалась девушка.

– Речь идёт о выплате компенсации, – Карл поднёс к объективу свою визитку. – Это очень важно, потому что сегодня появились новые подробности. Мы должны спешить, – он сильно рисковал, но время действительно играло важную роль. У него было предчувствие, что он не может отложить этот визит до завтра.

– Ничего не знаю про ваше дело, – девушка заколебалась. – Тётя вернётся скоро, через час. Может, дать вам номер телефона?

– У меня есть её номер. Я глупо поступил, что не подтвердил сегодняшнюю встречу, – Карл замолчал, задумавшись над чем-то. – А может вы или кто-то ещё заберёт для неё документы?

– Я не могу вас впустить, вы должны подождать госпожу Винтер. Пожалуйста, приезжайте около восьми.

Масный посмотрел на часы и побежал к автомобилю. Он вернулся с папкой каких-то бумаг.

– К сожалению, я не могу столько ждать. Я оставлю тут госпоже Винтер самые важные документы, пусть она с ними ознакомится. Я позвоню ей вечером.

Он положил пластиковую папку с бумагами на землю и посмотрел в камеру.

– Приятно было с вами поговорить. До свидания.

– До свидания, – ответила девушка.

Возможно, она сказала что-то ещё, но Карл не ждал, чтобы в этом убедиться. Сел в машину, нажал на педаль газа и отъехал от дома Винтеров. Колеса взвизгнули, поднимая фонтан мелких камешков.

Он увеличил скорость, а когда миновал ближайший холм, внезапно затормозил и съехал на обочину. Выключил фары и побежал в направлении поместья. Бежал в темноте, молясь про себя, чтобы не споткнуться на этой проклятой дороге, и успеть, пока девушка не открыла ворота. У него перед глазами стоял Тим, с которым он попрощался час назад.

Бернард вытащил Карла из города перед полуднем. Кто-то из дружественных ему полицейских проинформировал, что по анонимному звонку полиция нашла на фабрике под Ледией двоих мужчин: один умер перед прибытием патруля, а второго, в очень тяжёлом состоянии, перевезли в госпиталь. Раненным мужчиной оказался Тимон, однако они не были уверены, что он выживет.

Бернард сделал несколько звонков и выяснил детали. Сержант, который был на месте происшествия, возбуждённым голосом рассказал о ходе расследования. Полицейский патруль города Ледии, который первым прибыл на фабрику, нашёл на последнем этаже здания лежащего на полу Косовица без сознания, а в другом помещении – останки некоего Сида Ларсона, который погиб от выстрела в голову. Когда полицейские обследовали место происшествия, оказалось, что перед смертью Ларсон стрелял в кого-то или во что-то в нескольких направлениях. Потом, скорее всего, приставил дуло себе к виску и нажал на курок.

Более странным казался случай с Косовицем, который получил тяжёлые повреждения мозга, а на открытых участках тела у него были глубокие раны неизвестного происхождения. Его волосы, ресницы и брови полностью сгорели. Он не реагировал на свет. Полицейские не нашли никаких свидетелей, а охраняющий ворота сторож пропал без следа, оставив в своей будке включённый телевизор.

Карл быстро установил, что Косовица поместили в отделение реанимации госпиталя святой Терезы в Рамме. Он поехал как можно быстрее, но его не пустили в палату. Он следил за хлопотами врачей через окно, которое до половины было закрашено белой краской. У него было много времени на размышления, пока он ждал в холле новостей о состоянии друга. Чем больше Карл над этим думал, тем очевиднее виделся ему следующий шаг. Он попросил одного из коллег, заменить его и побежал на парковку.

Сейчас он стоял в тени возле ворот Винтеров и чувствовал, как сердце и лёгкие не могут успокоиться после быстрого бега. Ему было ещё труднее, потому что он должен был сдерживать дыхание, иначе его бы услышали. Карл вытер вспотевшие ладони о брюки и сильнее стиснул пистолет.

Когда скрипнула калитка, Карл сжался перед прыжком и через секунду напал на девушку, которая подняла с земли оставленные им бумаги. Она попыталась закричать, но он заткнул ей рот свободной рукой и втолкнул во двор, закрыв за собою калитку. Прижал дуло к щеке жертвы и выдохнул:

– Ты мне не нужна, солнышко, так что не кричи. Если закричишь, я размозжу тебе голову и один дождусь тётю. Идём в дом!

Он толкнул её к двери. Девушка перестала дёргаться и вырываться, словно вдруг все поняла. Они вошли внутрь, и Карл быстро заглянул в ближайшие комнаты, потом швырнул девушку на диван в гостиной.

– Кто ещё в доме?

Девушка молчала. Масный подошёл и приподнял её лицо.

– Я спросил, кто ещё есть в доме?!

– Никого нет, – ответила она, дрожа всем телом. – Никого.

– Ты уверена? – он прикрутил глушитель.

– Уверена, – зарыдала она.

– Врёшь, сука!

Она скулила на кожаном диване, как несчастный ребёнок.

– Я все расскажу, – прошептала она. – О Сайле Винтер, о свете, который видел твой друг, и о том, что случилось в Ледии… – она умоляюще посмотрела ему в глаза. – Не убивай меня, я была просто инструментом.

С лица Карла, искривлённого улыбкой сумасшедшего, сползли остатки человечности. Он хотел убивать и слышать крики жертв. Кем бы они ни были, он сделает все, чтобы их достать. Цена жизни, если её нужно будет заплатить, не казалась ему непомерной.

– Говори!

– Мы должны пройти дальше, – сказала она, вставая. – Хочу тебе кое-что показать.

Старый дом был спроектирован таким образом, что из каждой комнаты можно было перейти в следующую. Если открыть настежь все двери, то комнаты превращались в длинный коридор. Масный шёл, напряжённый до предела, везде чуя подвох и одновременно бредя о ловушке, расставленной врагами. Он лихорадочно размышлял, что, может, и подарит девушке жизнь, но искалечит навсегда. Рабов нужно метить, чтобы отличать от свободных людей.

Последние двери были закрыты на кодовый замок. Девушка ввела длинный код, и они зашли в тесное помещение без окон. Двинулись вниз по крутым ступеням, и, когда спустились, большие лампы залили подвал голубоватым светом. Карл увидел повсюду возвышающиеся макеты, огромное игровое поле с микроскопическими элементами, экраны проекторов на стенах, замысловатые диаграммы и таблицы, исписанные геометрическим шифром, похожим на штрих-код. В каждом углу виднелись цифры, записанные на длинных рейках и лентах, скрученных в причудливые конструкции. Даже застоявшийся воздух казался наполненным цифрами.

Девушка стояла неподвижно в центре большого зала, среди овальных приборов, карт, контейнеров, наполненных шарами, вращающимися в жидкости. Масный следовал вдоль стен, водя рукою по поверхностям таблиц, пытаясь понять значение слов и применение обручей, что висели на длинных палках. Он нажал на кнопку проектора, и на экране начался сумасшедший танец: фотографии людей, предметов, улиц сменялись по несколько раз в секунду; их было сотни, тысячи, может, даже миллионы.