Роберт Сойер - Квантовая ночь [litres]

Пакс сидела на заднем сиденье. Я позволил ей ехать, высунув голову в окно, – привычная радость для собак, чьи хозяева часто ездят на машине, но, по-видимому, чрезвычайно редкое удовольствие для неё. Однако спустя некоторое время она улеглась головой на мою половину машины, куда падали солнечные лучи.

Поскольку мы не собирались останавливаться, чтобы поесть, а мне не хотелось проезжать по тому участку шоссе, где на меня напали, то мы выбрали маршрут по шоссе Йеллоухед, в обход Реджайны. Когда мы подъехали к знаку, обозначающему границу провинции, я объявил:

– Мы покидаем Манитобу.

Менно кивнул.

– Слышал анекдот об американской паре? Они совершенно заблудились. Остановились у заправки, и муж вошёл внутрь. «Где мы?» – спросил он человека за кассой. «Саскатун, Саскачеван», – ответил тот. Муж ушёл, и когда он сел в машину, жена у него спросила: «Ну что? Что он сказал?» «Не знаю, – ответил муж. – Он не говорит по-английски».

Анекдот едва заслуживал улыбки, но я решил, что будет вежливо издать различимый на слух смешок. Менно, удовлетворённый моей реакцией, повернулся на своём сиденье, насколько позволяли его габариты, и положил голову на свёрнутый свитер, который укрепил на боковом окне. Вскоре я услышал гортанные переливы его храпа. Давя на газ, я подумал, закрывает ли Менно глаза, когда спит, или они неподвижно таращатся в пространство.

Один из недостатков Йеллоухеда в том, что бытовых удобств на нём мало и расстояние между ними велико. Однако, когда мой мочевой пузырь уже готов был обратиться в Супернову [108] Самая интенсивная из возможных гибель звезды. , наконец показалась заправка. Менно и я по очереди зашли в туалет, Пакс облегчилась тут же на траве. Когда мы снова выехали на шоссе, я поднял новую тему:

– Знаешь, кто сейчас живёт в Саскатуне?

– Кайла Гурон, – ответил Менно. – Ты рассказывал.

– Не только Кайла, – сказал я. – Её брат тоже. Тревис.

Едва слышное:

– Ох.

– Кайла наконец сказала ему правду: что он был Q2 и что он впал в кому из-за внешнего воздействия, а ей потом удалось его оживить как Q3.

– О!

– Ага. Когда Кайла сказала, что он был квантовым психопатом, Тревис ответил: «Ну да, я всегда знал, что малость не в своём уме».

– Что? – переспросил Менно. – А-а! Смышлёный парнишка.

– Это да – хотя он уже далеко не «парнишка». Однако она не сказала ему, что было причиной его впадения в кому. О подробностях она умолчала.

– Хорошо. – Пауза. – Как у него дела?

– Лучше с каждым днём. Он по-прежнему передвигается в основном на самоходном инвалидном кресле, но физиотерапия делает своё дело. Он уже ест обычную еду, челюстные мышцы восстанавливаются. На прошлой неделе впервые ел стейк. Даже мне было радостно видеть.

– Э-э… это хорошо, я… я рад, что он поправляется.

– Ага. – Я позволил ещё одному километру асфальта уйти под колёса, затем сказал: – Послушай, я помню, что ты говорил о «дилемме заключённого», но…

– Но у меня все шансы очень скоро встретиться с создателем, верно?

– Ну… да. И в общем, я подумал… может, тебе было бы интересно увидеться с Тревисом? – Едва произнеся это неуклюжее предложение, я мысленно дал себе пинка за то, что сказал «увидеться» слепому человеку.

Однако Менно кивнул:

– Да. Если он не против. Просить прощения – это очень по-христиански, и это мой последний шанс, правда ведь?

И мы поехали дальше, и я позвонил домой Ребекке. Она взяла трубку и радостно меня поприветствовала – никаких признаков того, что дочь ей рассказала о разрыве со мной. Я объяснил Ребекке, что еду в Саскатун в компании человека, который знал Тревиса в 2000-м и начале 2001-го, и спросил, можно ли нам к ней заехать поздороваться. Она передала трубку Тревису, я объяснил ситуацию уже ему, и его ответ прозвучал так:

– Уоркентин, без балды? Конечно. Везите его сюда.

Нам предстоял ещё довольно дальний путь – а как сказал Уоркентин, пришло время поговорить о многих вещах. Он познакомил меня с деталями экспериментов проекта «Ясность», а я рассказал ему более подробно об открытиях Кайлы и Виктории в области квантовых состояний сознания. Однако в начале каждого часа я на пять минут включал «Си-би-си». Когда мы въезжали в Саскатун, ведущая выпуска новостей мрачным голосом сообщила:

– Открытые военные действия начались между Россией и США. Российская подлодка «Петрозаводск» в канадских водах моря Бофорта к северу от Тактояктука сегодня днём предположительно торпедировала и потопила американский эсминец «Пол Гамильтон» с экипажем из двухсот восьмидесяти…

После этого остаток пути мы с Менно провели в молчании; я привёз его прямо к Ребекке. У меня совершенно вылетело из головы, что там может оказаться Райан, – но так оно и вышло; Кайла намертво застряла в пробках, вызванных новыми беспорядками. Когда мы вошли, Райан восторженно взвизгнула, увидав немецкую овчарку.

– О-о-о! А как его зовут?

– Её , – поправил Менно. – Пакс.

Ребекка, всегда ревностно относившаяся к порядку в доме, поморщилась, и я осознал, что должен был предупредить её заранее о том, что Менно сопровождает собака.

– Можно её погладить? – спросила Райан.

– Это особенная собака, – сказал Менно. – Она будет довольна, только когда доставит меня туда, куда мне нужно. Но после этого я сниму с неё поводок, она поймёт, что теперь она не на службе, и тогда её можно будет погладить.

Райан, похоже, была заинтригована этими объяснениями, но Ребекка сказала:

– Дело к вечеру, а Тревис всё ещё быстро устаёт.

В доме Ребекки из прихожей вели вверх три ступени – причина, по которой Тревис до сих пор к нам не присоединился. Мы поднялись по ним вслед за скачущей Райан. Короткий коридор выводил в гостиную; в нём по левую сторону была дверь в ванную, а по правую – в графическую студию Ребекки, которую теперь переоборудовали для Тревиса.

– Дайте мне секунду, – сказал я. Я вошёл к нему в комнату один и закрыл за собой выкрашенную белой краской дверь.

– Тревис, – сказал я. – Приехал профессор Уоркентин. Я хотел тебя предупредить. Он слепой.

Тревис взглянул на меня. Твёрдая пища творила чудеса: его лицо заметно округлилось с тех пор, как я последний раз его видел.

– Вот как, – сказал он без всяких эмоций. Но потом кивнул: – О’кей, попроси его войти. Мне нужно ему кое-что сказать. – Он подъехал на своём инвалидном кресле на полметра и добавил: – Наедине.

Драме, на которую Тревис надеялся, не суждено было произойти. Ему хотелось сцены «Посмотри на меня!», хотелось увидеть, как у потрясённого Менно отвисает челюсть при виде того, во что превратился когда-то подающий надежды атлет. Но Менно просто стоял, словно явившаяся к Магомету гора.