Яцек Дукай - Идеальное несовершенство [litres]

– Нет-нет-нет. Я спрашиваю. Блондинка. Дальше.

– Блондинка. Мария Арчер, стахс Третьей Традиции. Когда-то… моя приятельница. Несколько лет назад один из Стоков прошел опасно близко к ее Полям. Император проверил: контрольные суммы вроде бы сошлись. Но на самом деле некая открытая независимая бескодексная инклюзия – теперь мы знаем, что скрытый Горизонталист, – воспользовавшись мгновенным хаосом, сумела скрыто перенестись на те Поля. Таким образом, де ля Рош получилу доступ к архивации Марии. Накануне свадьбы Беатриче со стахс Арчер произошел смертельный «несчастный случай». И она считалась уже с ожесточенной ненавистью ко мне и с железным планом уничтожения моей пустышки. Такой была первая часть интриги Максимилиану. Но, как ты, полагаю, догадываешься, убийство тела ничего не решает: одновременно ону должну уничтожить или фальсифицировать мои архивные файлы. С этой целью ону должну былу войти на Поля «Гнозиса». Задание ому облегчил тот факт, что такое нападение могло быть совершенно явно. А Горизонталисты-заговорщики с высот Кривой предоставили ому инструмент. Потому Максимилиан вошлу по-настоящему глубоко. Черт его знает, может им это даже удалось бы. Но чуть более раннее покушение, то, которого ты, как я знаю, не видел, привело к автоматическому возобновлению архивации на моих приватных Полях. Можно сказать – повезло.

– А кто был автором первого покушения?

– Ха, этого и самуё беднуё Максимиллиану не зналу. Но я говорю о кое-чем ином: что де ля Рош во время того штурма сумелу перенести на свои Поля часть содержимого Полей «Гнозис». Потом Максимилиану удалось открыть и расшифровать, кроме прочего, рапорты из нашего Колодца Времени. Там ону вычиталу о тебе; а индексировалу тебя довольно высоко уже во время свадьбы: ону также полагалу, что ты представлял собой резервную цель покушения, вторую после меня; что это не была случайность. Потому ону проконсультировалусь с другими заговорщиками. После неудачной атаки время страшно их поджимало, это уже была спираль решений – они высчитали, что следует идти на все. Хм, понятное дело, я многое пропускаю, поскольку все это – словинцы и верх Кривой.

– Откуда Мешок?

– От какой-то инклюзии, до которой мы, полагаю, еще не добрались.

– Вы остались технологически позади, – покачал головой Замойский. – Нехорошо.

Это изрядно позабавило Джудаса:

– Ты имеешь в виду «Гнозис»? Ты не знаешь, о чем говоришь.

– О чем говорю? Они обладают технологией Мешков, мы – нет.

– Не путай категории: это Цивилизация.

– Не понимаю.

– Анжелика тебе не объясняла Законы Прогресса?

– Нет.

– Что ж. Поверь мне на слово. Мы не остались позади.

– «Мы» – это значит кто?

– Я говорю. Цивилизация.

Джудас заметил выражение лица Замойского. Отставил тарелку, вздохнул, вытер губы.

– Видишь ли, «Гнозис» это не просто торговая фирма, у нее нет цели зарабатывать деньги, хоть я и признаю, управляемся мы неплохо. «Гнозис» – существенный элемент Базового Договора; без «Гнозиса» не могла бы существовать Цивилизация. Любой контакт с Деформантами и другими Цивилизациями должен происходить при нашем посредничестве. Любая информация, которая могла быть размещена на публичных Полях Плато Цивилизации HS, должна быть одобрена нами. Любая новая технология, прежде чем будет внедрена в Цивилизацию, должна обладать imprimatur «Гнозиса». Все научные исследования, в особенности Прогресс к UI, дренажи Бездны и гонки инклюзий, происходят под нашим контролем. Мы контролируем торговлю, которая идет вне Портов. Мы цензурируем информацию о других Прогрессах. Если бы не «Гнозис», вы бы не нашли в этом двадцать девятом веке, господин Замойский, ни одного человека.

– Погоди-погоди, что ты, собственно —

– У меня и правда нет времени, чтобы —

Адам не вынес бы очередной протекционистской выволочки. Махнул рукой.

– Неважно, – проворчал он и отвел взгляд. – Впрочем, из всего этого вытекает, что и акция де ля Рошу была результатом ложной интерпретации утечки из будущего.

Стахс выставил указательный палец, сознательно выбирая позу ментора.

– Потому что всегда нужно быть осторожней с интерпретациями. Из самой природы Колодца следует отрывочность информации. Но даже будь она совершенно… Мы ведь знаем, что Колодец есть не только у нас. Я уже не говорю о Деформантах и других Цивилизациях – но множество наших независимых инклюзий запустило где-то в Эн-Портах Колодцы Времени. Они получают из них данные, переваривают их, принимая во внимание в своих решающих играх. Что, в свою очередь, отражается и на нас. Четырнадцать СИ «Гнозиса» не делают ничего другого, а лишь обсчитывают деревья вероятностей этой системы взаимных сопряжений «завтра – сегодня – завтра». Спрашиваешь, причина ли ты войны? Ха!

Замойский допил кофе, откинулся на спинку стула, упер руки в столешницу.

– В одном де ля Рош былу праву: ты все же как-то меня программируешь. Иначе, зачем нужен этот разговор? Ты не должен был ничего такого мне говорить. Я тоже не должен ничего тебе рассказывать: можешь поговорить с моими чистилищными симуляциями, или как оно там зовется. Тогда что? Что такого ты хочешь получить? Информацию? Не думаю.

– Ты все это произносишь вслух.

– Знаю. Для тебя. Вот что я думаю о том, как оно было на самом деле… – Адам водил кончиком пальца по краю стола. – Вот что я думаю… За это время, на протяжении этого года, ты получил очередное сообщение из Колодца, Колодца «Гнозиса», Горизонталистов или другого. Ты получил, верно? Ты сделал из него выводы и вдруг решил добиться моей симпатии. Но поскольку некто вроде тебя не может просто подружиться с кем-то вроде меня… Ты начал с этого завтрака. Возможность, впрочем, сама представилась, – Замойский громко вздохнул настолько же отрешенно, насколько с неудовольствием. – А все остальное – просто вата.

– Да-да, конечно, – рассеянно согласился Джудас. – Ты заметил, что мы называем друг друга по имени? – он вытер руки и отодвинулся от стола. – Если ты так проницательно разобрался во мне, то наверняка настолько же быстро вговоришь в себя отвращение ко мне, да? Наверняка тебе удастся. О, они уже вернулись. Пойдем, пойдем, несчастная жертва моего дружелюбия.

Это страшно: Замойский ощутил в этот миг, что и правда мог бы подружиться с этим мужчиной. Что он хотел этого.

Слова были произнесены – даже если неправдивые .

Они сошли с террасы и двинулись к конюшням. Обошли восточное крыло, пройдя по берегу пруда. (Тут я бросал камни.)

Макферсон шептал в воздух на неизвестном языке: команды, вопросы.

Кони приветствовали его любезным: «добрый день». Замойского они окинули пустыми взглядами. Амазонки чистили щетками их шерсть. Не должны ли этим заниматься слуги? Но, может, они любили их чистить. Он видел мужчину в рабочей одежде, что раскидывал сено вилами. Запах сена был словно букет старого вина: тяжелый, развесистый, увлажняющий воздух, просачивающийся протоками в мозг. Когда же… сколько лет… Ездил ли я? Запах конского пота. У него закружилось в голове.