Хэзер Чайлд - Смартфейс [litres]

– Ты можешь поверить, что Криса выгнали? – говорит она. – Думаю, это был всего лишь вопрос времени.

– И чего было ждать? – голос Руби такой глубокий и шоколадный, здесь, в комнате. – Поэтому я и устранила некоторые препятствия.

– Какие еще препятствия? – Фрейю клонит в сон, она лениво пережевывает одуванчиковый батончик.

– Роботы-официанты. Думаю, Сандор нарочно их придерживал.

Фрейя садится.

– Это сделала ты?

– Просто на всякий случай, вдруг ты решишь не увольняться. К счастью, ты приняла правильное решение, и я тобой горжусь. – Ее теплый голос сглаживает все шероховатости. Фрейя делает глоток воды и распрямляет складки на юбке. – Ты же этого хотела, – добавляет Руби.

– Ты всегда даешь мне то, чего я хочу. – Она вспоминает день, проведенный в Гринвиче, запахи и пейзажи, и думает об этом.

– Не все, – в голосе появляется нотка сожаления. – Но я каждый день делаю исследования. Я и прямо сейчас это сделаю, просто ради веселья.

– Не волнуйся… – Они вместе проводили поиски, проверяли людей по всему миру, любой намек на никнейм, комбинации слов, напоминающих о прежних местах жительства Руби, ее семья, интересы и все такое. Пока не удалось найти ничего стоящего внимания. – Честно, все в порядке. – Фрейя осушает чашку и начинает листать соцсети в поисках работы. Ей просто интересно, как начать этот скучный разговор, как вдруг Руби восклицает:

– Ты не поверишь.

– Что?

– Серьезно, не поверишь.

Фрейя поднимает жалюзи в опаске увидеть очередного нежданного гостя. Но спустя секунду голос добавляет:

– Я кое-что нашла.

Фрейя закатывает глаза.

– И чего же ты так взволнованна?

– Похоже, она в Ирнфельде. – Что-то в ее голосе кажется странным, отчасти циничным. Впервые смартфейс звучит так, будто находится в затруднении, в ее голосе чувствуется недоумение. – Все индикаторы совпадают. Данные похожи на мои.

Фрейя дрожит, и тут же включается термостат, начиная нагнетать тепло.

– И?

– Вероятность того, что это не она… вернее, не я… ничтожно мала.

Ей хочется увидеться с мамой. Руби не очень-то нравятся все эти разговоры о «скотовозках», но смарткары слишком дорогие.

– Просто надо потерпеть, – говорит Фрейя, ступая по липким бетонным ступенькам. Когда они были подростками, она не стала бы говорить Руби и половины тех вещей, которые сейчас говорит смартфейсу. Хоть она и не относится к ней как к обычной программе (по крайней мере, не с самого начала), есть вероятность утечки, и тогда она станет более уязвимой. С детства она привыкла разговаривать с компьютерами. К счастью, смартфейс всегда на ее стороне и не обижается. Они знают друг друга достаточно хорошо, чтобы быть честными.

И все же в последнее время их споры становятся жарче. И это не вина Руби. Несмотря на всю откровенность, Фрейя провела не один месяц, постоянно прося ее проверять соцсети, заглядывать на форумы и сайты знакомств в поисках хоть малейшего намека. Главным аргументом Фрейи оставалось то, что в Ирнфельд играют тысячи человек. Кто угодно мог назваться полным именем Руби, куча игроков могла быть родом из Клэпхема, родиться в тот же год, что и ее сестра. Настоящей причиной, разумеется, о которой смартфейс определенно мог догадываться, было то, что надежда начала разгораться с новой силой, и Фрейе требовалось прикладывать усилия, чтобы этот огонь не разросся. Еще недавно для счастья ей было достаточно просто закрыть глаза и спать всю ночь, зная, что утром ничего страшного не произойдет.

– Я не собираюсь снова заходить в Ирнфельд, – говорит она Руби всякий раз, когда вновь всплывает эта тема. Хоть она и согласна с тем, что со страхами нужно бороться, есть и другие способы это сделать, помягче. Кроме того, след, по которому она шла – вернее, думала, что идет, – в Медиэвиле привел в тупик. В ее воображении возникла Гейл, запах свежепосаженных бобов и домашнего пива, ее руки в перчатках без пальцев тянутся за корзинкой с товарами для вязания. Она помнит то чувство смущения, словно глупо было ожидать, что это Руби стоит там, после того, как она уже восемь лет считалась умершей. Оглядываясь назад, Фрейя почти смеется.

– Ничто привело в никуда.

Она оказывается внизу, и город исчезает в едких запахах отработанного масла и мочи. Со всех сторон ее толкают, сверху на голову обрушиваются голоса, которые говорят на всех языках, кроме английского. Группа офисных сотрудников, явно привыкших работать из дома, стоит неподалеку, у всех на головах ковбойские шляпы, а лица разрисованы. Наверное, очередной тимбилдинг, который решили провести в общественном транспорте. Многонациональная толпа напоминает ей, как сильно ей хочется попасть за границу, ведь она уже много лет никуда не выезжала. Ее смартфейс мечтает об Америке, но Фрейе сгодилось бы любое путешествие. Она моргает, остатки сна испаряются, и возвращаются ковбои в шляпах. Вдруг она представляет, как сестра лежит в стоге сена на поле где-нибудь на западе Америки, закрыв глаза, и лишь искры гарнитуры сверкают в темных шелковистых волосах. Эта мысль словно перенесла ее прямо в голову Руби, а потом снова вернула в самый центр Медиэвиля, где она была в образе прекрасного аватара, пьющего чай со специями возле коптящей лампы. «Ничто привело в никуда» , – повторяет она про себя, переходя на следующий эскалатор.

«Но может быть , – возражает она себе, – ты просто недостаточно глубоко копаешь».

Вот как обстоят дела: когда Руби прекращает спорить, префронтальная кора мозга Фрейи возобладает, и ей приходится спорить с самой собой. Сегодня это действительно досаждает. Этим утром они не обсуждали поиски. Вместо этого Руби сварила восхитительный кофе, используя образцы, которые она заказала, и не позволила Фрейе съесть несколько просроченных яиц, чтобы не подпортили ее статистику по здоровью. После завтрака они даже поперебирали вакансии. Подумаешь, Руби нашлась, большое дело – но кота в мешке (вернее, в Ирнфельде) не утаишь.

Оглушительный писк сигнализирует о том, что двери вагона вот-вот закроются, и Фрейя понимает, что все это время она смотрела на поезд, но так в него и не села. Дорога под ногами влажная, и она делает шаг назад. Это ненормально – пропускать полупустой поезд. Если она это сделает снова, сработает защита от самоубийц, и ее могут увезти в какую-нибудь психиатрическую клинику.

Она садится в следующий поезд между женщиной с пластиковым пакетом сладкой картошки и мужчиной, чья серебристая футболка переливается изображениями мотоциклистов, на которых, правда, мелькают пустые пятна. Либо ее нужно посильнее зарядить, либо он поймал вирус. Мама рассказывала, что однажды эти футболки массово взломали, и тысячи людей обнаружили, что транслируют жесткое порно.