Дэвид Вонг - В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее [litres]

Мы подбежали к входной двери, и Джон сказал:

– Заткни уши. – Он наставил дробовик на замок входной двери и проделал в двери дыру размером с грейпфрут. Мы бросились внутрь.

Похоже, федералы бросили все, на погрузку чего ушло бы больше пяти минут. Вестибюль загромождали коробки с медицинскими препаратами, костюмы биозащиты, фильтры для этих костюмов и прочий хлам в подобном духе, брошенные во время эвакуации. Там и сям стояли на стойках галогенные лампы, некоторые все еще горели, посылая голубоватые колонны света во мрак гигантского здания. Мы захлопнули парадную дверь и забаррикадировали ее огромным металлическим шкафом.

– Мы сможем запереть дверь, но кто-нибудь опять проделает в ней дыру, – сказал я, жадно глотая воздух.

– Простите, принцесса.

– И, кстати, о патронах для дробовика в фургоне. Неужели ты думаешь, что они ждали нас там только потому, что какой-нибудь ангел сбросил их с небес, так как тебе понадобилась помощь? Они были здесь потому, что кто-то посчитал необходимым приготовиться и заплатил за них деньги. Имей это в виду в следующий раз, когда ты загонишь себя в безвыходное положение и кто-нибудь внесет за тебя залог или притащит кушетку для сна. Это не провидение. Это щедрые люди, которые усердно работают, чтобы купить для тебя все это.

Мы рысцой пробежали через главный коридор, ведущий глубже в здание.

– Обыщи коробки, – сказал Джон. – Посмотрим, может, там где-нибудь есть антидепрессанты…

– Хорошо, хорошо.

– Нет, серьезно, это настоятельная необходимость. Я засуну их в ствол и выстрелю ими тебе прямо в мозг.

Какое-то время мы шли молча и я сказал:

– Как же мы так напортачили, Джон?

Он покачал головой:

– Мы всегда найдем способ.

Мы остановились, чтобы вскарабкаться на груду перевернутых пластиковых контейнеров.

– Черт побери, федералы слиняли с такой скоростью, словно на них напали. Но кто? Инфицированные?

– Не совсем. Я говорил тебе, что Фальконер решил вытащить меня оттуда, и для этого нам пришлось проделать в стене гигантскую дыру. Они держали нас в чем-то вроде большого спортзала, и мы увидели у стены пару контейнеров с жидким кислородом. И мы вроде как решили: «Давай взорвем это дерьмо и сбежим отсюда». Это сработало, но, как мне кажется, в возникшей неразберихе несколько инфицированных освободились, и федералы решили уйти из города и предоставить делам идти самим по себе.

– Погоди, так это из-за тебя федералы бросили корабль? Твою же мать.

– Ну, я чувствовал, что, схватив меня, они вроде как сделали ошибку. Они должны были знать, что в результате на них выльется.

Джон защелкнул три патрона в свой смешной трехствольный дробовик и нервно поглядел назад, на парадную дверь. Но никто не пытался войти через нее. Погоди, неужели вся эта злая вооруженная толпа испугалась? Плохой знак, черт побери.

– ЭМИ? КТО-НИБУДЬ?

По старым заплесневелым стенам пошло гулять эхо. Внутри здание казалось раз в пять больше. Как и у всех больших больниц, у него была запутанная планировка, вероятно спроектированная человеком, верившим в целебную силу разглядывания сконфуженных посетителей, бесцельно бродящих по коридорам. И ориентированию совсем не помогало, что все указатели стерлись, были украдены или были зарисованы граффити. Мы вышли на перекресток коридоров.

– Куда? – спросил я.

– Когда я был здесь раньше… ЭЙ!

Джон побежал вправо. Я за ним, тяжелый зеленый ящик молотил по ногам. Мне уже хотелось бросить эту тупую железяку.

– Что? Что ты там увидел? Джон!

В конце коридора мы резко остановились.

– Я кого-то увидел.

– Э… человека?

Он покачал головой, словно хотел сказать: «Не знаю».

– Ты уверен, что видел его?

– Это лифт? – Да, это был лифт. В самом конце коридора. Двери заперты.

– Скорее всего, нет электричества и он не работает, верно?

– Мне кажется, – сказал я, – ты ошибаешься. Я на нем ехал. Они не очень долго держали меня внизу, в подвале.

– Да ну? Мне ты ничего об этом не сказал. И что там внизу? Стопроцентно там было не на что пожаловаться, иначе ты бы мне уже все уши прожужжал.

– Даже не знаю. Они держали меня все время без сознания, а потом, когда выводили, чтобы отправить в карантин, накинули мешок на голову. Не хочу потрясти твою веру в правительство, но я думаю, БИЭПИ – это что-то вроде теневого проекта. Пошли поищем лестницу.

Не надо было обсуждать, войти ли в лифт или нет – правило номер один, которое я упоминал мгновением раньше. Ты входишь внутрь, двери закрываются и кто-то другой отправляет тебя туда, куда он хочет. Каждая буква этих правил полита кровью.

– Бум, – сказал Джон. – Лестница. Прямо там.

Мы рысью побежали к двери на лестницу, и в то самое мгновение, когда Джон схватился за ручку, лифт за нами звякнул. Мы услышали, как двери раздвинулись.

– Волт? – спросил тоненький голос позади нас.

Я едва не описался. Джон увидел выражение моего лица и резко обернулся, держа наготове дробовик. Он пошел впереди, и мы медленно подкрались к открывшемуся лифту. В кабинке стояла маленькая девочка. Черные волосы, длинные и прямые. И грязная ночная рубашка.

– Блин, – сказал Джон. – Что ты тут делаешь?

– Джон, отойди… – сказал я.

Маленькая девочка посмотрела на меня и сказала:

– Не бойся, Волт.

– Анна?

Она кивнула.

– Ты ее знаешь? – спросил Джон.

– Не опускай дробовик, Джон.

– Хочешь его подержать? Я не целюсь в малышей.

– А почему в этом ружье так много дырочек? – спросила Анна.

– Что ты хочешь? – сказал я.

– Отвести тебя к Эми.

– Она здесь?

Анна молча кивнула.

Джон и я обменялись взглядами.

– Лады, – спокойно сказал Джон. – Согласен, она ужасно странная.

– Черт побери, – прошептал я, – если бы это был фильм ужасов, то зрители сейчас бы закричали, чтобы мы убирались отсюда ко всем чертям.

– Ну, они бы подумали об этом. Никто бы не кричал, если только…

– Она внизу, – прервала его Анна. – С ней ваша собака. Заходите оба.

– Э, нет, – сказал Джон. – Если уж надо идти вниз, то по лестнице.

Анна покачала головой.

– На лестнице нет света. А мы должны держаться подальше от темноты.

Я сглотнул и сказал:

– Из-за людей-теней.

Она кивнула.

– Господи Иисусе, – прошептал Джон.

– Оставляю решение на тебя, – сказал я Джону.

Ясно, что у него не было никаких идей. И очевидно, нас заманивали в ловушку. И еще более очевидно, нам ничего не оставалось, как идти.

– Где она? – спросил Джон. – На каком этаже?

– Второй подвал. Там мистер Медведь присматривает за ней.

– И этот мистер Медведь…

– Плюшевый медвежонок, – сказал я, отвечая за нее.