Дэвид Вонг - В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее [litres]

– Хорошо, – сказал мне Джон. – Мы сделаем все следующим образом. Ты ждешь здесь. Две минуты. Я спускаюсь по лестнице. Если там нас что-то ждет, посмотрим, как оно любит дробь. Потом ты спустишься на лифте, и я тебя там встречу. А если она, э, нападет на тебя, тебе надо продержаться только два этажа. Против малышки.

– Я думаю, – сказала Анна, – что мы должны поехать вместе.

Но Джон уже направился к лестнице. Я перевел дыхание, набрался решимости и шагнул в кабинку лифта, к Анне. Мои пальцы зависли над кнопкой «-2», и я заставил себя досчитать до ста. Приготовился к выстрелам, крикам или чему-то еще такому.

Ничего.

Я нажал на кнопку.

Дверь закрылась.

Анна неподвижно стояла слева от меня, глядя вперед, как и глядят люди, едущие в лифте. Лифт заурчал, и мы поехали вниз, вниз и вниз. Крошечная ручка, теплая и мягкая, схватилась за мою. Я посмотрел на Анну, и она улыбнулась мне.

Нас тряхнуло, и лифт остановился.

Свет погас.

Маленькие пальцы сжали мои. Я ударил по двери и заорал: «ДЖОН! ЭЙ!»

Никакого ответа. Ладонь Анны крепче сжала мою. Сильно. Слишком сильно.

Я ударил кнопки на панели управления. Ничего. Пнул дверь. Попытался вырвать руки из хватки Анны и не сумел.

Ее пальцы изменились. Я почувствовал, что они тают в моей хватке, срастаются, и становятся чем-то вроде змеи или щупальца…

Вспыхнул свет. Я перевел взгляд на Анну, и она снова была маленькой девочкой с маленькими девичьими ручками.

– Этот свет, – сказала она. – Он что-то делает.

Я смотрел на нее во все глаза, но она была олицетворением невинности. Дверь открылась, и там стоял Джон, направив дробовик мне в лицо.

– Не стреляй, Джон, – сказал я. – Просто, э, не было света. Все чисто?

– Ага.

Анна вышла из лифта и остановилась, чтобы подобрать плюшевого медвежонка, который выглядел так, словно за последние двадцать лет его покупали и продавали на гаражных распродажах по меньшей мере раза три. Она сжала его в руке и пошла по коридору.

Я узнал коридор, запятнанные ржавчиной стальные двери и запах дерьма. Я пошел за Анной, а Джон отправил за мной. Он держал дробовик у уха, направив его в потолок, и пытался глядеть во всех направлениях сразу.

Мы повернули за угол, миновав множество дверей, добрались до конца коридора и оказались перед изрешеченной пулями дверью подсобки, забаррикадированной с этой стороны – ее опоясывали металлические прутья со свежими сварными швами. В коридоре валялись пустые мешки из-под цемента и инструменты для каменной кладки, и я спросил себя, не находится ли по другую сторону двери тот самый паровой туннель, только что запечатанный кирпичом и бетоном.

Анна повернула налево, в другой коридор. А потом прошла через дверь с табличкой «ФЛИГЕЛЬ», которая открылась в невозможно длинный коридор, казавшийся слишком длинным для этого здания. Мы вошли в него, эхо наших шагов разносилось, казалось, в обоих направлениях. Стены были покрыты выцветшими фресками, изображавшими чудовищные улыбающиеся рожицы, которые могли быть клоунами или мимами. Местами время и сырость соскребли краску, так что огромные участки цветного ландшафта были испорчены или полностью уничтожены, а улыбающиеся жители даже не представляли себе, что рушится сама ткань их мира. Авторы граффити оставили свои подписи, анархические символы и рисунки собственных членов. По стене, слева от меня, бежала надпись, выполненная огромными буквами:

ЗВЕЗДЕЦ НЕ ДАЛЕКО

ОН УЖЕ НАСТАЛ

А НАМ ПЛЕВАТЬ

Анна оглянулась на меня и улыбнулась. По моей спине пробежали невидимые муравьи.

Я посмотрел назад, на Джона, и понял по его лицу, что он уже сообразил – кто бы ни ждал нас впереди, это не Эми. Плохая новость, и надо было понять, как с этим справиться. Увы, не мы контролировали ситуацию. Мы никогда не контролировали ситуацию. Последняя из работающих аварийных ламп находилась на середине коридора, и свет исчез задолго до того, как мы добрались до его конца. Только наше эхо следовало за нами в темноте – дальше, дальше и дальше. Анна пошла медленнее, и я опять почувствовал ее крошечную теплую ручку в моей. Мы вместе дошли до конца коридора, и я увидел закрытую дверь, из-под которой сочился свет. Именно так описывают состояние клинической смерти – длинный проход с дверью на конце, из которой льется свет.

– Эми внутри, – прошептала Анна. И в это мгновение я решил, что, вероятно, это правда, только не в буквальном смысле. Почти наверняка за этой дверью нас ждал самый быстрый способ увидеть Эми. Или, по меньшей мере, присоединиться к ней, если в этом месте нет возможности что-то увидеть.

Мы достигли двери. Анна отпустила мою руку и сказала:

– Дверь заперта. Только Эми может отомкнуть ее. Позови Эми.

– Эми? – неуверенно сказал я, но настолько тихо, что даже Анна, скорей всего, не услышала. Я откашлялся и позвал ее громче.

И тут я осознал, что почувствовал какой-то запах, совершенно не подходящий к этому гниющему забытому зданию. Запах, который я уже нюхал сотни раз, одно из тех искрящих воспоминаний, которые вызывают волну печали.

Я услышал, как поворачивается ключ в замке.

Я узнал запах – попкорн, приготовленный в микроволновке.

Дверь открылась, и это была Эми, локтем лишенной кисти левой руки она придерживала пакет попкорна. Ее глаза расширились за стеклами очков, потом руки обняли меня, и мы раздавили пакет, оказавшийся между нами. Она зарыдала и так сильно прижала лицо к моей груди, что ее очки перекосились. Я тоже прижал ее к себе, погладил ее по волосам и прошептал ей, что все хорошо, все очень хорошо.

Понятия не имею, как долго мы простояли, обнявшись, или как долго ждали Джон с Анной. Я мог думать только о том, как хотел бы, во второй раз в жизни, остановить мгновение и пустить титры.

– Извини, что мне понадобилось столько времени, – сказал Джон Эми. – Я должен был использовать рампу.

Эми оторвалась от меня, вытерла глаза и сказала:

– О бог мой, вы не поверите, что я только что сделала. Я проголодалась и решила приготовить попкорн в микроволновке, а она запустила прерыватель, в результате вдобавок отрубился генератор, и если бы на том же прерывателе висели и компьютеры, мы бы потеряли все.

Она взяла себя в руки и сказала Джону:

– Я никогда не сомневалась в тебе.

– Врешь, – ответил Джон. – Но я не виню тебя.

– Черт побери, – вмешался я, – я все еще сомневаюсь в нем.

Эми взглянула на Анну и сказала:

– Вы с мистером Медведем все сделали правильно. Мы все здесь. Даже Молли.

И она действительно была здесь. Свернулась клубочком на полу, под столом. Охренеть, эта псина всегда рядом.

– Как она…