Елизавета Сагирова - Запад

— И что теперь?

— Не теперь, а завтра. Завтра твои друзья за тобой приедут, но встретят, как ты понимаешь, совсем не тебя. Хотя, может, и тебя тоже. Нас, наверное, возьмут с собой, чтобы их бдительность усыпить до поры до времени.

— А ты их видел? — с надеждой спросила я, как будто это ещё имело какое-то значение. — Мою подругу или Дэна… Дениса, который был в лесу, когда… когда мы в первый раз встретились.

— Нет, — ровно отозвался Белесый. — Ко мне вообще лично только один человек приезжал, мужчина. Он и велел ждать тебя, звонить ему, как только ты появишься. А так в основном по телефону.

Мужчина? Уж не Михаил ли Юрьевич? Впрочем, разве это сейчас важно?

— А не сказали, кто приедет за мной?

Только бы не Яринка с Яном! Хотя Ян пусть приезжает, ему отец всё равно ничего по-настоящему плохого не сделает. Но страшно представить, какая расправа может ждать Яринку!

— Не сказали, — пожал плечами Белесый. — Велели только завтра к обеду нам обоим стоять на перекрёстке, что недалеко от приюта.

Перекрёсток дорог. Наверняка тот самый, на котором два года назад, ранним утром, меня и Яринку ждала машина с поднятыми дворниками. Выходит, я всё-таки приду на эту встречу?

— Давайте спать, — неожиданно предложил Бранко. — Как у вас на Руси говорят — утро вечера мудренее.

Мы оттащили от стены и уложили на пол деревянные поддоны, на которых и легли: мы с Бранко вместе, Белесый поодаль. И потянулась для меня бесконечная ночь, полная отчаяния и чувства вины.

Задремать я смогла лишь под утро. Задремала и увидела очень яркий сон. В этом сне мы с Ральфом неторопливо шли по пляжу под жарким летним солнцем. После промозглой сырости подвала это казалось особенно чудесным. И не только это. Со мной был Ральф, он молчал, но я чувствовала его присутствие всем своим существом, и потому было мне хорошо и спокойно. Я знала, что рядом тот, кто неизмеримо сильнее меня, а значит, больше не нужно куда-то бежать, что-то искать, кого-то бояться. Всё решат за меня. Найдут искомое. Защитят от врагов. И шла я по бесконечному пляжу, счастливая…

А потом сон разлетелся на тысячу солнечных осколков, вдребезги разбитый скрежетом отпирающейся железной двери. Ещё ничего не понимая, я рывком села на поддоне, прищурилась на свет.

— Вы двое! — загремел от дверей повелительный голос. — Тёлка и педик! На выход. А ты сиди, морда, тебя не нужно.

Я увидела, как замер в нерешительности Белесый, а Бранко, наоборот, поднялся. Шагнул ко мне, невозмутимо подал руку. Я машинально взялась за неё, встала.

— Ну, шевелитесь! — поторопили от двери.

Я оглянулась на окошко под потолком. Оно было светло-серым. Рассвет? Или уже наступил пасмурный день, и сейчас нас повезут как приманку на встречу с другими ? Почему тогда не берут Белесого?

Я замешкалась, но Бранко настойчиво потянул меня за собой и был прав: слабое сопротивление сейчас ни к чему не приведёт, а на сильное я не способна. Снаружи действительно оказалось раннее утро: небо уже посветлело, но солнце пока не взошло. И повели нас не к машине, как я того ожидала, а в дом, в тёмный готический замок Бурхаева. Сам хозяин ждал сразу за порогом, в огромном, но тоже тёмном холле. Мрачно поприветствовал;

— Добренького утречка! А вы востребованные ребята, сколько людей на уши поставили, мне аж спать не дают из-за вас, спозаранку в дом ломятся. Пошли, герои.

Он развернулся и зашагал к неприметной двери возле уходящей наверх изогнутой лестницы. Открыл ее, пропуская нас вперёд с издевательским полупоклоном. Ничего не понимая, я перешагнула порог и оказалась в чём-то вроде кабинета со сплошными книжными стеллажами вместо стен, с массивным письменным столом посередине и мягкими креслами вокруг него. В одном из этих кресел сидела и устало смотрела на нас Ирэн.

Я почему-то не удивилась. Появление Ирэн идеально вписывалось в общую картину тотального невезения. Так уж получилось, что нынче меня неизбежно настигают лица из прошлого: Бурхаев, Белесый, теперь вот она. Вполне ожидаемо.

Отец Яна вошёл следом за нами, прикрыл за собой дверь. Ирэн знакомо приподняла тонкие брови.

— Сударь, могу ли я поговорить с Бранко и Дайникой наедине?

— А вот хрен вам, — злорадно отозвался Бурхаев и прочно уселся в одно из кресел. — Не думаю, что в нашей тесной компании могут быть секреты.

Ирэн поджала губы, но спорить или возмущаться грубым тоном Бурхаева не стала. Перевела взгляд на нас.

— Ну, здравствуйте, — голос-колокольчик звучал устало и приглушенно. И выглядела управляющая бледнее, чем обычно. Я с удовольствием отметила, что синяки и царапины, которыми я наградила её в нашу последнюю встречу, ещё не сошли до конца.

— Здравствуй, Ирочка! — воскликнул Бранко, и его голос, напротив, был непринуждён и весел, словно визит Ирэн его несказанно порадовал. — Не прошло и полгода!

— Да ты садись, Бранко, — Ирэн указала на пустующие кресла, спохватилась и бросила вопросительный взгляд на хозяина дома. Бурхаев милостиво кивнул. — И ты садись, Дайника. Рада видеть тебя… живой.

Последние слова меня не удивили. Надо думать, что с того момента, как ты отдала девушку в собственность жаждущему мести садисту, шансы увидеть её живой резво стремятся к нулю. Потому и отвечать на это лицемерное приветствие я не стала.

— Что с твоими волосами? — Ирэн попыталась изобразить сочувствие, глядя на опалённые свалявшиеся пряди, что остались теперь на моей голове вместо прежней русой шевелюры с изумрудными пёрышками, но это ей не очень хорошо удалось. И я снова промолчала.

Когда мы все устроились напротив друг друга, благо, кресла располагались так, что можно было держать в поле зрения всех присутствующих, повисла неловкая пауза. Нарушил её Бранко, который с каждой минутой выглядел всё увереннее, несмотря на осунувшееся лицо и волдыри ожогов на шее.

— Я так думаю, Ирочка, ты хочешь нам что-то предложить?

Ирэн, хоть и сидела неестественно прямо и подбородок старалась держать высоко, всё равно казалась напуганной и пристыжённой. Её пальцы нервно постукивали по обивке кресла.

— Да, Бранко, хочу. И ты прекрасно знаешь, почему.

— Знаю. А вот Дайника не знает, так что, думаю, ты должна объяснить всё прежде всего ей.

Щёки Ирэн вспыхнули, но ответила она прежним ровным тоном:

— Именно это я и собиралась сделать. Ты позволишь мне продолжить или так и будешь говорить сам?

Бранко поднял перед собой ладони, словно сдаваясь на милость победителя, и устроился поудобнее, всем видом демонстрируя готовность внимательно слушать. Я тоже насторожила уши. Даже Бурхаев выжидательно поёрзал в своём углу.

— Дайника, — Ирэн прокашлялась, скорее от неловкости, чем прочищая горло. — Дайника, между нами произошли некоторые недоразумения. Я понимаю, что после всего этого тебе будет непросто пойти мне навстречу, но для начала хотя бы выслушай.