Елизавета Сагирова - Запад

Мы ещё ошеломлённо переглядывались, не зная, как реагировать на внезапно обнаружившийся семейный повстанческий подряд, а Дульсинея Тарасовна, или как там её звали по-настоящему, уже перешла к делу.

— Значит, так, ребята. Деньги вы, конечно, зря профукали. Там, куда завтра отправитесь, телефоны вам будут — как жмурику припарка! Связь пропадёт за Читой и больше уже не появится. Но сделанного не воротишь, так что проехали. А главная новость на повестке дня… летнего, хе-хе! На этом перевале ваш отряд теряет одного бойца. Кто тут Игорь?

Ига, сидевший рядом с Яринкой и Яном, молча поднял руку. Бабка одобрительно кивнула ему.

— Значит, ты завтра идёшь на вокзал и покупаешь билет до Абакана. Покупаешь в кассе, предъявляешь паспорт и старательно светишь таблом. В поезд тоже грузишься с салютами и фанфарами, активно общаешься с соседями по купе, пьёшь с ними на брудершафт, рассказываешь о себе слезливые истории — в общем, стараешься наследить как можно заметнее. А в Абакане, только выйдя из вагона, бегом бежишь по адресу, который я тебе шепну, отсиживаешься там, сколько будет сказано, и затем благополучно возвращаешься в столицу. Ну, или куда там Мишка скажет. Догадываешься, зачем это нужно, москвичонок?

— Сбить погоню со следа, — ответил Ига под общее неловкое молчание.

— По идее, да, — согласилась Дульсинея Тарасовна. — Но это так, перестраховка. В наших ебенях погоня появится ещё не скоро. Если вообще появится.

Я вспомнила отпущенного на все четыре стороны Бурхаева-старшего и подумала, что на месте боевой мамы Михаила Юрьевича не была бы так оптимистична.

— Но так нельзя! — возразил Ян, машинально придвигаясь ближе к Иге. — Нам опасно разделяться!

— Вам опасно двигаться дальше такой вот бараньей кучкой! — повысила голос старуха. — Мишка для того и собрал толпу, чтобы по пути вы постепенно расползались в разные стороны. Ложные мишени, понимаете, да? Или вот ещё — ступени ракеты! Были такие чудные вещи в светлом руссийском прошлом. Взлетала длинная ракета, а в полёте от неё один за другим отваливались целые куски — ступени, чтобы, значит, дать возможность ракетной морде достичь луны!

Старуха поучительно подняла вверх узловатый палец, а затем направила его на меня, явно давая понять, кто именно среди нас — «ракетная морда». Я невольно съёжилась под этим жестом, и Дэн успокаивающе приобнял меня.

— И когда должна отвалиться следующая ступень? — вроде бы насмешливо спросил Белесый, но все услышали нервозность в его голосе.

— А вот этого знать не могу, — Дульсинея Тарасовна покачала седой головой. — И вы узнаете, только когда время придёт, а до того…

— Так что же, — Яринка без всякой почтительности перебила старую женщину, — в итоге никто из нас не дойдёт до цели вместе с Дайкой?

— Дойдёт, милая! — не обиделась та. — Обязательно дойдёт до цели, вот только цели у вас могут быть разные.

Яринка уже открыла рот, чтобы возразить, но почему-то передумала и вместо этого посмотрела на меня. «Я пойду с тобой до конца», — сказали её глаза.

И я так же безмолвно ответила: «Знаю».

Как мы и думали, билеты до Благовещенска уже были куплены. Дульсинея Тарасовна вручила их Белесому вместе с тонкой стопкой наличных. Не Дэну: видимо, после истории с телефонами он утратил лимит доверия. Поезд отправлялся рано утром, и старуха настоятельно рекомендовала нам хорошо выспаться. Мы вняли её совету и, решив отложить все разговоры до завтра, торопливо разошлись по номерам.

Я первым делом юркнула в душ, оставив Дэна дожидаться своей очереди. И там, под еле тёплыми струями ржавой воды, мне пришло в голову, что сейчас, впервые со времён приюта и наших лесных вылазок, мы с ним остались вдвоём. Наедине. За закрытой дверью. Почему-то стало зябко, и я замерла, обхватив себя руками за плечи, испытывая мучительное дежавю, ещё не понимая, откуда взялась эта неловкость и стеснение собственной наготы. И только, невольно бросив опасливый взгляд в мутное зеркало и увидев там своё отражение — худую фигурку с выпирающими тазовыми костями — я вдруг вспомнила, что так же стояла под душем в Оазисе в тот день, когда меня купил Доннел. Стояла, смотрела на себя в зеркало и думала о предстоящей ночи.

«Привет, Лапка. Я беспокоился».

Я так отчаянно затрясла головой, пытаясь прогнать из ушей голос Ральфа, что во все стороны полетели брызги. Да нет же, как можно сравнивать! Дэн не покупал меня, здесь не Оазис, а он не его гость — нечего бояться! И стесняться нечего! Решительно схватив полотенце, я несколькими движениями вытерла волосы (всё-таки у короткой стрижки немало своих преимуществ) и, обернувшись этим же полотенцем, толкнула дверь.

Дэн сидел на краю двуспальной кровати, выглядевшей на удивление новой для «Енисея», и рассеянно теребил пуговицу расстёгнутой на груди рубашки. Поднял глаза, несколько секунд, не моргая, смотрел на меня, неожиданно появившуюся перед ним чуть ли не в неглиже, а потом улыбнулся — понимающе и грустно. Так, что мне вдруг стало невыносимо стыдно за свой дурацкий вид — выперлась в полотенце на голое мокрое тело! Роковая женщина, соблазнительница-искусительница, прячься кто может!

К счастью, Дэн сделал вид, что не заметил моего конфуза. Он равнодушно отвёл глаза и, пока я торопливо шарилась в рюкзаке, выискивая чистую одежду, принялся размышлять вслух:

— Я вот думаю: Игорю не стали делать новый паспорт — и именно его завтра отправляют сбивать погоню со следа, так? Ян тоже остался сам собой, а Ярину записали как его жену. Должно ли это означать, что они следующие, кто разделится с нами?

— А ты? — торопливо спросила я. — Тебе дали новое имя?

— Да, — успокоил Дэн. — Иначе и быть не могло, я же сбежал из колонии и теперь в розыске.

— Значит, это ты должен будешь сопровождать меня до конца пути?

— Не факт, — Дэн поднялся, перекинул через плечо полотенце. — И точно не Бранко. Он человек новый, его пока никто не станет допускать до важной информации. А местонахождение дикарей — очень важная информация, не так ли?

Я вспомнила гул лопастей вертолётов, что рвали таёжную тишину в ту роковую, последнюю для Маслят ночь, и согласилась с Дэном.

— Важнее некуда.

Он кивнул, подтянул к себе раскрытый рюкзак, склонился над ним, извлекая на свет банные принадлежности, а я тем временем мысленно загибала пальцы. Ига уходит завтра, следующие или Бранко, или Яринка с Яном, остаётся…

— Но если до конца пойдёшь со мной не ты, тогда… Белесый?!

Дэн прошёл к ванной, взялся за ручку двери.

— Скорее всего. По документам ты теперь его дочь. Только он может сопровождать тебя в дороге, не вызывая подозрений.

— Нет! Только не с ним, ни за что! Мы должны от него избавиться! — я забыла про свой символичный наряд, выпрямилась слишком резко и едва успела поймать полотенце до того, как оно соскользнуло бы на пол. Воспользовавшись этим, Дэн поспешно отвернулся и юркнул в ванную комнату, оставив меня без ответа.