Геннадий Михеев - Карта русского неба

Но и русские бывают разных типов. Одним рабство (я имею в виду, духа) — отрада, другие бегут в казаки, ищут Беловодье, отправляются в бесцельные странствия как вовне, так и в свое подлинное нутро. На свете счастья нет, а есть покой и воля. Что уж тут рассуждать: мы хотя и не считаем себя идиотами, все одно втайне надеемся на чудо, в действительно же случается всякое.

Итак, пронесся по державе слух, что де за тридевять земель есть такое место, где можно найти ответы на все вопросы. Якобы умники из оборонного комплекса и специально подобранные особо одаренные менеджеры, а вкупе и недоучки, которых понабрали в научную роту, что-то там начудили, в результате настал большой пи... ну, в общем, сами понимаете: все как обычно – инфраструктурный каюк. И образовалась Территория, в которой происходят всякие явления. Народонаселение от греха эвакуировали, а безжизненное пространство предоставили самому себе.

Родилась легенда о том, что на Территории есть некая Комната, в которой неведома зверуш... то есть, непонятная сила сообщает Истину. Сами понимаете: навеяно стругащиной, тарковщиной и прочей вголоветараканщиной. Но я же с этого начал: фантазия, ежели ее культивировать, в некотором роде материализуется.

К тому времени царство-государство вляпалось в очередную маленькую победоносную войну, на нашего национального лидера вновь начались подлые нападки извне, и подданные как-то забыли о наличии загадочной Территории. Но — не все...

...Затаившись в укрытии, иначе говоря, из кустов они напряженно наблюдали за внезапным путником. Прячется тот, кто боится - такая вот диспозиция. Пришелец хорошо экипирован, в высоких берцах, весь в хаки, с удобным походным рюкзаком. Голову прикрывает широкополая панама с москитной сеткой. Шагает аккуратно, цепко, уверенно... После нескольких дней безлюдья появление человеческого существа — как явление пушкинской статуи командора. И вдруг Тимур прошептал:

- Дамочка...

Миша всмотрелся пристальнее... блин, точно: бедра, округлость, зад ходит китайским болванчиком... в общем, формы.

- Конкурент... ка. - Почти усмехнулся Тимур.

- Интересно... и впрямь — одна? - Облегченно выдохнул Миша. Чего бабы-то опасаться...

- Хочешь контакта.

- Смотря, в каком смысле.

- Скоро стемнеет. А направление у нас, кажется, одно.

- Вряд ли она нас сейчас слышит. Чего шептать.

- Сам-то. - Тимур перешел на обычную, но все же тихую речь. - Два бугая супротив одной самки.

- И все же признаков нашего присутствия она, кажется, не обнаружила. Прет как танкетка — даже не оглядывается.

- По крайней мере, она нас уже обогнала.

- Мы что... куда-то торопимся?

Миша усмехнулся. Да чего они, собственно, напрягаются, только пиндосские идеалисты считают, что де бежать непременно надо — не для того, чтобы успеть, а дабы не отстать (привет Керроловскому Зазеркалью). На самом деле никто никого никуда не гонит. Люди сами по своему обычаю суются во всякие места без спросу, отчего и происходит мировой кинематограф.

Меж тем мужчины про себя подумали: женщина в мировой традиции — предвестник беды. По крайней мере, на мужской половине, к которой экспедиционеры зачем-то причислили Территорию. Но — промолчали. Действительно, уже вечер; пора готовиться к ночевке. Лес продолжал жить своим вечным покоем, лишь изредка подавали голоса ночные невидимые обитатели. В первые дни Куневой и Холодов подрагивали от этих ахов и ухов местной фауны, но попривыкли, стали воспринимать дыхание живой природы как обычный белый шум. На исходе лета лес спокоен; он отдыхает, наигравшись в возрождение жизни, и обрастает паутиной и грибами. Гнус гуманен, а осенние клещи покамест ненавязчивы. Путники уже и расслабились, так бы все шли, шли, а тут — человеческое существо, вынудившее поступить по-заячьи.

Они одноклассники, друзья еще с детского сада. Взрослая жизнь пораскидала, изрядно потрепала, но таки соединила вновь. Оба не сказать, чтобы красавцы-богатыри, но мужики немаленькие ростом, поджарые, крепкие. Тимур кудри свои юношеские подрастерял, блистает теперь философской лысиной. Мишина огненная шевелюра все так же пылает комом. Оба обросли бородами, мордовороты обветрились, в общем, интерфейсы самые что ни на есть огалтелые. А тут взяли — и бабенки шуганулись.

Тимур Куневой — физик, уже доктор наук, хотя и не профессор. Миша Холодов — студент прохладной жизни, историк-недоучка, не вполне удавшийся бизнесмен. Оба неженаты. Тимур так и не сподобился, его супруга — Мать-Физика. Миша — был, но половинка сделала ноги с Мишиным компаньоном. Беглецы-подлецы не забыли, конечно, прихватить и денежку… бывшая в качестве последнего прощального прости прислала эсэмэску о том, что всегда знала: рыжий-красный — человек опасный. Холодов с некоторых пор позитивных новостей от жизни не ждет, посему многоуровневый облом постарался встретить легко. Другой вопрос — получилось ли, но тщание налицо: прорисовалась на Мишином лице гримаса презрения ко всему сущему — это он открыл полгода назад, разглядев свою пачку на сделанной Тимуром фотокарточке.

Идея экспедиции на Территорию возникла так. Тимур вернулся из Италии, где прожил шесть лет. Что у него не заладилось в научном центре, аккумулирующем самые изощренные европейские умы, не говорит. Хотя, заумно и с оттенком надменности может вещать о переходе информации в энергию и вещества в информацию, темы, в которую его пытливому уму удалось весьма глубоко проникнуть — да что толку-то, ежели Миша в вопросах физики дуб-дубом, да и в школе по этому предмету у Холодова был натянутый тройбан.

Миша когда-то искренне восхищался целеправленностью друга, все ждал: ну, где, где Нобелевка? Хотя, для себя Миша сделал вывод: если друг неспособен на пальцах разъяснить чайнику суть своей теории, значит, и сам толком ее не понимает. Любая идея — ежели она очищена от грязи — кристально чиста и изящна как слеза Мичурина, в ней есть подлинная красота.

В Тимурином бегстве из большой науки Миша видит "эффект Перельмана", что еще более заставляет уважать старинного друга. Тот сейчас трудится в академическом НИИ, но, похоже, без страсти. Как минимум, о состоянии российской науки цензурными словами Куневой не выражается... Устроившись в палатке, долго не могли уснуть. Первым голос подал Михаил:

- Вспомнилось. Женские ножки бывают у-образные, х-образные и безобразные. Ну, вот какого хрена ей-то здесь надо...

- Почему сразу хрена? - С показной неохотой ответствовал Тимур. - Может быть, она идет за редькой.

- Ведь ты говорил, сюда ни одна сволочь теперь не суется.

- Я подразумевал только сволочей.

- Значит, солгал.

- Нет. - Убежденно заявил Тимур. - Территория и впрямь никому не нужна. Ее предпочли забыть.