Геннадий Михеев - Карта русского неба

- В наше время, уважаемый, - (калик не говорил - вещал), - нет ничего такого, во что можно верить наверняка. Даже не все священники ныне верят. В смысле, богу. Но бывая в разных местах, слыхал я, что Одисов Олег где-то все еще колобродит.

- Никакой конкретики! - У атамана как от души отлегло. - А тебе, болезный, надоть базар-то фильтровать. Свободен. Пока...

Неузнанного Одисова отогнали на задний двор и накормили объедками, из чего наш герой заключил: в таком образе в фаворе ему здесь не быть. Даже, супостаты эдакие, на висилье не пригласили. Нет пророка в своем отечестве. Но и в чужих отечествах пророков не водится, все пророки - космополиты. Наевшись, Олег позволил себе слабость и таки двинулся к собственному дому. Мужское сердце завсегда от хавки смягчается.

У завалинки мальчики играли в чижа. Одисов тщился узнать среди пацанов своего сына. Не получалось, все казались какими-то чужими. Из избы вышла женщина. В ней Олег признал свою Пелагею; женушка будто законсервирована как спящая красавица, ну, совершенно не переменилась. М-м-да, рассудил про себя Одисов, на такой каравай трудно рта не разинуть - уж наверняка дырочка палочку нашла. Женщина будто замерла и пристально вгляделась в Олегово лицо. Состоялась мучительная пауза.

- Ты что-то потерял, путник? - Спросила наконец Пелагея в довольно грубой форме.

- Нет. Все нормально. - Ответил Пелаеев супруг.

Услышав голос, женщина вначале удивленно расширила глаза, но очень скоро потухла:

- Поди на кухню - там тебя накормят.

- Спаси тебя господи, хозяйка. Сыт по горло. Уж чего-чего, а кормят в вашем селе на убой.

Да, подумал Одисов, зря говорят, что голос не изменяется никогда. Все же она не признала. Может, то и к лучшему - богатым буду.

В этот момент из-под калитки шатаясь выволокся старый обрюзгший пес. Увидев Олега, собака неожиданно живо завихляла хвостом и ринулась к страннику. Одисов наклонился и стал гладить своего верного Каштана по холке. Тот лизал руку, тыкался носом в Олеговы ноги, даже радостно, как щенок, заскулил. Да, это был Каштан, пес Одисова. Он один с верностью идентифицировал хозяина. А то: лучший друг человека. Интересно... а кто - худший недруг? Собака, видимо, отдав эмоциям последние жизненные силы, положила морду на стопы Одисова и с блаженной улыбкою испустила дух. Мальчики, бросив свою игру, недоуменно наблюдали сцену.

Из дома вышел богатырь Илья:

- Что за хрен тут наших собак умерщвляет? - Обратился Якисов к Пелагее. Гигант как раз сильно изменился: разжирел как будто его готовили к далекому плаванью в качестве... впрочем, не будем развивать тему, Олег и так настрадался.

- Да какой-то прохожий. - Доложила весьма взволнованная женщина.

- Ну и пусть себе проходит. Мы каликов не обижаем.

- Я накормить хотела.

- Накормишь. Эй, ты! - Илья обратился к Олегу. - Давай - до свиданья. Завтра посля свадьбы приходи, объедков дадим.

Здесь в Одисове взыграла гордость великоросса и мужское достоинство. Да, он был ослаблен многочисленными приключениями с разными женщинами и прочими стихиями. Но духовную силу и сметку не пропьешь. Олег взревел и ногою вдарил соперника под дых.

Тот шатнулся. Но устоял. Мамон самортизировал выпад:

- Охренел, хмырь? - Илья не совсем даже понял, что случилось. Большие люди – добрые и даже великодушные.

Одисов повторил прием, на сей раз - с разбегу. Богатырь осел. Глаза его стали наливаться кровью:

- Ну ни фига себе... щас я тебя буду учить.

- В табло ему, в табло! - Звонко воскликнул Толик. Олег по каким-то трудноуловимым интонациям понял: сын. Мальчики явно не симпатизировали калику перехожему.

Одисов применил партизанскую тактику: бросил в лицо противника землею и пока неповоротливый великан пытался проморгаться и встать на ноги, посохом принялся мутыжить бычару по чайнику. Одновременно на законного супруга набросилась Пелагея и с визгом "Ты чё творишь, вражина?!" женщина ухватила взбешенного странника за бороденку. И откуда силы взялись - через несколько мгновений Пелагея повалила мужа наземь и стала лбом прикладывать родного человека к придорожному камню. Остановилась только когда поняла: незнакомец нейтрализован. Пелагея огляделась, взяла оброненный посох и встала посередь ристалища яко Свобода на баррикадах Парижа. Илья Якисов, хрюкая яко боров, лежал в луже крови.

- Вот ур-роды. - Тяжело дыша произнесла победительница. Вдруг Пелагея разглядела на ноге калика нечто, вызвавшее искреннее удивление. Это был шрам, полученный когда-то ее супругом на охоте.

- Олежек? - Спросила женщина неуверенно.

- Ну и дура же ты... - Едва слышно прохрипел Одисов.

- Папу-у-уля! - Радостно закричал Толик - и бросился к распростертому отцу.

В общем, все - фенита ля комедия, шерше ля фам, хэппи енд. И даже в сущности незлобивый Илья (после того как его откачали и залечили) вернулся к старой жене – и та его вроде бы даже простила. Правда, не могу с уверенностью сказать, что мои герои жили потом долго и счастливо. Но пожили еще какое-то время - это факт. И даже верного Каштана похоронили торжественно. Хотя теперь уже никто и не помнит, где собака зарыта. А то, что в ходе интересных приключений похерено было легендарное английское ружье Ахилы - это может даже и к лучшему.

Ах, да забыл сказать. Самогонку гнали не зря: возвращение Олега Одисова в родное лоно отметили всем селом, а на висилье пригласили даже оставшихся в живых, не озлобившихся и не одичавших хохлов. Остальных приглашать на всякий пожарный не стали. А ведь и правда: велика ли разница промеж кАзаками и кОзаками?

И с той поры на случайные лодки, проплывающие по реке, местные смотрят несколько настороженно. Мало ли что. А тостов никаких у меня не будет. Я победил свою змеюку!

Взрослые боятся смерти,

дети — темноты.

Страх перед тем и другим

подогревается сказками.

Фрэнсис Бэкон

На Руси у нас принято верить в чудо, что на самом деле не так и худо. Дело в том, что, если нечто такое особенное ждать и призывать, оно и приходит. Правда далеко не всегда в том виде, который породила фантазия. Именно поэтому великорусском народе столь популярно слово «п.....ц». Все знают, что коммунизм — фантом, прорицатели — хитрованы, учителя жизни — одержимые фанатики. Но как-что ли, удобно прозябать при какой-нибудь идее. Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой.

Давно не секрет: никаких чудес на Руси не бывает, да и во всей видимой Вселенной не бывает тоже (ежели не считать, что сама жизнь и есть — чудо), а есть лишь вера в доброго царя-батюшку и руководящая линия правящей партии и амбивалентная любовь к начальству. Если хотя бы поверхностно проанализировать русские сказки, выяснится, что все вышестоящие в них выставляются кретинами, а Иваны-дураки на поверку оказываются очень даже не дураками, а только прикидываются ради отвлечения вражеских промыслов.