Геннадий Михеев - Карта русского неба

И Олег тут вспомнил Пелагею и своего маленького сына. В те времена их яркие образы ее не истерлись из памяти. Что такое благодать и как с ней бороться? Травкофаги вообще пребывают блаженном рае, похожем на фантазии мусульман. Но та благодать была чужой. А родное, каким бы оно ни было, все же греет особенным теплом.

Но это понимали далеко не все из алканафтов. Пришлось трясти, бить в морду, щипать за чувствительные места. Не всех удалось вырвать из лап сладкой неги. Так, на одном из первых испытаний, попалились самые морально неустойчивые. А может оно и правильно, ибо следующие напасти были гораздо коварнее.

Например, алканафты попали однажды в царство амазонок. Данные существа поубивали в свое время всех особей мужского пола, посчитав их ошибкой природы, и только потом осознали, что допустили оплошность, ибо некоторую долю уничтожаемого всегда надо оставлять на развод или хотя бы для научного изучения. И чёрт с ним, что амазонки уже научились размножаться партеногенезом, практически клонируя себя, любимых. Никто не отменял т.н. полового влечения и неврозов.

От осознания нелепости своего мироустроения амазонки впали в своеобразное безумие, приобретя черты сирен. Сидя на своем берегу, они сладко пели и расточали флюиды, привлекая мореплавателей, подавляющее большинство которых, как известно, составляют самцы. Если у руля судна оказывался особо падкий на это дело индивид, пиши: пропало. Сначала заласкают, а потом и погубят. Только акулам известно, сколько мужчинок было сброшено с высокой скалы в пучину страс... то есть, волн.

Отсюда мораль: к рулю всегда надо сажать либо скопца, либо человека, уже пережившего климакс. Кормчий не должен заглядываться на баб!

Как назло, в ту ночь рулил Димитрий. Руки сами повернули руль в сторону беды, подчиняясь мозжечку. Сначала путники, увидев множество красавиц, возрадовались как пчелки, унюхавшие сладкий нектар. Но так получилось, что нектар-то как раз пили из них. А всякий фонтан при неумеренной эксплуатации иссякает, а то и выходит из строя. Об этом знает всякий сантехник, а так же любой уролог. В общем, так: с трудом алканафты вырвались из рук славных подруг, опять потеряв нескольких своих членов. Среди таковых оказался и Димитрий. А мог бы жить. Эх, молодость, молодость… Но всего ведь не предугадаешь, тем паче в странствиях всегда заправляет коварная парочка: Судьба и Рок.

Кучу всего такого пришлось пережить алканафтам. Однажды их взяли в рабство граждане Города Солнца. Под чутким руководством своего живого бога Виссариона. Сибирь – она всегда притягивала любителей обрести бога или в крайнем случае найти Беловодье. В Городе Солнца радостно строили царство Всеобщего Благоденствия. Но для светлого будущего нужны рабы, которые будут разгребать все дерьмо и возводить вавилонские башни для дауншифтеров. Выбрались из этого ада земного все алканафты – потому как знали: родной дом милее Всеобщего Благоденствия.

Самое страшное случилось тогда, когда алканафты угодили в узкое пространство промеж правоохранительной системы и бандитской структуры. Те и другие жаждали крови и мяса. Они учинили бойню наподобие той, что случилась промеж илионовцев и аргоновцев, и хотели сакральной жертвы. Но силы зла настолько увлеклись своей вековой игрой, что скитальцы уличили момент – и проскочили сквозь узкую щель, даже без мыла.

А всех остальных соратников Олег растерял на острове Триперея, где царствовала блистательная, но своенравная Клипса. Вначале скитальцы были приняты доброжелательно. Весь позитив исчез, едва Клипса до страсти влюбилась в Одисова. Ах, если б здесь был более молодой и смазливый Димитрий! Но юноша завис на более низком уровне.

Что удивительно, именно здесь была обнаружена та самая вожделенная Кунгу-Юмо, Золотая Баба. Раритет аборигенские жрецы запрятали именно на этот остров, зная, что в систему ценностей населения данного участка суши золото и бабы не входят. И здесь случилось самое страшное, что только может произойти. Пока Одисов развлекался шурами-мурами с Клипсой, мужики стали делить Золотую Бабу. Народная мудрость на сей счет гласит: жадность фраеров губит.

Вроде как культурная цанность, распиливать статую - варварство. А сам по себе артефакт весит тонну - не меньше. Видно, жрецов когда-то было дофига, а вот алканафтов осталось с гулькин нос. Но тут один из скитальцев припомнил опыт аборигенов острова Пасхи: те вон, каких истуканов вручную ворочали! Короче, нарубили бревен - и перекатили Бабу к берегу. Наш человек на выдумку хитер.

Стали думать: надо ли звать Одисова? Решали недолго: а хрен с ним, ему бабу простую, а нам - золотую!

"Алка", отягощенная добычей, уверенно отчалила от Трипереи, алканафты же воскликнули: "Три пера вам в жопу, едритесь хоть до усёру!" Злые они были, наверное. Станешь тут...

Олег с Клипсой выскочили на балкон и наблюдали как плавсредство неспешно поглощал Мировой океан. Не вынесла "Алка" столь мощного балласта. Отсюда мораль. Если уж брать бабу (неважно - живую или из драгметалла) стоит рассчитывать грузоподъемность. Впрочем, это банальность.

Оставшись один, Одисов не пал духом. Тайком, из выброшенных на берег обломков погибших кораблей строил плот. Благо, место гиблое и фрагментов доставало. Полгода у него ушло на строительство. Едва Олег заключил, что его творение вроде как не должно утонуть, он сделал ноги.

Но перед тем Одисова ждало самое необычное приключение. Оказалось, в той же пещере, где хранилась Кунгу-Юмо, был вход в Царство Мертвых. Не на Баб надо смотреть, путь даже и Золотых, а в корень.

Там Олег повстречал многих ушедших соратников, а так же предков и врагов. Долго размусоливать не буду, все равно никто не поверит в то, что кто-то смог оттуда воротиться на нашу бренную ружу. Совокису и его дочке Одисов много чего наплел, припоминая беседы с тем же Игорем-Ахилой, который якобы раскаивается за то, что был недостаточно добросердечен. Знаете... хорошо сидеть на ТОМ свете и рассуждать. А ЭТОТ свет сослагательного наклонения не приемлет, ибо... впрочем, чего это я. Ведь никто не знает, хорошо ли там и вообще - существует ли в принципе "там". Можно насочинять хоть "Божественную комедию", хоть легенду про Орфея и Эвридику. Выйдет красиво, но ведь красота - именно что страшная сила. В описании Преисподней человечество радо давать волю воображению, причем, мы испытываем какое-то странное наслаждение, представляя как ТАМ физически страдают те, кого мы считаем грешниками. А райские сады, по которым бродят злые стада, почему-то всегда прекрасноунылы.

Итак, Одисов отправился на не слишком надежном плоту в неизвестность. Между тем сезон настал непогожий. Жалкое подобие суденышко мотало как кой-что кой-в чем в минуту апогея (последние такты "Болеро" Равеля. Олег и не помнит, сколько его мотало, а очнулся он в кустах на берегу, который оказался Дерзким. К жизни странника пробудил волейбольный мяч, вдаривший по лбу.