Геннадий Михеев - Карта русского неба

- Что-то пока ты первый. А! Доперло. Какую-то ты нам "Одиссею" несешь, миф древней Греции. Такие легенды рассказывают беглые каторжники. А? Колись. Откинулся небось с зоны - а мы тут уши развесили.

- Зря вы так, уважаемый. Наверное, Гомэра в школе вы проходили весьма бегло.

- Ну уж точно - на Симпсона ты не похож. Однако, аналогии настораживают.

- Давайте уж по простому, дорогой Совокис. Вы тому Гомэру, который древнегреческий, склонны верить?

- Ложь два тысячелетия кряду не живет.

- Это вы про христианство?

- Нет, упаси бог! Так - вообще.

- Древние греки верили, что боги рядом и они горячо переживают за наши эти страсти. Христиане верят, что богов нет, а есть троица. А мы во что верим?

- В Расею. Во что еще верить-то. У нас же особенная стать, а умом нас не понять.

- Именно! Вот, что я вам скажу, уважаемый. У меня нет резона обманывать. Я мог бы представиться потерпевшим крушение рыбаком или там Робинзоном. Просто, вы первые люди, перед которыми мне не хочется изворачиваться. Хорошие вы.

- Ну, ладно, ладно. Проехали. Итак...

…По прямой от Илионово до Аргонова семь верст. Если верить Одисову, колобродит бедолага уже девять лет без гака. Оно конечно, за все эти годы много всякого случилось, Олег пространством и временем полон по самое небалуйся. Реальность уже как-то перепуталась с кошмарными снами, а, впрочем, так ли важно, что есть правда, а что - вымысел. Мы же верим в Шерлока Холмса, Хоббитов или Бабая, что не решает нам адекватно оценивать жизненные ситуации. На то она и литература - чтоб расширять сознание и слезами над вымыслом облиться.

Итак, взятие Илионова и геноцид хохляцкого населения стали знаковыми событиями истории человечества, могущими стать яркой страницей толстенной книги "История человеческой глупости". Проблема в том, что переплет уже готов лопнуть от всех этих страниц, а история, как известно ничему не учит, зато не прощает.

Радостные победители отправились с добычей в родное село всем скопом. На речной ширине внезапно налетел невиданный ураган. Будем считать, это случайность. Москалей закрутило и разбросало. Лодку с Одисовым "Алку" безумным ветром унесло в совсем неведомые края. Там алканафты и поняли, что война за... ч-чёрт!.. а ведь в сущности за бабу... - еще только цветочки по сравнению со светлым будущим человечества.

Чего не знал Олег, очутившись после девятилетних скитаний на Дерзком берегу. Кого занесло на быстрины и перекаты - все сгинули, разбившись о камни и утонув. Повезло тем, кого забросило на острова.

Трудно пришлось прекрасной Елене: в одной лодке с законным мужем Мишкой Хмаровым, который и сам не знал, что теперь с возвращенной собственностью делать, их упендюрило далеко-далеко. Теперь они вынуждены скитаться по миру до конца своих дней. Каково теперь придется Елене на пару с нелюбимым человеком, отягощенным комплексами... О, это ад.

Старца Нестора Матвеева забросило на далекий остров, где в относительном благополучии он сочиняет "Повесть безвременных лет", титанический труд о том, как жидомасоны замутили великолепный гешефт с целью уничтожения славянской нации и воцарения хаоса ради моржи.

Но есть и такие, кто добрался до вожделенного берега; среди них - атаман Агапий Хмаров. Много позже и Агапий падет от рук любовника своей жены, но это уже совсем другая история.

- …А есть ли, положим, странник, у тебя жена? - Вкрадчиво осведомился Совокис, накладывая гостю устриц.

Нафигая при этих словах встрепенулась.

- Ну, как сказать... - Раздумчиво ответил Олег. - Вообще говоря, была. Только не шибко уверен, что они меня уже не похоронили.

- Что же за сила двигала тобою за годы твоих скитаний, ежели ты неуверен?

- Трудно сказать. Думаю, просто жить хотелось. Инстинкт самосохранения.

- И все? Как же тогда физическая культура, упражнения в изящных искусствах... разве тебе они не помогали?

- Как же. Без умения изящно обманывать ловко выворачиваться мы бы не выжили. То есть... я. К тому же мне удалось навеять команде золотой сон. Ну, наделить алканафтов, как вы тонко выразились, силою.

- Золотой!

- Да. Я придумал легенду о Кунгу-Юмо Золотой Бабе, которую мы добудем и будет нам щастье.

- Уж не та ли...

- Именно-именно. Та самая священная золотая статуя северных народов, которую согласно легендам жрецы тайно спрятали в эпоху завоевания Сибири Москвою. Я сочинил мотив нашего негаданного путешествия: якобы боги повели нас по дороге испытаний с целью одарить нас великой благодатью.

- И что?

- В смысле.

- Одарили?

- Как это ни абсурдно звучит - почти. Я, уважаемый Совокис, сделал великое открытие.

Нафигая слушала беседу мужчин замерев. Кажется, она никогда не испытывала такого чувства. Так бы всю жизнь и просидела с выпученными глазами.

- Что же ты открыл...

- Великий закон. Мысли - материализуются. Придуманный мною миф оказался правдою. Потому что порожденная человеком идея рано или поздно находит воплощение.

- Ты намекаешь на то, что если долго говорить "халва", во рту станет сладко.

- Вовсе нет. Но если долго говорить: "О, благословенная халва, как я тебя люблю и хочу!", халва к тебе придет сама. Только это как в теории Эйшнштейна: тебе кажется, что халва движется к тебе, но на самом деле движешься ты.

- Но халва, странник, реальная вещь. – Совокис оглянулся на дочь. - А Кунгу-Юмо - миф отсталых народов.

- Ни в коей мере. И неизвестно еще, кто отстал. В том и состоит суть моего открытия: материализуется любая мысль - это переход чистой энергии в материю. Все зависит от силы мысли. Но лучше обо всем по порядку...

…Про Свою жену Одисов между тем особо распространился. По правде говоря, он уже стал подзабывать, как она выглядит. А про Олегова сына вообще говорить трудно. Вот пофилософствовать - это дело вроде как святое. Когда ж дело касается семьи, уз и обязанностей - тут мужики почему-то начинают юлить. Впрочем, это не моя мудрость, а народная: мужчина как пес; десять шагов от дома отпрыгал - и он уже ничей.

Фигня и капец

В своем повествовании Олег скромно не упомянул, что за ум и хитрость ему дарованы были броня народного героя Ахилы-Игоря, а тако же его знаменитое английское ружье. Дело в том, что реликвии им - то есть, Олегом, конечно, а не Игорем - были похерены в ходе злоключений. Не стоить корить тех, кто посеял ту или иную ценность, ведь что посеешь - то и пожнешь. Обвинять надо тех, кто сеет вражду, зависть и ненависть. Но это так - к слову пришлось.

Кто-нибудь в состоянии объяснить, почему фигня - женского рода, а капец - мужского? И почему отчаяние - среднего рода, а надежда - женского… Если кто-то подумал, что все положительное (отвага, честь, любовь, радость) обзывается женскими именами, пусть вспомнит смерть. Просто, все мужское - это агрессия, все женское - оборона. А смелость не такое еще берет. Если дают. Упс... "агрессия" рода явно не среднего. В общем, моя лингвистическая игра не задалась, пардон.