Александр Михайловский - Отцы-основатели

Пару часов спустя я в числе остальных членов племени наблюдала, как священнодействует Петрович, совершая некий шаманский обряд. В ходе обряда помощницы шамана торжественно раздевали догола женщин и детей побежденного племени, причем делалось это на холодном ветру и под мелким дождем. Потом им обстригали волосы во всех местах, и Петрович зачем-то проводил этим женщинам – обнаженным, обстриженным наголо и дрожащим от холода – плоской стороной ножа сперва по шее, потом по губам, отчего каждый раз неприятный холодок пробегал по моей спине. Было во всем этом что-то глубоко чуждое мне, противнице всякого рода обрядов, которые, как известно, тоже являются не более чем хитрым инструментом подавления и подчинения.

После этого обряда самих женщин отправляли в баню, а их одежду уносили на прожарку от платяных вшей в жаркое место, где до этого сушились бревна для стройки. При мысли о насекомых, которые обычно паразитируют на людях из самых низших слоев, дрожь омерзения прошла по моему телу. Да неужели у всей этой толпы насекомые?! А вслед за этой мыслью подумалось и о других паразитах, от которых так просто не избавиться – о глистах и им подобных, включая возбудителей опасных инфекций. Кто знает, каких мерзких микроскопических тварей носят в себе эти грязные дикари, не имеющие представления о правилах гигиены… Мое богатое воображение уже рисовало картины страшных эпидемий, которые выкосят Племя Огня за несколько дней… И настолько яркими были эти картины, что ком подступил к моему горлу, и тошнотворный ужас от предчувствия грядущих бед едва не заставил меня снова потерять сознание. Но я усилием воли взяла себя в руки.

Мне хотелось верить, что и Петрович, как вождь и духовный лидер нашего племени, и мадам Витальевна, как медицинский работник, знают, что делают, ведь они уже приняли к себе две группы дикарок и вымуштровали их так, что от цивилизованных людей их отличает только одежда, в которой отсутствует хоть малейший клочок тканого материала. По крайней мере, ментальные различия не бросаются в глаза. Все они чистые, регулярно моющиеся, и от них – хоть от темненьких, хоть от светленьких – всегда приятно пахнет, а не воняет козлом, как от некоторых вроде бы цивилизованных людей у нас там, во Франции. Мадам Витальевна – она же ярая фанатка гигиены, и чистота телесная является ее религией, а гигиена ее богом. Не завидую я этим дикаркам, если они вздумают поступать согласно своим прежним привычкам, потому что гнев мадам Витальевны, называемой здесь Мудрой Женщиной, будет тогда ужасен.

Я смотрела на этих дикарей, стараясь абстрагироваться, и мне отчего-то вспомнились толпы беженцев, наводнивших Европу за последнее время благодаря политике Евросоюза… С одной стороны, процедура обработки беженцев не включала в себя таких унижающих человеческое достоинство вещей, как раздевание догола перед всеми, публичную стрижку налысо во всех местах и обряд условной смерти и возрождения к жизни. Все там у нас в Евросоюзе были цивильно, аккуратно и толерантно, все проникнуто уважением к правам человека.

С другой стороны, нашим чиновникам там, в Евросоюзе, было на самом деле глубоко наплевать, что станет с этими беженцами потом, и относились они к ним как к бездушным животным или механизмам, на содержание которых выделены деньги, которые теперь требуется освоить. Потому-то те и не желали адаптироваться. И мне вдруг стало ясно, что в принципе и отношение к нам, гражданам ЕС, было тоже чисто формальным и механическим, в то время как Петрович и другие вожди отнеслись к нам с искренним сочувствием и старались исправить те части нашей натуры, которые, по их мнению, не соответствовали местным условиям. Я говорю себе честно. Иногда от действий этих русских мне было очень плохо, но я никогда при этом не чувствовала, что им на меня наплевать. Никогда!

Точно так же по отношению к женщинам клана Волка и их детям было видно, что все члены племени Огня – от Петровича до самой последней девочки-мулатки – совершенно искренне переживают за женщин бывшего клана Волка и хотят, чтобы те как можно скорее отреклись от своей прежней грешной жизни и влились в наш большой и дружный коллектив. Тому же сопереживанию оказались подвержены и мои французы, которые еще совсем недавно страстно желали, чтобы этих людей убили, а теперь они бережно относят на руках чисто вымытых детей клана Волка в бывшее Общежитие Вождей, где те намеревались сделать что-то вроде детского приюта.

Да, мысленно я одобряла эту процедуру очищения, зная, что по большей части и баня, и стрижка, и избавление одежды от насекомых делаются в целях гигиены и профилактики инфекционных заболеваний, но тем не менее все это было ужасно унизительно для человеческого достоинства женщин, которые подверглись этой процедуре. Но, видимо, по-другому было нельзя. Насколько я знаю, это не первый такой обряд для Петровича, и еще раньше, почти в самом начале, он уже очищал таким образом от скверны тех миленьких афро, которые составляют почти половину нашего племени. Они были – подумать только – людоедами… Но, однако, нет у вождей племени более преданных сторонников, чем эти шоколадно-смуглые женщины и девицы, готовые ради них и на тяжелый труд, и на опасную битву. Видимо, в ходе этого обряда Петрович делает какую-то психологическую установку этим дикарям с примитивными мозгами – впрочем, так, вероятно, действуют все шаманы, колдуны и целители. Я вообще подозреваю, что этот Петрович не так прост, как хочет показаться. Наверное, такое сильное влияние на умы обусловлено хорошей подготовкой специалиста по психологическим техникам – гипноз, внушение, и т. д. Что, если все остальные просто находятся под внушением, и одна я – невнушаемая, потому-то мне так плохо? Да ну, это просто мои фантазии… По крайней мере, очень на это надеюсь.

7 ноября 1-го года Миссии, Вторник, около 8 часов утра. Дом на Холме.

День седьмого ноября, красный день календаря. Правда, эпическая победа над кланом Волков случилась на день раньше, как и связанные с ней приятные и не очень хлопоты. Но последующий «разбор полетов» утомленные вожди решили отложить на завтра, по принципу «утро вечера мудренее». Масштаб событий лучше оценивать по прошествии некоторого времени, и тогда же решать, кто виноват и что делать. А то сгоряча, сразу после битвы, можно принять такое неверное решение, за которое потом будет мучительно больно очень и очень долго.

И вот теперь, глядя на бестолково толкающихся под мелким моросящим дождем женщин и уцелевших подростков бывшего клана Волка, не понимающих смысла мероприятия под названием «зарядка», вожди клана думали о том, какая пропасть, оказывается, отделяет этих новеньких подопечных от полуафриканок и бывших Ланей, вот уже четыре месяца находящихся под их влиянием. Небо и земля. И хоть клан Волков далеко не бедствовал, всегда имея свой кусок мяса с жиром, об этих женщинах и детях сказать такого было нельзя. Марина Витальевна нашла у них целую кучу обычно обостряющихся в холодный период хронических болезней, в основном связанных с неправильным питанием, жизнью в задымленной атмосфере чумов и пещер, тяжелым трудом и рукоприкладством со стороны их бывших мужей, братьев и отцов. По сравнению с ними старожилки племени Огня выглядели как воспитанники элитного интерната рядом с бомжами. Чистые, опрятные, они даже в это холодное и промозглое время года пахли здоровым вымытым телом, а не прогорклым запахом «мертвого ежика».