Андрей Шипилов - И упало Слово

Майор выхватил из кобуры пистолет. Раздался выстрел. Стара с силой отбросило к стене, и он мешком сполз на пол. Глинская рванулась из рук держащего ее полицейского и почти освободилась, на нее навалилось еще двое полицейских.

— Быстро, не мешкать, — крикнул майор, — у нас приказ доставить их во Владимир любой ценой, и мы доставим их любой ценой, — тащите их к коптеру!

Сержант снова заломил руку Корчака, но совсем не больно, при желании Корчак мог бы вырваться.

— Не сопротивляйтесь, — шепнул сержант, — вы же видите, у него крыша поехала, — и добавил секунду спустя, — в случае чего подтвердите, что я закона не нарушал.

Их с Глинской выволокли через выбитую дверь в коридор и потащили к лифту, но вскоре их движение застопорилось. Корчак поднял голову. В коридоре были люди, много людей. Они вливались через лестницы с обоих концов коридора и вскоре полностью заблокировали его в обоих направлениях.

— С дороги, — громко крикнул майор, — мы правительственный полицейский отряд особого назначения, выполняем здесь спецзадание. Не препятствуйте!

— Попробуйте пройти, — сказала спокойным голосом женщина, стоящая в первом ряду.

Корчак узнал ее, это была Мария Склодовская.

— Кто вы такие? — крикнул майор.

— Те же, кто и они, кого вы пытаетесь похитить, — сказала Склодовская, мы все здесь живем и работаем. — Если вы хотите забрать наших друзей, вам придется забрать нас всех. Или — никого.

— С дороги! — вновь крикнул майор, — или мы будем стрелять!

— Стреляйте, — спокойно ответил ему мужской голос, — на всех у вас патронов не хватит, нас — больше.

Майор выстрелил поверх голов. Никто даже не шелохнулся.

— Даже не пробуйте, — сказала Склодовская, — вы не поняли еще, что тут любой предпочтет смерть возращению в лагерь?

— Вот мы сейчас и проверим, — сказал майор, беря ее на прицел.

— Они убили Ринго Стара! — разнесся по коридору пронзительный крик Глинской. Ей, наконец, удалось избавиться от кляпа.

Толпа угрожающе загудела и стала неотвратимо надвигаться на полицейских.

— Ваш товарищ жив, — вдруг крикнул сержант, который держал Корчака — у нас не боевые пули — пластиковые!

— Идиот! — рявкнул майор и вновь выстрелил поверх голов, — ну, давайте, подходите, кто хочет попробовать! Пластиковые пули калечат не хуже боевых!

— Пропустите, — послышалось сзади, и сквозь толпу вперед протиснулись трое мужчин. В руках у них были винтовки. Корчак узнал О’Нила, коменданта общежития, и двух вахтеров.

— Комендант, прикажите толпе разойтись, — крикнул майор, — вы видели приказ о моих полномочиях. Выполняйте!

— Я растерялся, увидев ваш приказ, — ответил комендант, — а вот он, — комендант показал на одного из вахтеров, не растерялся, он вызвал по интеркому управление юриста-ревизора и провозгласил «слово и дело». Приказ, что вы получили, майор, приостановлен, вплоть до того момента, пока ревизоры во всем не разберутся. Сложите оружие и освободите задержанных.

— Ваш юрист-ревизор — тоже участвует в заговоре, — крикнул майор, — и супервайзер вашего лагеря тоже участвует. Он уже арестован, его сейчас везут во Владимир. Когда он начнет давать показания, каждый, кто нам препятствовал будет сурово наказан.

— Никуда его не везут, — покачал головой комендант, наши лагерные пилоты заблокировали коптер, на котором его пытались вывезти, и не дали ему взлететь. И вы никуда не улетите, майор, я приказал слить топливо из вашего коптера, на всякий случай. И сейчас сюда едет начальник госбезопасности лагеря с приказом для вас. Опустите ваш пистолет на пол, мы с вами — маленькие люди, не нам решать, кто заговорщик, а кто — нет, пусть ревизоры во всем разбираются.

Через толпу протиснулся запыхавшийся капитан Кидд. В руках у него была папка с бумагами.

— Я — начальник лагерного отделения госбезопасности, капитан Уильям Кидд, — сказал он. — Я тут один, без оружия и без моих людей, специально, чтобы вас не провоцировать. Я рассчитываю на ваше здравомыслие, майор. Вы можете не доверять никому и подозревать всех в госизмене, но уж печати большого жюри ревизоров должны вам быть известны. И подпись председателя жюри. Возьмите пакет и ознакомьтесь!

— Не подходить! — крикнул майор, — я буду стрелять.

— Попробуйте, — ответил Кидд и направился к майору.

Тот выстелил и удар пули отбросил Кидда прямо на толпу.

Резанул по ушам крик Глинской. Комендант О’Нилл вскинул винтовку:

— Последний раз говорю, положи пистолет, у меня-то пули боевые!

Майор отпихнул сержанта, обхватил Корчака за шею и прикрылся им.

— Вы нас сейчас пропустите, и выделите нам исправный коптер с топливом, не то я снесу ему череп пулей. Хоть она и пластиковая, но у меня — получится, — крикнул он.

Кидд поднялся с пола и пошатываясь пошел на майора. Тот вскинул пистолет и выстелил в Кидда снова. И в этот самый момент сержант резко ударил майора по руке с пистолетом и навалился на него сзади. Тут же несколько полицейских бросились к нему на помощь и совместно скрутили своего начальника.

— Мы складываем оружие, мы — сдаемся, — крикнул полицейский, который удерживал Глинскую и выпустил ее.

Она выпрямилась, резко развернула полицейского лицом к себе, ударила его со всей силы ногой в пах, и громко рыдая, кинулась в комнату Корчака, где оставался Стар.

Они спустили раненых вниз, на вахту. Тут было просторно, стояли большие кресла, и главное был свежий воздух. Корчак пристроился на столе вахтера и пытался, по просьбе коменданта, написать отчет о произошедшем. Но сосредоточиться не получалось.

Полицейский сержант хлопотал возле капитана Кидда. Он распотрошил свою аптечку, сделал обезболивающие уколы Кидду и Стару, и сейчас пытался пристроить тугую повязку на груди капитана.

— Не хлопочите, сержант, все нормально, ребра целы. — вяло отбивался Кидд, — чему вас учат, если вы даже не знаете по каким точкам надо стрелять.

— Мы никогда и не стреляли по людям, — отвечал сержант, — я не знаю даже, что такое на нашего майора нашло.

— Да в заговоре он участвовал, ваш майор, а вас просто втемную использовали.

Дела у Стара были существенно хуже, около него, всхлипывая, хлопотала Глинская. Стар уже совсем пришел в сознание, но левая рука у него не двигалась и вывернулась неестественным образом. Елена боялась, что ему совсем перебило нерв и Стар теперь навсегда останется калекой. Кроме того, он, видимо, повредил спину или ребра, когда ударился о стену. Лишь сейчас, после укола, боль начала отпускать его и Стар смог нормально дышать.

— Ты точно чувствуешь прикосновение? — спрашивала Глинская касаясь поврежденной руки Стара.

— Да чувствую, нормально чувствую, цел нерв, не волнуйся!