Андрей Шипилов - И упало Слово

— Такэда Рин!

— Из чего сделан пол в ложе малого высшего жюри?

— Из мрамора! Из розового мрамора!

— Какого цвета ковер в кабинете председателя большого жюри?

— Там нет никакого ковра!

— Вы действительно из рода Минамото! — констатировал Мистер Октобер, — но с какой целью вам вживили лагерный чип?

— Не понимаю, о чем вы.

— Мы знаем, что у вас у обоих вживлены лагерные чипы, — сказал Мистер Октобер, — их вживляют всем лагерным работниками, для их идентификации и слежения за ними. У вас они деактивированы, но мы — вот такой сюрприз — умеем видеть даже отключенные. Каким образом у женщины Минамото мог оказаться лагерный чип?

— У меня тоже такой есть, — сказал Моисей, — но я родился в Лагере, и там мне его вживили. А здесь его сразу отключили, как я из лагеря сбежал. А у вас он откуда может быть?

— Я тоже родился в Лагере, — сказал Корчак, — но ни про какой чип я не знаю.

— В Лагере никто не знает, — сказал Моисей, — их тайно вживляют, через иглу, когда прививки делают, потому и достать его сложно, слишком маленький.

— Помолчи, Моисей, — остановил его мистер Октобер, — ты и так уже выболтал намного больше чем, требуется.

— Я только хотел сказать, — заметил Моисей, — они ведь и вправду могут не знать, что у них чипы, им тоже могли тайно вколоть.

— Ему, — Октобер показал на Корчака, — могли. А вот женщине из рода Минамото — вряд ли!

Он пристально посмотрел на Анну.

— Могло такое быть, — сказала она, — были обстоятельства!

— Какие, например?

— Ну, такие, например, что женщины Минамото далеко не всегда пребывают в тепличных условиях и порой могут попасть в руки неприятеля. Вот как сейчас, например.

Она подняла вверх и показала связанные руки.

— Затекли, между прочим.

— Не вижу никакого отека.

Анна вдруг резко хлопнула связанными руками по своим коленям. Раздался хруст и ремешок раскрылся.

— Это капрон, — пояснила она изумленному Октоберу, разминая руки, — очень прочный материал, этот ремешок пару тонн веса запросто выдержит. Но это если его растягивать. А вот к ударным нагрузкам — он не стоек, а защелка там у вас тоже — капроновая, и маленькая.

Корчак тоже подтянул колено к животу и ударил по нему руками. У него тоже получилось, но только с третьей попытки.

— Ну ничего себе, — пробормотал Моисей, — а у нас на этих ремнях — весь такелаж!

— Так! Погоди! — остановил его мистер Октобер, — вы очень ловко увели разговор в сторону, Анна. Или Ои? Как все-таки правильно?

— И так, и так правильно! — ответила Анна. Оба имени настоящие. Для него, она кивнула на Корчака мое настоящее имя — Анна. А для ревизоров — настоящее имя Ои!

— Как и у меня, — заметил Моисей, — в Лагере у меня тоже звали по другому, но когда я стал свободным, я выбрал себе другое имя и стал Моисеем, потому что я теперь, как Моисей, вывожу людей из рабства!

— Спасибо, Моисей, — сказал Октобер, — твои слова навели меня на мысль, — он вновь повернулся к Анне.

— Видимо, девушка-ревизор по имени Ои, не просто так, не из пустой прихоти, выбрала себе другое имя и превратилась в Анну Клевскую. Расскажите мне Анна-Ои, при каких обстоятельствах это случилось, и не связано ли это каким-то образом с объектом 18.

— Я впервые слышу об этом объекте.

— Я оговорился, по привычке. Объект 18 — это у нас. А у вас он называется «Центр Ч».

— Слова Моисея навели вас на верную мысль, — сказала Анна.

Мистер Октобер встал и прошелся по комнате.

— Таинственный объект 18, — сказал он, — место, где по слухам из лагерных рабов делают суперлюдей, людей с мистическими сверхспособностями. Я не верю в такие слухи, но никакой другой информации об этом объекте у нас нет.

Он склонился на Анной и вопросительно посмотрел на нее.

— Вы спрашивали, кто нас послал сюда? — сказала Анна, — мы сами себя послали. Мы не работаем на мировое правительство, мы не работаем на ревизоров, мы действуем от своего имени. Мы только недавно вступили в эти ваши игры, но вступили в них на правах независимого, самостоятельного игрока. Целью нашего визита сюда является установить с вами контакт и провести предварительные переговоры. И если бы, Мистер Октобер, вы не начали демонстрировать своё благородством и не разыгрывали бы в этот дурацкий спектакль в «невербальную угадайку», я бы вам сразу бы всё рассказала, с первых слов, нам нечего скрывать.

— Если бы я не начал демонстрировать своё благородство, а Моисей бы действовал бы строго по инструкции, — жестко ответил Мистер Октобер, — то вы бы сейчас лежали бы где-нибудь с простреленными затылками, присыпанные снежком.

— Охотно верю, — сказал Корчак, — я знаю, вы не церемонитесь. Достаточно посмотреть, как вы поступаете с несчастными курьерами?

— Какими курьерами? — удивился Октобер.

— Которых вы убиваете, чтобы завладеть секретной почтой ревизоров.

— Что за глупость, — Октобер посмотрел на них с искренним недоумением, — чтобы отнять у фельдъегеря почту, его не надо убивать. Они же у вас совсем не герои, сами отдадут. А если убивать, они начнут сопротивляться и отстреливаться. Зачем это надо!

— Ты не в курсе, это наши местные дела, — сказал Моисей, — я понял о чем они говорят. Это не мы, это собственное начальство их убивает. Мы подкупили нескольких высших чиновников в управлении фельдъегерской связи, чтобы они передавали нам секретную почту, вот они и заметают следы, имитируя нападение на своих курьеров.

— При чем тут это? — поморщился Мистер Октобер, — давайте не будем отвлекаться на посторонние темы.

— Итак, — он повернулся к Анне, — если я вас верно понял, вы говорите, что этот ваш таинственный объект 18 действует в качестве самостоятельной и независимой политической силы, способной конкурировать и с правительством Земли и с Ревизорским сообществом? Возможно, вы, сами, действительно так думаете, но я позволю себе усомнится в ваших словах. Мы не знаем, что там у вас происходит внутри, но снаружи мы за вами наблюдаем внимательно. Мы знаем, что ваш объект жестко контролируется, как администрацией Лагеря, так и ревизорами. Мы знаем, что вы находитесь в прямой зависимости от них. Мы знаем, что ваши контакты с внешним миром — резко ограничены. Я бы даже сказал, что этих контактов совсем нет. Я не думаю, что в таких условиях, вы реально могли бы на что-то влиять и действовать самостоятельно и независимо. Я полагаю, что вас мягко и ненавязчиво подвели к этой мысли, и тот, кто подвел вас к ней, направил вас сюда якобы для переговоров, внушив вам мысль, что это — ваше собственное решение.

Он пристально, посмотрел на Анну:

— Подумайте сейчас, откуда вы узнали, что этот объект связан с нами? Сами вы этого никак не могли узнать! Пройдите по цепочке событий, и вы поймете, что эту мысль — вам подкинули.