Андрей Шипилов - И упало Слово

Корчак недоуменно огляделся. Он рассчитывал пойти за толпой пассажиров, но все, кто вышел из лифта, тут же разбрелись в разные стороны. Оглядевшись, он заметил через перила этажом ниже полицейский патруль, и кинулся к лестнице, ведущей вниз, чтобы навести справки у полицейских. Однако, к его удивлению, полицейские увидев его, сами пошли к нему навстречу, резко ускорив шаг.

— Позвольте взглянуть на ваше удостоверение, лейтенант, — сказал начальник патруля, протягивая руку.

— Пожалуйста! А что случилось? — спросил Корчак передавая полицейскому капитану свою пластиковую карту.

Тот молча поднес ее к считывателю, потом повернулся назад и сказал: «Вроде, все в порядке».

Слова эти адресовались мрачному мужчине в штатском, который маячил за спинами патруля. Корчак, только сейчас обратил на него внимание и сразу понял, что главный тут — не начальник патруля, а вот он, этот мужчина.

Штатский взял карточку Корчака, изучил ее и молча вернул Яну.

— Цель вашего визита в Куала Лумпур? — спросил полицейский капитан у Корчака

— Служебная командировка.

— Хотелось бы получить более подробную информацию, — сказал капитан.

«Если у вас возникнут проблемы, любые, даже самые незначительные, немедленно провозглашайте Слово и Дело», — вспомнил Ян слова Такэды. Он задумался на мгновение, но решил пока не форсировать события.

— Вы, кажется забыли, что разговариваете с офицером госбезопасности, — как можно вежливее сказал он, — и о цели моего визита я, без разрешения моего начальства, не намерен информировать даже ваши местные органы. Если действительно будет такая необходимость, я могу сказать об этих целях только вашему юристу-ревизору, наедине. Если вы будете настаивать на раскрытии мною этой секретной информации, я буду вынужден провозгласить «Слово и дело».

Полицейский снова обернулся назад и посмотрел на штатского.

Тот поморщился и покачал головой.

— По-моему, понятно, в чем тут дело. Гляньте на этого красавчика, — он кивнул на Корчака, — и сравните его с тем уродцем, что вам пожаловался. Чинуша не выдержал конкуренции, молодость и красота забрали себе всех девок на борту, вот эта жаба и решила отомстить. Так было дело, лейтенант? — подмигнул он Корчаку.

— Примерно, так, — улыбнулся Корчак.

— Делиться надо, лейтенант, — укоризненно сказал штатский, — всегда оставляйте проигравшим утешительный приз, а то, в конце концов, вляпаетесь в крупные неприятности.

— У меня к вам больше нет вопросов, — сказал начальник патруля.

— У меня есть вопрос, — ответил Корчак, — я впервые в Куала Лумпуре, — где я могу тут найти пункт связи? И как мне добраться до гостиницы в Лагере?

— Коммутатор — внизу, на первом этаже, — ответил полицейский, — место на коптере до Лагеря можно забронировать на третьем этаже у выхода на крышу. Если проголодаетесь, там же есть столовая, можно перекусить в ожидании коптера.

Корчак спустился вниз. В центре связи было совершенно пусто, ни единого человека в очереди.

— Мне нужен закрытый канал связи с лагерем Бодайбо, для секретного служебного разговора.

— Вам с начальством надо переговорить или с агентурой? — деловито осведомился молодой служащий в мундире сержанта войск связи.

— А есть какая-то разница?

— Для связи с вашим начальством, с отделениями госбезопасности, служит только линия правительственной связи. Ее надо заранее заказывать. Если же вам надо по секрету поговорить с кем-то еще, то тогда воспользуйтесь 3-й кабинкой. Она — секретная. В вашем удостоверении есть специальный чип для шифровки сообщений, вставьте в щель над микрофоном. Когда начнут мигать поочередно зеленый и красный огоньки, значит разговор шифруется, можете говорить. Кабинка полностью звукоизолирована. Но тоже придется подождать, она занята сейчас.

— Надолго занята?

— Кто же знает, — пожал плечами сержант, — каждый волен говорить сколько ему вздумается, ограничений нет. Ждите.

Корчак сел на стул возле третьей кабинки, но ждать долго не пришлось. Дверь открылась и из кабинки вышла женщина. Корчак уже обратил внимание, что тут в Куала Лумпуре у многих был смуглый оттенок кожи. Но кожу этой женщины нельзя было даже назвать смуглой, она была густо-коричневого, почти черного цвета.

«Африканская раса», — догадался Корчак. Он знал о существовании людей с черным цветом кожи, но никогда не сталкивался с ними в жизни. Он читал, что таких людей было много в Александрии, Медине и Сиэтле. Но в северном лагере Бодайбо африканцев не было совсем.

Одета женщина также была необычно. Ее платье даже нельзя было назвать платьем, это было скорее полотно из зеленой, расшитой блестящими узорами ткани, обернутое вокруг тела. На голове у нее был головной убор, тоже свернутый их куска ткани, только ярко красной. Из ушей женщины свешивались украшения в виде колец, из желтого металла. И Корчак подумал, что это вполне могло быть золото. Выглядел этот наряд потрясающе красиво, и Корчак невольно залюбовался этим великолепием.

К реальности его вернул женский смех. Женщина смеялась, глядя на него. Ян представил себе картину, как он выглядит: провинциал, нелепо открывший рот от удивления, и ему стало стыдно.

— Извините, — пробормотал он

— За что? — удивилась женщина, — это я должна просить прощения за свой бесцеремонный смех! — и она гордо проследовала мимо него к выходу.

Корчак обернулся, чтобы посмотреть, как отреагировал на эту сцену дежурный сержант. Но тот был поглощен заполнением каких-то бумаг, и ничего не заметил. Или делал вид, что не заметил.

Корчак захлопнул и запер дверь кабинки. Нашел щель и вставил в нее свое удостоверение. Дождался пока попеременно замигали красный и зеленый огоньки и с замирающим от волнения сердцем набрал на клавиатуре код, что дал ему О’Нилл. Удалось ли там в центре, прорвать блокаду? Восстановлена ли связь?

На экране появилось лицо Глинской.

— Ян, — обрадовалась она, — ну наконец-то! Ваш рейс должен был по расписанию прилететь еще вчера вечером, Анна просидела тут всю ночь в ожидании. И еще целый день до того дежурила. Сейчас уснула. Сбегать за ней, разбудить?

— Нет не надо, пусть поспит, — со мной все в порядке, поговорим с ней вечером. Да и у вас, я смотрю, тоже все в порядке? Связь восстановили?

— Еще бы не восстановили! — улыбнулась Глинская, — тут у нас такие события произошли, после вашего отлета. На следующий день Кимико вызвала Стара для консультации — а связи с нашим центром нет! Скандал был страшный! Дело кончилось тем, что Стару дали Басму́, точь-в-точь такую же, как у вас! И получается, что он теперь — чуть ли не самый главный человек в Лагере. Хотя, что там Лагерь! Стар уже на всю Землю замахивается!