Виталий Бабенко - Перпендикулярный мир

Хмуро было в Калуге, тревожно, неясно. По улицам едва слышно крались велосипеды, а двери магазинов, подвалов и домов отдыха были заперты ключами на замки.

Братья прибыли на северный вокзал. Освещения не было, хотя было уже темно. Администратор гостиницы сообщил, что в окрестностях уже восьмую неделю рыщут волки, которые стремятся уничтожить побольше местных жителей. Они гнездятся в болотах и преграждают путь обозам со стройматериалами. Каждую ночь Калуга выходит в дозор. Охотники дежурят на крышах домов, на телеграфных столбах, под полами киосков. Многие дежурят на копытах потайных коней в Очакове.

Братья обратились к администратору:

— Послушайте, Льюис, у вас нет номера?

Льюис протянул им ключи от номера 2.

Братья прошли по коридору, вошли в номер и включили свет. На столе стояла пепельница. Они закурили.

— Где начнем искать?

— Поищем в пригороде.

— Пешком?

— Я думаю, возьмем такси.

— Глупо. Такси не знает, куда нам ехать.

— Тогда надо придумать другой способ.

Зазвонил телефон.

— Алло, с вами говорит администратор.

— А, это вы, Льюис.

— Да, я могу послать вам сифон с водой.

— Пожалуйста, если это вас не затруднит.

— Что вы, я пошлю с коридорным.

Через час, когда братья уже прилегли на кушетку и задремали, вошел коридорный.

— Я принес вам полный сифон воды, — объявил он.

— Садитесь, пожалуйста. Как, простите, ваше имя отчество?

— Виктор Петрович.

— У нас к вам просьба, Виктор Петрович. Вы хорошо знаете город?

— Я старожил.

— Что вы сторожили?

— Я говорю, что давно живу в этом городе.

— В таком случае, не могли бы вы припомнить человека по фамилии Повиланов?

Зазвонил телефон.

— Алло, говорит Льюис. Волки подгрызли деревья и завалили ими шоссе, связывающее Калугу с аэропортом Мучное, куда прибывают самолеты с продуктами для Калуги. Администрация гостиницы просит вас оказать содействие на очистке завала. Огнестрельное оружие для самозащиты вы получите у коридорного.

Виктор Петрович поставил на пол сифон, снял с плеча карабин и вручил его братьям.

У входа в гостиницу их ожидал проводник. Набралось около тридцати человек. Группа из музучилища направлялась к завалу по другой дороге.

Почти все были приезжими, и никто не знал, с какой стороны ему грозит опасность. Люди смотрели в придорожные кусты, которые вполне могли кишеть многими волками.

Вскоре дорога кончилась. Начался завал. Смешавшись с толпой, братья продирались сквозь сучья густого смешанного леса. Рядом с ними шел мальчик. Он нес школьные тетради и бумеранг, обмотанный изоляционной лентой.

— Зачем тебе бумеранг? — спросил мальчика Аким.

В ответ мальчик протянул Акиму бумеранг. На бумеранге ничего не было написано.

— Ну так зачем тебе бумеранг, мальчик? — настаивал Аким.

Мальчик засмеялся.

— А, догадался Аким, — ты смеешься над нами. А знаешь ли ты, кто мы такие?

— Кто?

— Я, например, референт-переводчик с корейского языка, а мой брат — астрохимик. Тебе знакомо слово «референт», мальчик?

Мальчик испугался и убежал. Аким повертел в руках бумеранг и выбросил его.

Работа по очистке дороги была в разгаре. Группа из гостиницы присоединилась к бригаде, которая распиливала лежащие деревья циркулярными пилами. Несколько человек перекатывали бревна к обочине дороги, а остальные оттаскивали их на опушку леса.

Четыре часа напряженной работы освободили дорогу. Братья вернулись в гостиницу и проспали до самого вечера. Льюис ни разу их не потревожил.

Крупнер жарил большого сокола на догорающем огне примуса. В соседней комнате тетя Люда переодевалась из оранжевого белья в зеленое. На улице пел соловей. Сладким повидлом разливался его голос по степам домов, по тротуарам, по судоверфям древнего Коктейля. Там, сгибаясь впроголодь от непосильного гнета, рабочие, смочив ручки молотков, старательно клепали войлок.

Тетя Люда вышла из соседней комнаты, вильнула хвостом и поплыла как русалка. На берегу стоял художник и работал. Русалка жужжала по полотну грудями, вздымая мокрый мусор и пену. Седые летчики асфальтировали дворик.

С протезного завода доносились песни. Константинов решил их послушать и стал прогуливаться вдоль набережной. Обращая на себя внимание Константинова, в конторе Повиланова загорелся свет. Сквозь окно конторы видна была ее середина. Константинов подошел поближе и заглянул туда. Свет продолжал гореть.

— У вас не найдется закурить? — послышался голос.

Он обернулся. Возле водосточной трубы лежал молодой пьяный моряк и смотрел на Константинова в бинокль.

— У вас не найдется закурить? — повторил голос.

Константинов обернулся в другую сторону и упал, поскользнувшись на корке от банана, которую выплюнул ему под ноги молодой пьяный моряк. Приподнявшись с земли, Константинов увидел две фигуры в длинных пальто, которые не имели что курить.

— Извините, я не курю.

— Мы тоже не курим. Это только наш повод с вами заговорить. Как ваша фамилия?

— Константинов, а в чем дело?

— Мы ищем одного человека, но он находится под другой фамилией.

— Под какой фамилией?

— Говорить правду нам бы не хотелось, а обманывать вас нет смысла. Поэтому мы вам ничего не скажем, а просто поблагодарим вас за то, что вы согласились дать нам консультацию.

— Мне кажется, я бы оказался полезным в ваших поисках. Меня зовут Петр Григорьевич.

— Увы, Петр Григорьевич, ваша помощь для нас неуместна в этом малознакомом городе, где человека и так на каждом шагу подстерегает опасность.

— Постойте! — воскликнул Петр Григорьевич, когда братья скрылись за углом. — Постойте! Я ваш сердечный друг.

На самом деле Константинову было просто нечего делать. Каждый из нас наверняка испытал на себе назойливость человека, подобного Константинову. Не всегда бывает просто отделаться от такого человека. Таким же точно образом человек, не подобный Константинову, а сам Константинов на этот раз пристал к братьям.

— Если вы уж так сильно хотите нам помочь, мы можем сказать фамилию человека, который нам необходим. Повиланов.

— Ах, Повиланов, — засмеялся Константинов. — Да я же его отлично знаю. Как, вы сказали, его фамилия?

— Повиланов.

— Да-да, я его отлично помню. Седовласый, с выразительными цветными глазами, лет на пять старше меня. Кстати, словесный портрет Повиланова, только что воспроизведенный мной, я уже однажды кому-то дал. Кому же я его дал? Не помню. Ну да ладно, черт с ним, с этим словесным портретом Повиланова. Вот его контора. Еще год назад он работал в ней.

Братья взволнованно переглянулись.

— А где он работает в настоящее время?

— Он умер.

Все трое посмотрели на окна конторы Повиланова, сквозь ставни которых пробивался свет. За конторой видна была пасека с многочисленными ульями. За пасекой начинались бескрайние непроходимые болота, где покойный Повиланов частенько любил стучать в гонг.