Гэри Ван Хаас - Создатели

– Консервированный сыр, – ответила Люсия.

– Его можно консервировать?

– Как видишь. Налетай, – она дала Руперту ложку.

Он зачерпнул немного сырной кашицы, но перед тем, как поднести ложку ко рту, наклонил ее, чтобы масло стекло обратно в банку. Сыр был прогорклым на вкус и вязким, он лип к зубам, пока Руперт пытался его прожевать.

– Вкусно? – спросила Люсия.

Руперт заставил себя проглотить:

– Да, отлично.

Люсия покачала головой:

– Он мерзкий.

– Понятно, почему ты выбрала шпинат, – сказал Руперт.

– Думаешь, он лучше?

– Только не говори, что ты тоже не любишь сыр, – доктор Смит дотянулся через стол до банки, зачерпнул ложкой сыра и съел, причмокивая. – Чем он вам не угодил?

Руперт поставил банку ближе к доктору.

– Чем вы занимаетесь? – Руперт кивнул в сторону громоздкого монитора.

– Это прибор для проверки, – объяснил Смит. – Может быть, ты до сих пор на крючке у Департамента террора. Нам нужно проверить, не запрограммирован ли ты.

– Вы думаете, я компьютер?

– Не ты, а твой мозг, – объяснила Люсия. – Они умеют устанавливать контроль над сознанием. Раз уж тебя продержали достаточно долго, чтобы установить маячок…

– Если это так, ты не виноват, – добавил Смит. – Просто мы должны принять меры предосторожности. Каких только странных игр не затевают агенты. Нам нужно быть начеку.

Руперт взглянул на выключенный монитор.

– Вы сказали, что участвовали в создании Психологического корпуса.

– Я один из первых «психов».

– Почему вы передумали?

– Ты имеешь в виду, почему я отказался от богатства, влияния и доступа к главным мировым секретам ради норы под землей?

– По-моему, резонный вопрос, – заметил Руперт.

– Кажется, Джордж Оруэлл написал, что только нищие и животные свободны, – ответил Смит. – В прошлой жизни у меня была власть, служба и тайные знания. Теперь я свободен.

– Что заставило вас поменять убеждения? – спросил Руперт.

– Я увидел, как наши идеи воплощаются в жизнь, – сказал Смит. – До этого они казались абстрактным умственным упражнением: как теоретически можно добиться безоговорочного психологического контроля, если кому-то этого захочется. После Колумбуса я увидел, как планы, которые мы обсуждали на совещаниях в удобных креслах, обретают форму. На моих глазах возникла вся система сверху донизу: особые тюрьмы, Департамент религии и, конечно, Департамент террора. Когда безумные бригады освобождения начали выжигать целые районы и расстреливать людей на улицах, я ушел.

– Вы просто уволились?

– Да кто бы мне позволил? – усмехнулся Смит. – Нет, меня освободила бы только смерть. И я ее организовал. Вернее, изобразил. Как видишь, я жив. – Смит взглянул на банку с сыром. Он почти доел его. – Извини. Доедай.

– Не стесняйтесь, ешьте, – сказал Руперт.

– Мне больше нравится здесь. Я могу отрастить волосы, как экстремист. Тут можно читать. Раньше мне никогда не хватало на это времени. Я даже пишу книгу о Психологическом корпусе и его программах, возможно, она пригодится нашей стране. Хотя, естественно, в магазинах ее продавать не станут.

– Есть много способов распространять информацию, – сказала Люсия.

– Для этого нам и нужен мистер Руперт, – Смит наклонил монитор на подставке, так что он оказался прямо напротив Руперта. – Мне придется ввести вас в гипнотический транс. «Психи» использовали бы наркотики для облегчения процесса, но я хочу, чтобы вы оставались в ясной памяти. Моя единственная цель – обнаружить любые секретные приказы и отменить их.

– Я и правда получил секретный приказ, – сказал Руперт.

– Что? – переспросил Смит.

Руперт рассказал, как его арестовали и держали в тюрьме.

– Они хотели, чтобы я нашел одного парня, чокнутого неонациста по имени Холлис Вестерли…

– Черт! – вскрикнула Люсия.

Смит поднял руку:

– Продолжай.

– Они сказали, что друг Салли почему-то может вывести меня на него. Я должен был связаться с ними, когда узнаю, где он скрывается.

– Тебе конец, – проговорила Люсия. Внезапно у нее в руке блеснуло черное лезвие. Она вскочила со стула, высоко подняв нож. Руперт выставил руки, готовый отбиваться.

– Подожди, – Смит коснулся руки Люсии, и она успокоилась, но оставалась на ногах. Она сурово поджала губы и прожигала Руперта черными глазами.

– Как ты должен был связаться с агентами? – спросил Смит.

– С помощью бумажника. – Смит ощупал его пустой карман. – Я оставил его на ступеньках перед домом.

– Он шпион, – сказала Люсия. – Давай я перережу ему глотку и закопаю в пустыне. Я ждала этого последние два года.

– Люсия не самая большая поклонница моей передачи, – объяснил Руперт Смиту.

– Думаю, это лишнее, Люсия, – сказал Смит. – Мистер Руперт, спасибо, что признались. Это сэкономит время. Что еще вы должны были сделать?

– Больше ничего. Мне говорили только про Вестерли. Я не хотел им помогать, но они сказали, что отправят нас в трудовые лагеря, отправят Мэдлин работать на реакторе в Техасе, как его там…

– А если ты им поможешь, то сможешь жить спокойно, потому что ты один из них. Так? – спросила Люсия.

– Если бы они думали, что я один из них, то не стали бы пытать меня и угрожать, – ответил Руперт. – Ты видела шрамы у меня на руках.

– Может, они не настоящие.

– Проверь, – предложил Руперт.

– А может, тебя и правда облили кислотой, но сначала напичкали обезболивающими.

– Будь я так предан Департаменту, зачем бы я стал признаваться?

– Он собирался тебя проверить, – кивнула она в сторону Смита.

– У меня бы не получилось против его воли добиться правды без препаратов, – заявил тот.

– Тогда, пожалуй, стоит накачать его наркотиками, – предложила Люсия, сощурившись. – На всякий случай.

– Согласен! – выкрикнул Руперт. – Я приму наркотики.

– Вам обоим надо остыть, – сказал Смит. – По-видимому, я здесь единственный врач, поэтому именно я буду принимать медицинские решения. Так вот. Не думаю, что тебе потребуются наркотики, Дэниэл. Я верю, что ты готов помочь мне стереть из твоего мозга любые установки Департамента террора. Ведь так?

– Да, – подтвердил Руперт. Они с Люсией по-прежнему бросали друг на друга злобные взгляды.

– Люсия, не нервируй его. Это осложнит мне работу.

Она возмущенно встала и ушла к полке, заваленной журналами.

– Сядь поудобнее, Дэниэл, откинься на спинку стула, – сказал Смит. Он включил прибор. На экране появилось скопление мерцающих точек. Оно медленно погасло, и на его месте возникло новое, а потом еще и еще одно.

– Теперь смотри на монитор и расслабься, – сказал Смит. – Я буду считать от десяти до одного, и тебе постепенно станет приятно, спокойно и легко. Десять, ты расслабляешься, девять…