Гэри Ван Хаас - Создатели

Точки на экране продолжали загораться и гаснуть, складываясь в повторяющиеся узоры. Руперт чувствовал, что глаза у него закрываются, а тело тяжелеет. Ему было очень спокойно, как будто он вот-вот уснет и в ту же секунду забудет о тревоге и страхе…

Смит обратился к Руперту. Он слышал голос доктора, но больше не видел его. Руперту казалось, что его глаза закрыты, но он все еще видел, как медленно кружатся точки.

– Мы заглянем в несколько твоих воспоминаний. Это как смотреть видеофайлы на большом экране. Ты сможешь отмотать любое воспоминание назад или вперед, поставить на паузу или остановить. Выбор за тобой. Понятно?

– Конечно, док, – голос Руперта звучал глухо и размеренно.

– Мы возвращаемся в то время, когда тебя держали в тюрьме.

Руперт оказался под шквалом мучительных обрывочных образов. Вооруженные мужчины в черных масках врываются к нему домой. Кислота жжет руки, капитан пытает его электрическим током, его избивают надзиратели. Из горла Руперта вырвался крик.

– Не забывай, это просто старые видеозаписи. Ты полностью управляешь ими. Ты в безопасности. – Смит говорил спокойным и ободряющим голосом, от которого Руперт как будто согревался.

– Я помню.

– Хорошо, Дэниэл. А теперь мы поищем секретные разговоры, которые тебе приказали забыть…

…Руперт сидит в комнате для допросов, его запястья и лодыжки пристегнуты к креслу. Через стол ледяными голубыми глазами на него смотрит капитан. У Руперта что-то происходит с левой рукой. Игла. На сгибе локтя вставлен катетер, и в вену капает холодная жидкость, по руке растекается болезненный холод.

– Ты ничего этого не вспомнишь, ты скорее убьешь себя, чем вспомнишь, – говорит капитан.

Руперта охватили мучительные воспоминания. Агенты явно отобрали самые травмирующие события его жизни. Вот он, восьмилетний, стоит на коленях возле родительского дома в Бейкерсфилде. Перед ним на асфальте распростерся черный лабрадор Гуппи, которого сбил на внедорожнике сосед. А вот ему десять, и он смотрит на тело дедушки в гробу, и рядом рыдает мама. Вдруг Дэниэл услышал крик откуда-то издалека.

– Не волнуйся, – сказал Смит. – Тебе ничего не грозит. Ты свободен от всего этого. Тебе спокойно.

Лавина болезненных воспоминаний начала отступать. Руперту и впрямь стало легче, потому что у Смита был волшебный голос: все, что он говорил, становилось правдой. Руперт был свободен от ужасных вещей, которые происходили с ним.

– Попробуем еще раз, – сказал Смит. – Мы снова в комнате для допросов…

И Руперт вернулся в комнату для допросов. Его мышцы и кости горели от боли. Он корчился, но не мог освободиться.

– Ты ничего не вспомнишь, – повторил капитан сквозь зубы. Теперь он меньше походил на человека, как будто в его тело вселилась темная сверхъестественная сила. На его лицо легли длинные глубокие тени, а глаза казались неживыми, напоминая раскрашенные камни. – Ты… Ничего… Не вспомнишь…

Руперт уставился на эмблему Департамента террора на форме капитана – череп и кости. Он не видел ничего, кроме огромного черепа. Скрещенные кости переломились под прямым углом и сложились в свастику, которая стала вращаться против часовой стрелки, как будто закручиваясь в спираль.

Руперт видел все новые и новые свастики. Он дрожал от ужаса. Повсюду вокруг него были тысячи свастик, собранных из костей или расписанных кровью. Руперт смертельно боялся их, ибо понимал, что они означают. В глубине души он знал – дьявол мог явиться в мир и скрываться под любым символом, любым флагом или лозунгом и оставаться незаметным до тех пор, пока не совершит зло…

– Ты! Ничего! Не вспомнишь! – рычал капитан, и каждое его слово пронзало Руперта, будто электрический разряд. Это не происходило наяву, но в голове Руперта капитан и доктор Смит сражались за власть над его сознанием, доктор снаружи, а капитан изнутри.

Тысячи свастик сложились в портрет Холлиса Вестерли. Руперт узнал крупного обрюзгшего мужчину с лысиной на макушке и длинными волосами. Его волосатые руки были покрыты странными татуировками. Руперт прочел одну из них: «Возносящийся Один», но не понял значения этих слов.

Руперт оказался в каком-то темном помещении напротив Вестерли, который был не фотографией или голограммой, а живым человеком. Капитан стоял за Рупертом глубоко в тени и шептал ему на ухо:

– Он ужасный человек, только посмотри на него.

– Ужасный, – согласился Руперт.

– Он не должен жить.

– Не должен.

– Оглядись и поищи, чем можно воспользоваться, – приказал капитан.

Руперт осмотрелся, но кругом было темно.

– Ружье, нож, что угодно, – сказал капитан. – Если сможешь, вырежи ему язык. Не оставляй его в живых. Это самое важное.

– Да, – Руперт подошел к Вестерли, достал нож и перерезал ему горло.

– Молодец, – похвалил капитан.

Руперт открыл глаза, не понимая, где находится. Он вытянул руку, как будто пытаясь до чего-то дотянуться.

– Что? – спросил он в ответ на чей-то вопрос.

– Я сказал, что ты проснулся, – сказал доктор Смит. Комната вдруг приобрела четкие очертания. Руперт был в пещере посреди пустыни. Старый доктор сидел в кресле слева позади него.

– У тебя получилось. Ты пробудился. Что ты помнишь? – спросил Смит.

Перед глазами Руперта пронеслись воспоминания о пытках и почему-то о собаке, которая была у него в детстве.

– Гуппи был отличным псом, – сказал Руперт.

– О чем ты? – удивился Смит.

– Не важно. Что случилось?

– Я надеялся, что ты запомнишь. Нам придется проделывать это снова. Дважды в день, пока ты не запомнишь.

– Что я должен запомнить? – спросил Руперт.

– Что тебя послали убить его, – сказала Люсия.

Руперт посмотрел на нее с недоверием.

– Я удивлена не меньше тебя. Могли бы найти кого-то более подготовленного.

– Она серьезно?

– Да. По-моему, она вообще чересчур серьезная, – сказал Смит. – Но мы сейчас не об этом. Дэниэл, тебя запрограммировали убить человека, если Холлиса Вестерли можно так назвать.

– Они хотят, чтобы я убил нациста? – Руперт несколько раз моргнул. – Но разве это так уж плохо? Он ведь ужасный тип. Только посмотрите на него.

– Ты слово в слово повторяешь установку, – сказал Смит.

– Кто меня запрограммировал? Капитан?

– Ты так обращался к нему.

– Они все рассчитали. Мы не можем это так оставить. Нам нужно его убить, – сказала Люсия.

Руперт понял, что речь идет о нем.

– Не обязательно, – ответил доктор Смит. – В этой ситуации есть свои плюсы.

– Какие же? – огрызнулась Люсия. Она вернулась к столу, держа неоткрытый журнал по архитектуре. – Им все известно.

– Нет, – возразил доктор Смит. – Они только притворяются всезнающими. Не покупайся на их уловки. И, пожалуйста, расслабься хотя бы на минуту. А лучше на целый час. Хочешь, я тебя загипнотизирую?