Гэри Ван Хаас - Создатели

– Вы помогли начать эту войну.

– Не мы ее начали. Белому человеку приходится сражаться, чтобы выжить среди цветных.

– Ты осознаешь, что это была психологическая операция? Ты был пешкой в чужих руках. Они в руках негодяев плевать хотели на твои убеждения. Они полностью манипулировали тобой. Понимаешь ты это?

– Да, понимаю… Но кто-то должен был это сделать. Это было нужно. Дай-ка мне вон ту, синюю. – Вестерли показал на складной столик, заваленный таблетками и пустыми консервными банками.

Руперт посмотрел на дряхлого умирающего мужчину с нацистскими татуировками, пугающего и жалкого одновременно. Вестерли явно болен не только физически, но и психически. Но неужели он впрямь был рад, что миллионы людей оказались принесены в жертву безумной идее?

Руперт предполагал, что человек, которого Вестерли называл братом Зебом, работал в Психологическом корпусе доктора Смита. Зеб явился в тюрьму, чтобы завербовать туповатых парней. Он поманил Вестерли и ему подобных подходящими символами, и они стали подчиняться ему, как дрессированные псы. Точно так же можно манипулировать целым народом. Руперт и сам этим занимался. Так он зарабатывал на жизнь.

– Дай таблетки, сукин сын, – прорычал Вестерли.

Руперт взял пузырек с сильнодействующими синими таблетками и снял крышку. Внутри было около пятидесяти капсул, этого хватит, чтобы убить человека. Он просунул пузырек между решетками и перевернул его. Таблетки высыпались на тряпье Вестерли в пятнах мочи. В глазах пленника вспыхнуло первобытное ликование, он бросился на пол и стал губами подбирать капсулы с пола.

– Получай, – сказал Руперт и вышел.

Рано утром, еще до рассвета, Руперт спал на своем теперь уже грязном пенопластовом поддоне. Вдруг кто-то схватил его за руку и закрыл рот ладонью. Он слышал, как рядом храпит еще несколько человек.

– Тихо, – прошептала женщина ему в лицо. Это была Люсия. – Молчи.

Руперт кивнул, и она убрала руку от его губ.

– Мы уходим, – сказала она. – Пойдем со мной. Руперт ощутил в ладони прохладную кожаную ручку: Люсия сунула ему его чемодан.

Руперт был сонным и плохо соображал, но сразу почувствовал тревогу в голосе Люсии и не мог отмахнуться от нее: слишком много опасностей они преодолели вместе. Он прошел за ней в комнату со свисающими с потолка лампами, через которую они впервые попали в подвал из бродильного цеха.

– В чем дело? – прошептал он наконец. – Может, позвать остальных?

– Никто не знает, что мы уходим. Мы сбегаем и угоняем грузовик Арчера, – Люсия показала ключ-карту с брелоком из медных шариков.

– А что будет с моей машиной? – Руперту не хотелось, чтобы агенты Департамента террора выследили его, найдя автомобиль.

Люсия открыла тяжелую деревянную дверь, за которой начиналась бетонная лестница в бродильный цилиндр наверху.

– Мы оставим ее Арчеру в качестве компенсации.

Они пошли по лестнице.

– Он знает, что ее ищет Департамент террора? – спросил Руперт.

– Да, я оставила ему записку. Он просто сдаст машину на металлолом. Там много дорогих деталей. Помоги мне повернуть эту штуку.

Она положила его руки на металлический вентиль, и вместе они начали вращать его, чтобы открыть цилиндр.

Глаза Руперта привыкли к тусклому свету, и он увидел, что комната изменилась с момента их приезда. Стало больше ящиков для винных бутылок, запчастей от станков и мусора. На полу остались только узкие проходы. Должно быть, Туринский и остальные устроили этот бардак сразу после приезда Люсии и Руперта. Полицейские не нашли погребенный под завалом автомобиль. Скорее всего, они не очень старательно искали, потому что ковыряние в мусоре вряд ли могло напугать хозяйку.

– Вон там, – прошептала Люсия. Они начали ставить ящики один в другой и перемещать запчасти, отодвинув даже нечто, похожее на кабину трактора.

Работа заняла тридцать минут, которые тянулись невыносимо долго. Наконец, Руперт и Люсия стянули кусок брезента с «Шевроле Бронтозавра» песчаного цвета. Это был большой грузовик с армированной решеткой и железной крышей над прицепом. Сзади красовались две наклейки: американский флаг с надписью «Голосуйте за президента» и «Старый большой грузовик».

Люсия направилась с ключ-картой к водительской двери. Руперт вспомнил, как неосторожно она преодолела несколько крутых поворотов в горах Сонома, и предложил, чтобы он сам сел за руль.

Он завел грузовик и стал пробираться через горы щепок и проволочную сетку, благодаря бога за полный привод. Через несколько минут они снова оказались на дороге, распахнутое небо заливал лунный свет. Руперту было не по себе от окружающего простора, он привык к подземелью. Он подумал, что кролики и полевки, наверное, чувствуют себя так же, когда выбираются из нор, чтобы перекусить.

Он опустил окно и вдохнул свежий ночной воздух без примесей пыли и гари. Наверняка норным животным знакомо и это ощущение. Они уязвимы для хищников, но испытывают облегчение, выбравшись из сырого тесного укрытия, где приходилось толкаться с сородичами.

Им с Люсией предстоял долгий путь обратно в Лос-Анджелес, самое опасное место в мире для Руперта. Он взглянул на Люсию. Она тоже открыла окно и откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Ветер трепал ее длинные черные волосы.

Руперт понимал, что совершил ошибку. Даже если они узнают, где искать сына Люсии, тот может оказаться на другом краю света. Узнает ли он мать? Сколько лет назад Люсия потеряла его: пять, шесть? А в это время Департамент террора увидит интервью, взятое Рупертом, и на него начнется повсеместная охота.

И все-таки он вел машину в сторону города.

Возвращение в Лос-Анджелес далось Руперту тяжело. После гор и пустыни он ощущал горький привкус смога и жжение на коже от химикатов, пропитавших воздух.

В Голливуде по бульварам и переулкам сновали уличные торговцы, предлагавшие краденые драгоценности, наркотики, очищенную воду, фастфуд, католические иконы, выпивку, ковры, картины, компьютерные и автомобильные запчасти. Поток машин медленно двигался прямо по рынку.

Руперт и Люсия остановились у комиссионного магазина, напоминавшего узкий загроможденный лабиринт. Там с неохотой, но все-таки принимали наличные, если сумма была достаточно большой. Люсия купила черный костюм и солнечные очки. На первый взгляд ее можно было принять за агента Департамента террора, но при внимательном рассмотрении это впечатление рассеивалось.

Она выбрала для Руперта странный на вид аксессуар, предназначенный, наверное, для ночных клубов и маскарадов: ошейник с шипами, украшенный мигающими красными лампочками. Еще Руперт купил кое-какую дешевую одежду и запасную пару обуви. По дороге из магазина он затормозил у мусорного бака и выбросил вещи, которые носил последние несколько недель.