Катарина Макги - Сияющие высоты

Леда вздрогнула:

– Знаю, это странно, но я не могу смотреть на страдания Эйвери. А если Каллиопа действительно задумала нечто серьезное, то Атлас имеет право знать правду.

Ватт все еще не понимал:

– Я думал, вы с Эйвери не общаетесь.

Только идиот полезет в девчачьи разборки, но ему нужно было знать.

Леда сердито махнула рукой:

– Это в прошлом, теперь у нас все отлично. – Она заулыбалась. – Если ты не знал, Надя больше не ведет свою Эй-слежку.

– Но мы избегали Эйвери на самолете, я думал…

Леда засмеялась, отчего Ватт еще сильнее почувствовал себя дураком.

– Скорее Эйвери избегала тебя. Она почему-то считает, что ты злишься на нее. Да и я хотела побыть с тобой наедине, – смущенно добавила Леда.

– А…

Ватт никак не мог постичь этот новый мир, в котором Каллиопа боролась с Эйвери за Атласа, а Леда нормально воспринимала прошлые его и Эйвери отношения да еще переживала за чувства Ватта. Куда же это их приведет?

Леда крепче вцепилась в его руку:

– Кто это с ней?

Ватт снова посмотрел на Каллиопу. Она оставила Атласа и чуть ли не крадучись подошла к женщине, стоявшей на краю террасы.

Леда пробормотала команду на линзы, чтобы приблизить картинку. Надя же без команды сфокусировалась на второй женщине. Выглядела та как Каллиопа, только старше – около сорока лет. Те же черты лица, только немного высушенные возрастом и цинизмом.

– Эйвери говорила, что Каллиопа живет с мамой, – сказала Леда. – Наверное, это она.

Они с Ваттом переглянулись, очевидно подумав об одном и том же.

– А Надя может включить поиск узнавания лиц по матери Каллиопы? – спросила Леда.

«Уже ищу», – обиженно ответила Надя. Она сменила голосовое общение на текстовое, посылая слова на линзы Ватта, как если бы он получал входящие фликеры.

«Извини меня».

«Все хорошо. Ты верно заметил, что не можешь задеть моих чувств, ведь их нет».

Конечно, Надя говорила правду, но ему вдруг стало нестерпимо грустно.

Ватт переключил внимание на беседу Каллиопы с матерью. Сперва они выглядели напряженными: жесты были скованными, полными скрытого смысла. Но потом женщина что-то сказала дочери, вызвав у той слабую улыбку.

«Надя, ты отслеживаешь, о чем они говорят?» – спросил Ватт.

В ту же секунду он получил полный текст диалога, но без какого-либо комментария от Нади. Ватт прочел его и удивленно вскинул брови.

– Леда, – позвал он.

– Я слушаю! – шикнула та и пояснила в ответ на вопросительный взгляд Ватта: – «Липрид».

Приложение «Липрид» использовали люди с нарушением слуха. Ватт удивился, почему сам никогда не прибегал к нему, чтобы подслушивать разговоры.

Изобретательность Леды восхищала и в то же время пугала.

Ватт хотел внимательнее разглядеть женщин, но тут Надя прислала ему результаты поиска на маму Каллиопы.

– Леда, – хрипло сказал он, хватая ее за локоть и оттаскивая подальше, – тебе стоит это увидеть.

Эйвери стояла среди моря людей и заливисто смеялась над каждой шуткой. Сегодня она нарядилась в сногсшибательное, притягивающее взгляды и непомерно дорогое свадебное платье, которое купила случайно, а потом решила укоротить до колен. Но бот-портной отказался вносить кардинальные изменения, и Эйвери, переключив стайлер на режим ножниц, отрезала юбку сама. Со странной отрешенностью она смотрела, как воздушные слои сетки, расшитые мелким жемчугом и крошечными кристаллами, оседают на пол гардеробной. Платье было столь пышным, что потребовалось несколько минут упорного труда. Эйвери словно смотрела на себя со стороны: в обычной ситуации она бы не осталась равнодушной при таком кощунственном обращении с платьем от-кутюр. Но прежняя Эйвери будто спряталась в раковину, осталась лишь новая, безрассудная – непостоянная и совершенно непредсказуемая.

То и дело она поглядывала на Атласа, стоявшего вместе с Каллиопой. Склонив друг к другу головы, парочка безмятежно улыбалась. От этого зрелища Эйвери стало слишком больно.

Вдруг Риша схватила ее за руку.

– Боже! – ахнула подружка, глядя в том же направлении. – Неужто на ней розовые бриллианты твоей матери?

Эйвери потрясенно уставилась на легендарные серьги мамы – в ушах Каллиопы.

– Похоже, что они, – сказала Эйвери со скукой в голосе, не давая Рише развить тему.

Стоявшая поодаль Каллиопа подалась вперед и что-то шепнула Атласу. Платье на ней было тонким, как воздух. Внутри Эйвери забурлило нечто страшное, словно там разверзлась огромная черная дыра или бездна. Опустив руку, Эйвери провела ладонью по неровному подолу своего платья – отчего-то этот изъян в наряде придавал ей уверенности.

– У них с Атласом, должно быть, все серьезно, раз твоя мама одолжила ей эти серьги, – заметила Риша.

– Не знаю, мне все равно. – Эйвери стиснула зубы так, что заболела челюсть, и через силу заставила себя улыбнуться. – Возьму-ка себе выпить.

Она круто развернулась, не позвав Ришу с собой, и зашагала к бару. Но Эйвери Фуллер не проталкивалась сквозь толпу, не прокладывала себе путь локтями – гости расступались инстинктивно, будто она шла в луче прожектора.

Все как всегда. Женщины прохаживались по террасам, стуча каблучками, мужчины судачили о делах, хмуря брови и изображая интерес. Как поверхностно и бессмысленно! Стоило пролететь полсвета, чтобы снова оказаться на своей маленькой орбите – по-прежнему флиртуя, по-прежнему разочаровываясь.

– Эйвери! – заторопилась к ней Леда. – Я повсюду тебя ищу!

Щеки подруги разрумянились, глаза сверкали от азарта.

– А я здесь, – апатично отозвалась Эйвери.

Она выдавила из себя улыбку, но вышло не очень. Заметив ее жалкие попытки, Леда сощурилась, словно хотела сказать: «Меня не обманешь».

– Нам нужно поговорить, – настойчиво произнесла Леда. – Наедине.

Оставив толпу позади, они прошли к огромной золоченой арке, ведущей к роскошному жилому кварталу на темной стороне. По пустынной площади бродил кто-то из гостей, а в остальном все сияло первозданной, безупречной чистотой, поскольку сюда еще не заселялись. Эйвери и раньше бывала в башнях до момента открытия, и каждый раз царившая там атмосфера казалась ей жутковатой. Окна в парадных прихожих напоминали мертвые глазницы.

– В чем дело? – спросила Эйвери, когда Леда остановилась.

Они слишком приблизились к выставленным на продажу апартаментам, и на линзах тут же замелькала реклама. Подруги поспешно передвинулись к центру улицы.

– У меня есть новости насчет Каллиопы. – Леда сделала глубокий вдох и театрально прошептала: – Она мошенница.

– Что?

Леда ответила безжалостной, опасной улыбкой и пустилась в объяснения.

Рассказанная история больше походила на вымысел, чем на правду: две женщины, мать и дочь, работали в тандеме, снимая сливки с высшего общества и скрываясь за чужими личинами. Обманным путем они останавливались в дорогих отелях и так же, с помощью мошенничества, ели в ресторанах и одевались в бутиках, успевая исчезнуть до момента оплаты счетов. Оказалось, что мать Каллиопы была замужем более десяти раз – и все ради того, чтобы после свадьбы обчистить совместный счет и сбежать. Вдвоем с дочерью они переезжали с места на место, меняя имена, отпечатки пальцев и сетчатку глаз, и находили новые жертвы для своих афер.