Роман Бобков - Хроники острова магов. Семена жизни. Книга 1. Замок на болоте

Когда делегация из болотного замка спустилась вниз, русичи смогли разглядеть на всех ее участниках прикрепленные ремнями к подошвам ботинок дополнительные пластины с металлическими шипами. Именно эти шипы и позволяли драконоголовым и амазонкам так спокойно двигаться по гладкому льду.

– Смотри-ка, – с особой злобой и враждебностью взирая со своего коня на драконоголовых, заговорил Ульвэ, – а они про наступление быстрой зимы и гололед, похоже, знали заранее.

– Это точно, – согласился с ним Трувор, – знали и подготовились. Если бы не сила слова, я бы с удовольствием сейчас разул всю их компанию, ну конечно. кроме дам, а их мерзкие головы отделил от тел и надел на свое копье! Заметьте, что вон ту, без конца лижущую воздух самку, я дамой вовсе не считаю. Она ответила бы мне за смерть нашего Виктора и мой сломанный позвоночник, как и любой другой из их мерзкого племени!

Злобные улыбки находящихся рядом с Трувором Ульвэ, Михаса и Генриха дали понять, что они полностью согласны с его словами и думают точно так же. Любой из них испытывал ненависть к драконоголовым не меньше, чем оставшиеся без дев-воительниц и своих возлюбленных русичи. А то, что их верного друга убили не те местные, что шли на переговоры, рыцарей вовсе не волновало, они просто жаждали расправы и мести.

Как и остальные, наблюдал за шествием делегации болотного замка и Евпатий, но в отличие от рыцарей его внимание было больше приковано к девам – воительницам, чем к местным. Ученик Чародея очень надеялся, что среди амазонок участвовать в переговорах будет их королева и его возлюбленная Орития. Сам Евпатий все еще находился не на открытом месте, а на границе леса, где оставался скрытым от глаз вместе с пушкарями, их тяжелыми орудиями, а также уже собранными и готовыми к бою катапультами.

Когда ученик Чародея окончательно убедился, что его возлюбленной среди амазонок нет, то сосредоточился на том, чтобы суметь обнаружить магические нити, которыми, как он считал, должны были быть заворожены девы воительницы. Но как ни старался Евпатий, никакого присутствия чужеродной магии у амазонок он не обнаружил.

Тем временем несущие слово местные и амазонки уже спустились к подножию холма и, минуя расступающиеся ряды русских воинов, подошли к воеводе.

– Нам нужен ученик Чародея, – коротко и ясно, без лишних предысторий произнесла вышедшая вперед самка драконоголовых.

– Я здесь, – тут же громко отозвался выходящий из-за деревьев Евпатий, не дав воеводе даже подумать, что ответить драконоголовым. Богатырь, не переставая пытаться нащупать заворожившие дев-воительниц нити, подошел ближе к делегации. – Что вам нужно? – добавил он, глядя на амазонок, хотя переговоры вела предводительница местных.

– Нужно это скорее вам, а не нам, – надменно заметила драконоголовая.

– Неужели? – тут же с явной издевкой в голосе подхватил Евпатий и в упор посмотрел на предводительницу. – Почему же тогда не мы, а вы несете сейчас слово и вместо того, чтобы честно сражаться, вступаете в переговоры?

– Ну, видимо, потому, что мы знаем то, чего не знаете вы, – спокойно начала отвечать предводительница местных. – А сражаться нам пока не с кем, подумаешь, нескольким тысячам воинов вздумалось побарахтаться у подножия холма, – уже с иронией продолжила она, – нам-то с этого, что за беда?

После последних слов на скулах Евпатия от злости заиграли желваки, а ладони сжались в крепкие кулаки. Сейчас он тоже жалел о силе слова – слова, которое принял воевода, а значит, и все русское войско. Но богатырь заставил себя успокоиться, не хватало еще доставлять удовольствие врагу тем, что он взбешен от собственного бессилия и бессилия войска русичей.

– Говори по делу, – кратко бросил он. – Или вы сюда явились, чтобы снова потянуть время? Ждете подхода подкрепления?

– Нет. Совсем нет. Мы явились сюда вовсе не для этого, – коротко отчеканила самка драконоголовых.

Она сделала знак одному из своих воинов, и тот тут же снял со своих ног усеянные небольшими шипами гибкие металлические пластины. Предводительница, забрав пластины у своего воина, протянула их Евпатию и сказала:

– Совет сестер и владычица приглашают тебя посетить замок, но только тебя одного.

– Зачем? – первое, что нашелся сказать искренне удивленный Евпатий.

– Ну, видимо, затем, – наконец-то вступил в разговор молчавший до этого воевода, – чтобы лишить нас поддержки пусть не полноценного мага, но хотя бы его ученика. Вы нас что, совсем за идиотов держите?

– Не держим, – без всякого пафоса парировала драконоголовая, – но ваши сомнения вполне понятны, и мы были к ним готовы, – она кивнула головой в сторону безучастно и спокойно стоящих на своем месте амазонок. – Покажите им печать.

Одна из дев-воительниц тут же достала из-за пазухи небольшой продолговатый кожаный футляр, извлекла из него скрученный в трубку лист бумаги и протянула стоящим рядом Евпатию и воеводе. Ученик Чародея и глава войска русичей переглянулись, взглянули на молча державшую в вытянутой руке свиток амазонку и взяли бумагу.

Свиток был прошит суровой нитью и скреплен печатью из застывшего воска. Увидев оттиск печати, Евпатий невольно заволновался: на нем было изображение двух вытянутых рук с развернутыми вверх ладонями, а на каждой ладони сидела маленькая птичка. Богатырь знал, что на правой ладони изображен соловей, на левой – журавленок. Обе эти птички были символом амазонок, а подобный оттиск печати мог быть сделан только с медальона, который всегда висел на шее Оритии.

– И что сие означает? – Евпатий поднял глаза и вопросительно уставился на давшую ему опечатанный сверток амазонку. Та ничего не ответила, но вместо нее в разговор снова вступила предводительница местных:

– Сорви печать, разверни свиток, и все поймешь, – сказала она.

Евпатий чуть помедлил, а потом решительно сорвал восковую печать и развернул бумагу. Стоявший рядом с ним воевода сразу склонился ближе к богатырю, и они оба принялись читать написанное внутри послание.

Текст был следующий: «Данная грамота выдана мной, королевой амазонок Оритией, для ведения переговоров с русичами и любыми их союзниками. Предъявительница сего документа может говорить от имени всех амазонок, так как будто это говорю я, королева амазонок Орития».

Больше на бумаге ничего не было, а как только воевода и Евпатий оторвали глаза от текста, та самая амазонка, что ранее его передала, вскинула вверх левую руку и громко отчеканила:

– Несу слово! Я несу слово от имени всех амазонок ученику Чародея Евпатию и заверяю его в том, что если он примет слово и согласится пройти в замок, то ни один волос не упадет с его головы и он покинет замок целым и невредимым. Приняв слово, Евпатий тем самым клянется, что все то, что он увидит и узнает в замке, не будет им рассказано, написано или каким другим образом передано по собственной воле кому-либо другому, – амазонка внезапно прервала свою речь, но руку оставила поднятой высоко вверх, ожидая, примет ли слово Евпатий.