Филип Дик - Вспомнить все (Сборник)

— Приехали, — сказал Уильямсон.　

Экипаж остановился, и водитель открыл дверцу.

В темноте виднелись очертания трех-четырех деревянных строений. Возле них двигались смутно различимые силуэты — люди.

— Ужин готов, — произнес Уильямсон, принюхиваясь. — Я чувствую запах.

Они вошли в главное здание. Несколько мужчин и женщин уже сидели за длинным грубым столом.　

— Познакомьтесь, Эдвард Роджерс, — представил гостя Уильямсон.

Сидящие за столом какое-то время с любопытством изучали Роджерса, затем вернулись к еде.　

— Садитесь рядом со мной, — предложила черноглазая девушка.

Ему освободили место в конце стола. Роджерс двинулся было туда, но Уильямсон остановил его.

— Нет-нет, вы мой гость. Вы должны сидеть рядом со мной.

Девушка и ее сосед рассмеялись. Роджерс неуклюже устроился рядом с Уильямсоном. Скамейка была грубой и жесткой. Роджерс внимательно рассматривал деревянную кружку, явно сделанную вручную. Еду подавали в грубых деревянных мисках: жаркое, салат и крупные ломти хлеба.

— Словно в четырнадцатый век попали, — заметил Роджерс.

— Верно, согласился Уильямсон. — Поместная система известна со времен Древнего Рима. Она была у галлов, бриттов.

— А все эти люди здесь…

Уильямсон кивнул.

— Моя семья. Мы поделены на небольшие группы, устроенные в соответствии с традиционным патриархальным укладом. Я старший мужчина в семье и являюсь ее главой.

Люди торопливо ели, поглощенные пищей; мясо и овощи заедали хлебом и запивали молоком. В помещении горели флуоресцентные светильники.

— Невероятно, — пробормотал Роджерс. — Вы до сих пор пользуетесь электричеством.

— О да. На планете полно водопадов. Машина, на которой мы приехали, — тоже электрическая. Она работает на аккумуляторах.

— А где мужчины более старшего возраста?

Роджерс видел несколько высохших старух, но среди мужчин Уильямсон был самым старшим. А ему ведь явно нет и тридцати.

— Пали в бою, — ответил Уильямсон, сопроводив свои слова выразительным жестом.

— В бою?

— Клановые войны между семьями — важнейшая составляющая нашей культуры. — Уильямсон кивнул в сторону длинного стола. — Мы не живем долго.

Роджерс был потрясен.

— Клановые войны?! Но…

— У нас есть вымпелы и эмблемы — как у древних шотландских племен. — Уильямсон коснулся яркой ленты с изображением птицы на рукаве. — У каждой семьи своя эмблема и свои цвета. Мы сражаемся за них. Семья Уильямсонов больше не контролирует всю планету. Нет никакого центрального органа управления. По важным вопросам мы устраиваем плебисцит — голосование кланов. У каждой семьи на планете — один голос.

— Прямо как у американских индейцев.

Уильямсон кивнул.

— Все верно — племенная система. Думаю, со временем мы превратимся в настоящие племена. У нас по-прежнему один язык, но мы все дальше друг от друга. Происходит децентрализация. У каждой семьи свои обычаи, свои социальные устои.

— И за что же вы сражаетесь?

Уильямсон пожал плечами.

— Из материального — за землю, за женщин. Из воображаемого — ну, к примеру, за престиж. Когда речь идет о чести, мы проводим официальные сражения раз в полгода. От каждой семьи участвует по представителю. Лучший воин с лучшим оружием.

— Что-то вроде средневекового турнира?

— Да, мы черпаем из традиций человечества.

— А есть ли у каждого семейства свой отдельный бог?

Уильямсон рассмеялся.

— Нет. У нас у всех в ходу что-то вроде неоформленного анимизма. Чувство жизненной правильности происходящего в природе. — Он взял ломоть хлеба. — Благодарность вот к этому.

— Вы ведь сами его вырастили.

— На планете, которая дала нам такую возможность. — Уильямсон задумчиво пожевал. — Старые записи говорят, что на корабле практически иссякли запасы. Кончалось топливо, люди начали умирать. Не окажись на нашем пути эта планета, экспедиция погибла бы.

Когда все было съедено и пустые миски отодвинуты в центр стола, Уильямсон предложил:

— Сигару?

— Спасибо, — согласился Роджерс без особого энтузиазма.

Уильямсон закурил и откинулся на стену.

— Как долго вы здесь пробудете?

— Недолго, — сказал Роджерс.

— Для вас приготовлена постель. Мы ложимся рано, однако сегодня будет что-то вроде танцев, а также пение и театральное представление. Мы очень любим театральные постановки и уделяем им много времени.

— Вы делаете акцент на психологическом расслаблении?

— Нам нравится что-то создавать, если вы это имели в виду.

Роджерс посмотрел вокруг. Стены были расписаны фресками прямо по грубому дереву.

— Вижу, — сказал он, — вы пользуетесь самодельными красками из глины и сока растений.

— Не совсем так, — ответил Уильямсон. — У нас довольно крупное предприятие по производству красок. А завтра я покажу вам печь для обжига — там мы обжигаем продукты гончарного производства. Еще мы производим ткани.

— Любопытно. Децентрализованное общество, постепенно скатывающееся к примитивной племенной системе. Общество, которое добровольно отвергает передовые технологические и культурные плоды Галактического сообщества и таким образом прерывает связь с остальным человечеством.

— Только с той его частью, которую контролирует реле.

— Разве вам неизвестно, что реле обеспечивает единый уровень развития для всех миров? — спросил Роджерс. — Тогда я вам расскажу. На то есть две причины. Во-первых, массив знаний, накопленных человечеством, не может быть продублирован. На это просто нет времени. Когда открытие сделано, абсурдно повторять его на бесконечном множестве планет вселенной. Информация, полученная в любом из тысяч миров, отправляется в релейный центр, а затем распространяется по всей Галактике. Реле изучает полученный опыт, выбирает из него лучшее и переводит в рациональную, функциональную систему. Реле преобразует общий опыт человечества в когерентную структуру.

— А во-вторых?

— Если единообразие культуры поддерживается и контролируется из единого центрального источника, в мире больше не будет войн.

— Верно, — кивнул Уильямсон.

— Мы отменили войны. Все очень просто. У нас однородная культура, как в Древнем Риме, — общая культура человечества, которую мы распространяем по Галактике. Все планеты составляют единое целое. И нет отсталых сообществ, где могли бы произрасти зависть и ненависть.

— Вы имеете в виду нас?

Роджерс медленно выдохнул.

— Да, вы странным образом противостоите нам. Мы искали Мир Уильямсона сотни лет. Мечтали о том, как найдем его. Он представлялся нам чем-то вроде царства пресвитера Иоанна — сказочный мир, отрезанный от остального человечества. Возможно, несуществующий. Возможно, экспедиция Фрэнка Уильямсона потерпела неудачу.