Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

Так или иначе текст, забравший у меня четыре с половиной года жизни, наконец завершен даже технически. Я предпочла бы потратить это время и силы на что-то более приятное и интересное, но… Остается только вымыть руки и отвернуться.

Лети, кукушонок. Как сможешь, так и лети. Твоя судьба меня больше не касается.

История вышла достаточно затейливая и сама по себе, а незамутненность дамы, заварившей эту кашу, делает случай достойным коллекции любого знатока. Но есть в ней одна деталь, делающая публикацию реально необходимым шагом. Параллельно всем перечисленным событиям человек, заявивший соавторство текста, выполнял свою основную работу. И выполняет, наверное, по сей день. А работа эта, повторю и подчеркну, состоит в анализе и оценке добросовестности благотворительных сборов в сети. И она все это время выполнялась на том же уровне порядочности, что и все вышеперечисленное — ведь мораль не одежда, сменить и выстирать ее нереально, она одна для всех областей жизни. Аналитика авторства этой дамы публиковалась в каких-то уважаемых изданиях и широко влияла на чьи-то решения и мнения. Позицией эксперта дама обеспечивала — в том числе и у меня — убежденность в том, что я говорю с порядочным человеком. Что договариваться есть смысл, что прийти к общему мнению и довести дело до результата можно. И я сомневаюсь, что эти иллюзии есть только у меня. Не знаю, кто еще и под чем конкретно подписался с ней вместе, кто еще и насколько всерьез воспринял в реальных ситуациях то, что я отказалась терпеть в фантастическом тексте, и сколько подобного отношения к жизни вообще вылилось на анализируемый материал, а потом и на страницы публикаций. Но верить чему бы то ни было, выходящему из-под настолько неопрятных рук, если и стоит, то с оглядкой. А благотворительность — это обычно истории про очень крупные деньги. И одновременно с этим — про доверие человека к окружающим его людям. Потому-то мошенничество в благотворительности ощущается так болезненно, потому-то экспертизы и оценки востребованы. И даже если порядочности явно не хватает только у одного эксперта по вопросу, это слишком много.

Призывать читателей делать выводы не буду. Имени своего не называю: доказательств достоверности случившегося достаточно и без него, а сохранить анонимность авторства хотелось бы. Полный список подвигов дамы останется за кадром, но то, что касается текста, я раскрываю — потому, что «маленький одинокий бегемотик» до сих пор, возможно «ищет заботы, ласки, понимания и чего-нибудь пожрать», а аппетит у него отменный. Будьте в курсе и берегите себя. На этом всего хорошего, и извините за внимание.

У этого романа непростая и невесёлая история создания. Настолько невесёлая, что знакомство с этой историей может оттолкнуть возможных читателей. Но умалчивать о произошедшем, а тем более искажать факты в угоду маркетинговым или иным целям было бы нечестно, тем более что в истории создания «Детей серого ветра» хватало и умалчиваний, и искажений. Мне это известно очень хорошо, потому что несколько месяцев я была посредницей между создательницей романа и заказчицей. Я занималась продвижением книги, ещё когда на Ridero была опубликована черновая версия первого тома. И я буду отвечать за «Детей серого ветра» после того, как они будут полностью изданы.

Постараюсь объяснить, почему я — и почему именно так сложилось.

С «Детьми серого ветра» я познакомилась ещё на этапе черновика версии 2016-го года. Но присланный отрывок объёмом в десяток страниц не мог всерьёз ни впечатлить, ни разочаровать. Другое дело — законченные главы, которые я начала читать на Самиздате в марте 2018-го. Это была любовь с первого взгляда — и до сих пор «Дети серого ветра» остаются для меня важной книгой. Проработка характеров и обществ, глубина погружения в тему, россыпь деталей, которые снова и снова работают, выстраиваясь в стройный и продуманный узор — меня сразу увлекло то, как это было сделано. А кроме того, меня восхищали идеи, что были вложены в это произведение, как они развивались и какими стали к финалу. Ничего похожего мне ещё не попадалось. И я не стеснялась говорить об этом.

Несколько месяцев я была уверена, что под псевдонимом «Аусиньш Эгерт» скрываются две женщины, с которыми я познакомилась несколько лет тому назад и которые были подругами. Правда, общалась я только с одной из них — и с ней делилась своими восторгами по поводу книги. Лишь к августу 2018-го я начала регулярно общаться со второй. И уже к октябрю того же года я окончательно убедилась, что эта вторая и была действительной создательницей романа. Именно она писала текст, благодаря её мастерству характерам даже третьестепенных персонажей была присуща глубина и логичность. Также она отвечала за привлечение специалистов для консультаций по историческим, культурным и религиозным вопросам, чтобы потом превратить их советы в живую ткань повествования. Собственно, она делала всё то, чем заняты писатели и что делает писателей писателями.

Кроме того, основная профессия создательницы «Детей серого ветра» и её опыт как раз и стали причиной уникальности этой книги. Люди психологических специальностей художественных произведений не пишут, их даже консультантами приглашают очень редко.

С кем же я общалась поначалу? А это была заказчица — вот самое точно определение её роли. Она не умела создавать художественный текст, в чём не стеснялась признаваться. Она не могла и не хотела толком выполнить ни одну из тех обязанностей, которые она взяла на себя, с последствиями чего пришлось разбираться дополнительно. Например, она так и не разработала карту и вовсе не занималась корректурой. Зато заказчица прекрасно овладела методами саботажа. Ведь ей не было нужно художественное произведение само по себе — боюсь, она вообще не представляла, что это такое. Она наслаждалась восхищением читателей и нуждалась во внимании, признании, литературном удовлетворении своих фантазий и прочем эмоциональном обслуживании. Собственно, для этого ей и нужна была работа над этой книгой. Ей нравился сам процесс, и она была готова затягивать его до бесконечности. Создательницу «Детей серого ветра» это не устраивало. И это не устраивало меня, пришедшую в проект за литературным произведением, а не за психологическими играми.

Чтобы продолжилась работа над романом, заказчица должна была из проекта уйти, причём добровольно и законно. Для этого была оформлена юридическая передача прав — только на этих условиях создательница романа соглашалась дописывать. Потому что для неё, вложившей в роман своё время и свои силы, продолжение прежних отношений стало физически невозможно. И когда заказчица была наконец-то сепарирована от проекта, препятствий для написания продолжения больше не было. Что стало весомым подтверждением того, кто на самом деле писательница, а кто самозванка.