Яна Завацкая - Рассвет 2.0

Возраст на его лице читался куда сильнее, чем у мамы. Он явно не озабочивался никакой пластикой лица (впрочем, и мама тоже), и вокруг узких черных глаз разбегались морщинки, а вот седины не было, жесткие смоляные волосы лежали густой копной. Кстати, почему-то все считают, что новая родина японцев — Австралия, но ведь и на российском Дальнем Востоке их очень много, вот и пример, пожалуйста — Кэдзуко приехал сюда с Сахалина, впрочем, тоже порядочно пострадавшего от катастроф. Интересно все же, какими судьбами его занесло именно в Кузин.

— Я, собственно, пока не знаю, с чего начать. Я начал занятия в онлайн-академии, но хотелось бы уже знакомиться с предметом ближе. Какие взять книги, может быть, для начала, обзорные? Свидетельства участников событий? — я посмотрел на Еву. Тонкая безупречная кожа девушки слегка порозовела на скулах.

— Я составлю для тебя список, — пообещала Ева, — вообще, если хочешь… — она перевела взгляд на Кэдзуко.

— Ева предложила стать вашим ментором, — заметил директор, — это ее тема, она в ней разбирается. Если вы согласны, я лично буду только за.

— Очень рад, спасибо, — я был тронут. Не каждый руководитель выделит постоянного ментора для случайного в общем-то захожанина. Ведь менторство — это драгоценное время Службы.

— Не за что. Мы надеемся на длительную и плодотворную работу с вами. Тема ГСО в нашем городе, как и тема послереволюционной КБР — тяжелая и сложная. Я лично придерживаюсь мнения, что если бы не негативные явления, существовавшие тогда, мы могли бы сегодня жить в совершенно другом обществе. Прошлое необходимо изучать, и чтобы не повторить ошибок в настоящем и будущем, и чтобы принести, как минимум, извинения, своего рода покаяние перед потомками тех, кто пострадал без всякой вины.

Черный блестящий взгляд Кэдзуко был направлен словно куда-то к невидимой аудитории; похоже, он привык читать лекции. Но вот от слов его внутри у меня снова тоскливо заныло. Цзиньши?

— Разве наше общество не вполне… э-э… благополучно? — спросил я.

— Думаю, нет, — отрезал Кэдзуко, — и прежде всего именно потому, что многое замалчивается. Но теперешнее состояние общества — тема отдельного разговора. Мы же историки, нас интересует прошлое. Как и почему случилось, что именно палачи и убийцы, да, я не побоюсь этого слова, оказались у руля первой коммуны в Кузине? Были ли альтернативы этому? Возможно, развитие подлинной народной демократии, а не партийной диктатуры, было бы лучшим вариантом, удалось бы избежать гибели и страданий миллионов людей…

Ева смотрела на Кэдзуко расширенными глазами, в которых плескалась синь. Так смотрят на любимого учителя, на кумира.

— Честно говоря, — произнес я мрачно, — никогда не думал о прошлом в таком аспекте.

— У меня есть статья о ГСО, — Кэдзуко непроизвольно коснулся пальцем виска и чуть прикрыл глаза, — я пересылаю ее вам. Посмотрите. Собственно, там я изложил все факты.

Мы поговорили еще о том, о сем — этого требовала хотя бы простая вежливость, поднялись. На выходе Ева чуть задержалась и почти застряла в дверях, невольно задев меня бедром. Против воли во мне поднялась легкая волна возбуждения, которую было не так-то просто погасить. Ева обернулась, взглянула мне в глаза, обдав синим огнем, и легко побежала по лестнице, гимнастка. Черт бы побрал этих девиц! Я невольно взглянул в зеркало в холле.

Мне говорили не раз, что я симпатичный. По-моему, так самый обыкновенный, хотя внешность метисов разных рас нередко получается оригинальной. У меня вышли серые, лишь чуть зауженные глаза, видно, где-то у отца затерялся рецессивный ген светлоглазости. Волосы, конечно, черные, а лицо — как и у отца, узкое и скуластое. В общем, такой азиат со светлыми глазами и легким налетом европеоидности. К тому же и рост довольно высокий. Так что да, наверное, симпатичный, вот и Амала на меня запала, а теперь и Еве вроде бы что-то от меня надо. Да и меня она, если честно, привлекает — такая девушка может не привлекать только мертвого. И так-то, если вдуматься, что мешает мне завести хотя бы легкий романчик, я сейчас даже не служу, и почему бы не развлечься, вряд ли Ева из тех, кто ищет постоянных чувств и каких-нибудь брачных обетов… Вот только все еще перед глазами огрубевшая фигура Марселы, тень отчаяния в ее черных глазах, и как об этом подумаешь — все игривые настроения снимает как рукой. Черт, а я ведь практически начал ее забывать, ну зачем судьба принесла их снова в Кузин? Судьба, иначе не скажешь. В этих размышлениях я дошел до двери и почти столкнулся с Никитой.

— Здорово! — он обнял меня, — ничего себе! Я уже слышал от Евы, что ты здесь, и обалдел! Ты знаешь, что и Костя с Марси…

— Да, знаю, и мы уже встречались!

Конечно, не удалось отвертеться от совместного обеда, да я и не собирался. Мы взяли в буфете по порции мяса с картошкой, по пиву, и уселись за столик. Служба Ника на сегодня закончилась — он провел две экскурсии, поработал в архиве. Судьба его складывалась обыкновенно — работал на «Электроне», не инженером, а управленцем-экономистом, потом увлекся историей и вот теперь сменил место службы. Ник был женат, и у него росла дочь, сейчас ей четыре.

— А ты знаешь, что Динка-то Астахова теперь у нас в Горсовете? — спросил он. Я вытаращил глаза. Ну да, от Динки чего-то такого можно было ожидать. Она всегда была общественницей. Начинала тоже на «Электроне», техником, да и теперь еще вроде бы там служила.

— Да ты что? Когда выбрали?

— Недавно, вот в марте как раз. Ты с ней еще не виделся?

— Я только приехал, когда мне? Надо встретиться.

— Конечно, — Ник потянул пиво из горлышка, — в общем, организуем встречу! Надо с Коськой поговорить, с Диной… у Марси вроде время есть. Может, и в школу смотаемся? Там еще ведь некоторые наши учителя работают…

— Обязательно смотаемся! — нежданное умиление охватило меня. Как приятно все же, после многих лет скитаний, вернуться в родной город — родные лица, милые сердцу кварталы и рощи, речка, приветливые, любимые люди. Ник стал вытягивать информацию из меня, и я рассказал о работе спасателем, немного о Церере, об аварии. О том, что с личной жизнью так и не заладилось. Что у мамы все хорошо, она бодрая, читает лекции, пишет книгу…

— Ну а здесь-то ты что делаешь? — потребовал объяснений Ник. Я помрачнел, вспомнив недавний разговор с Евой и Кэдзуко. Вот честно, не хотелось мне сейчас поднимать все это, взбаламучивать в беседе с братом ту зловонную жижу, которая в последнее время залила мое сознание. Но ведь Ник и сам историк. Значит, и он… да, раз он здесь работает, то наверное, знает о воззрениях Кэдзуко.

— Да вот, тоже заинтересовался корнями, — буркнул я, — хотел заняться исследованиями. Слушай, мне тут такого нарассказали… про ГСО, про всех, кого мы в детстве считали героями. Хочу просто разобраться самостоятельно.