Анджей Бодун - Слепые идут в Ад [litres]

Наш пленник был внушительных размеров: метров двух с половиной, не меньше – весь покрыт густой светлой шерстью, которая начинала редеть только на морде и кистях рук. Лоб, нос, глаза и примерно половина щек были совершенно свободны от нее.

– Похож на орангутанга. – Сказал лорд Карриган, окидывая дзу-те недобрым взглядом.

– Орангутангу до него, как ему до нас. – возразил доктор Бауэр. – Посмотрите, какие лобные кости и надбровные дуги. Между прочим, орангутанги до двух лет развиваются в точности как люди, а потом останавливаются. – добавил он. – Этот, возможно, на уровне пятилетнего ребенка.

– Ну да, с такой женилкой! – хмыкнул Кларк. Все тупо уставились на пленного гиганта. Он беспокойно ерзнул.

– Во всяком случае теперь можно объяснить исчезновение Степлтона и Кьюбита. – сказал Карриган, пряча пистолет.

– Да, и двух здоровенных мужиков он утащил из эротических побуждений. – язвительно сказал Эйб. – Он не ест мяса. Посмотрите на его зубы. – Шлиссенджер шагнул к дзу-те и без всякой опаски раздвинул ему губы, как лошади на ярмарке. – Вас всех можно дисквалифицировать за непрофессионализм. – добавил он. – Ант-ропо-ологи.

– Действительно, – сказал я, тоже приближаясь к дзу-те, – верхние резцы у него не длинны. Что мы будем с ним делать?

Этот вопрос поставил всех в тупик.

– Убейте его! Что вы смотрите?! – выкрикнула Елена Александровна. Она все еще сидела на снегу, ее била сильная дрожь.

– Ну знаете, мадам! – Шлиссенджер побелел. Я понял, что он сейчас перестанет себя сдерживать. – Бедное животное воровало у нас орехи и шоколад. Если б вы не вертели у него перед носом задницей, ничего бы не случилось!

– Вы не смеете оскорблять мою жену! – Германн бросился вперед и был готов влепить Абрахаму пощечину.

– Не забудьте, кому вы обязаны возможностью ее иметь, – Эйб снова повернулся к Елене Александровне. – Я мог застрелить его. Только за то, что, в отличие от нас с Лагером, он не обладает "арийской" сдержанностью.

– Правильно мистер Шлиссенджер говорит. – неожиданно, поддержал его Кларк. – Пусть лучше ваша жена сидит в палатке. – он сплюнул жвачку, – а то я за себя не ручаюсь…

– Молчать! – лорд Карриган возмущенно раздувал бакенбарды. – Вашего мнения никто не спрашивает, сержант Кларк..

– Уж конечно! – Кларк закусил свою пухлую лиловую губу. – Моего мнения никогда не спрашивают. А, может, если б спросили, то все были бы живы.

– Вы же понимаете, что мы не можем тащить с собой эту скотину. – обернулся лорд к Шлиссенджеру. – Животное придется добить.

– Для вас все животные. – бросил Эйб. Карриган полоснул его недобрым взглядом.

– У нас недостаточно провизии. – сказал он. – К тому же зверь опасен: он перекусает нас всех.

– Я убью его своими руками! – Германн поднял винтовку и направил ее в голову дзу-те.

– Постойте! – воскликнул доктор Штранге, впервые за все путешествие преодолев свою застенчивость. – Подумайте, какой удар это нанесет науке. Доказать существование снежного человека! Это сделает нам имя. Даст состояние.

– Ну, у меня имя есть, – буркнул Карриган, – и состояние тоже. Ни в каком дзу-те я для этого не нуждаюсь.

– Никогда еще людям не удавалось поймать снежного человека! – взмолился Штранге.

– Ошибаетесь. – Шлиссенджер шагнул к животному. – Смотрите. Что бы это могло быть?

В его голосе вновь зазвучал сарказм. Он засунул палец за ошейник на шее дзу-те, который мы сначала не заметили из-за густой шерсти.

– Вот обрывок цепи. Довольно прочный. – констатировал Эйб. – Он видел людей и поэтому так ведет себя с нами.

– Он боится, – сказал я, – но не панически, как дикое животное. Похоже, он знает, чего бояться.

Несчастное животное смотрело на нас во все глаза. Казалось, оно сознавало, что речь идет о его жизни и смерти, и даже понимало, кто защищает, а кто требует убить его, потому что начало медленно отползать в нашу сторону.

– Вопрос следует поставить на голосование. – серьезно сказал доктор Бауэр.

– Здесь не Лига Наций. – отрезал Эйб. – Что за ритуальные убийства вы предлагаете? – он в упор смотрел на моего учителя и, казалось, тот смутился. И тут меня осенило.

– Послушайте, – сказал я, – вы же видите, как местные жители боятся дзу-те. Если мы поведем его с собой, наша экспедиция будет в большей безопасности. Кто знает, что нам еще предстоит.

– Браво. – тихо шепнул мне Шлиссенджер, незаметно пожимая мою опущенную руку.

Лорд Карриган задумался. Кажется, мои слова произвело на него некоторое впечатление.

– Ну хорошо. – протянул он. – Следует использовать здешние суеверия. Только держите его подальше от провизии.

Мы двинулись к лагерю.

– Вы молодец. – Эйб с уважением смотрел на меня. – Вам, доктор, вручат золотую медаль общества защиты животным! – обернулся он к Штранге. – Его надо перевязать. – Абрахам указал на дзу-те.

Животное связали и перетащили в лагерь. Вокруг, него собралась плотная толпа тибетцев, они кричали, строили пленному гиганту рожи и пытались ткнуть в него палками, всякий раз отскакивая, когда он, рыча, поворачивался к ним.

– Пошли! Пошли! – крикнул на них Шлиссенджер. – Ну, и кто здесь люди? – обратился он ко мне. – Иногда кажется, что расовые теории имеют под собой определенную почву.

Штранге опасливо подступил к животному.

– Я боюсь. – признался он. – Вдруг оно бросится.

– Не думаю. Кажется, он ручной. – Эйб присел перед дзу-те на корточки и легко тронул его за лапу. – Извини, приятель, – сказал он так, словно тот мог его понять, – я не хотел, в тебя стрелять. Ты сам виноват. Теперь придется тебя побеспокоить. На, держи прутик, будет больно. – Абрамам взял ветку и закусил ее зубами, показывая, как именно нужно ее держать.

– У него очень осмысленная морда. – Сказал я доктору Штранге. – Как вы думаете, он меня не укусит? – бедняга был бледен и чуть сердит. – Я ведь не ветеринар!

Дзу-те зажал зубами прут, и Эйб отступил, пропуская Штранге к животному.

Доктор Штранге действительно был хорошим врачом; менее чем за минуту он извлек пулю и принялся за обработку раны. К моему удивлению наш пленник стоически выдержал операцию, лишь жалобно урча и постукивая ступнями своих задних лап по земле.

– Ну ты герой! – сказал ему Эйб, когда все было окончено и Штранге наложил на рану плотную марлевую повязку. – Это тебе за стойкость. – Он достал заранее приготовленный сахар, и протянул дзу-те. – Как мы его назовем?

– Интересно, как его звали прежние хозяева? – Задумчиво сказал я.

– Вот уж совсем не интересно! – фыркнул Шлиссенджер. – Он оттуда сбежал, значит все, что там было, ему неприятно.

– Да, но кто они? Хотелось бы знать. – возразил я. – Возможно, он не единственный прирученный ими дзу-те?