Саша Ино - Письма в пустоту

Остров встретил нас утренним воздухом и ласковыми, еще не обжигающими, лучами весеннего солнца.

До монастыря предстояло топать на своих двоих около двух миль.

Аль не отвечал мне. Он шел рядом, немного прихрамывая на левую ногу.

— Прости, — я легонько коснулся его плеча рукой, — Я не сильно вчера сдерживался…

— Ты вообще не сдерживался, — нахмуренно брякнул Аль.

Чем ближе был монастырь, тем мрачнее становился мой любовник.

— Прости, сильно ногу потянул?

Я беспокоился.

— Ерунда.

— Ничего не болит?

— Диего…

— Ну, не раздражайся! — взмолился я.

— Зачем тебе знать, что у меня болит? Ты ничем не поможешь.

— Просто в следующий раз я буду осторожнее.

— Лучше не таким темпераментным, — Аль чуть заметно улыбнулся, — Спину тянет… и немного живот.

— Прости! — я резко развернулся и заключил любимого в объятия.

Мы замерли посередине проселочной дороге под звенящими листьями молодых деревьев. Впереди виднелся серый камень стен монастыря.

— Все! — Аль отбрыкнулся.

— Я люблю тебя, — шепнул я, смотря ему в глаза.

— Ага, а лубрикат ты заранее приобрел, от большой любви!

— Я лишь заботился о тебе, не хотел причинить боль. Нам обоим должно быть приятно, не прощу себя, если ты не получишь удовольствия…

Аль фыркнул и, поправив черный чехол Реновацио, двинулся вперед.

— Ты обижаешься? — я плелся подле него с сумками.

— Нет.

— А я вижу! — я настаивал.

— Просто ты знал заранее…

— Глупости, я лишь… — я сбился, — И вообще, чем ты недоволен?! У нас за одну ночь полпакета средств ушло… А представь без них?

— Мне не надо представлять. Я пробовал. Так что не стоит беспокоиться.

— Ты такой холодный сейчас. Опасаешься грядущего? Монастырь так на тебя действует?

— Хмм, — Альентес почесал подбородок и зажмурился, — Позволь признаться…

— Да! Конечно! — оживился я.

— Я немного не ожидал, что ты так вырастишь, — Аль чуть покраснел, — Я имею в виду не только рост, но и… ты стал совсем взрослым. Я не… Для меня пока сложно принять и осознать тебя… таким, новым для меня.

— Тебя смущает наша вчерашняя ночь?

— Чуть-чуть.

— Я люблю тебя!

— Слишком часто говоришь…

— Что??? Не сомневайся!

— Мне все равно, — Альентес вновь стал закрытым и равнодушным.

— Аль!

— Надо признать, ты хорошо подготовился… Столько поз, столько движений и страсть. Испорченный ты, Диего, испорченный мной!

— Эй! — вскричал я, — Да как ты!

Но я осекся. По лицу Альентеса стало видно, что он останется непоколебимым и непробиваемым.

Черт…

— Аль, я действительно так сильно люблю тебя! — с чувством произнес я.

— То, что ты со мной вчера делал, называется по-другому.

— Да как!!!??? — заревел я.

— Позволь по-русски.

— Матом? — догадавшись, прошептал я.

— Ага, ты меня вые… Вот что…

— Ты не смог произнести вслух?

— Игнасио не велел ругаться…

Альентес снова шел впереди меня. Бедный мой любимый.

Интересно он заметил, что сделал мне больно своими словами?! Надеюсь, нет, не хочу его беспокоить и огорчать.

В монастыре нас встретила сырость старых камней, от них веяло прохладой. Пока мы ждали брата-дежурного, я даже успел продрогнуть. Альентес не подавал вида, что его хоть как-то беспокоит холод. Может, мой любимый не замечает? Ну и к лучшему, пусть его ничего не тревожит.

Нас пропустили, описав оружейный инвентарь и занеся в регистр.

Знаете, так здорово возвращаться домой, когда на душе спокойно, когда ты ничего не оставил позади себя, точнее никого… Душа в ладу с окружающим миром!

Пышные деревья, каменистые дорожки с поднимающейся от них пылью, тренировочные площадки и скамейки для отдыха — вот он дом!

— Я кину сумки в свой домик? — спросил я Аля.

— Обе? — с подозрением осведомился он.

— Ах, да… Могу и обе, потом заберешь… Или, ты сразу…

Я не договорил, мне не хотелось расставлять все точки над I, мне не нужен был ответ, который меня не удовлетворит.

Альентес пожал плечами и кинул:

— Да, все нормально, все равно нам для начала стоит отметиться у Лиги, они вроде как вызывали…

Аль казался расстроенным не меньше меня.

— Да, сходим в секретариат, — кивнул я, ставя сумки на землю. Вещи можно было оставлять без присмотра, в монастыре-то все свои, никто и не подумает украсть.

Аль закурил. Признаться честно, он уже успел прикончить пару пачек пока мы шли до монастыря и плыли на пароме. Никотиновый голод сказался.

— Я не хочу с тобой расставаться, — тихо проговорил я, рисуя ногой на земляной дороге волнистые узоры.

— Ну… не думаю, что Игнасио разрешит. К тому же, я не совсем соответствую тебе. Ты знаешь…

— Да плевать на Игнасио! — воскликнул я, — Чего ты сам хочешь? Ты ведь уже не его воспитанник, ты свободный брат розенкрейцер, ты волен сам выбирать, что делать. Я вот на пример живу в доме наставника по собственному желанию, но теперь, когда у меня есть ты, мне легко позволят покинуть «отчий дом». Никто и слова против не скажет.

— Это ты.

— Так разницы никакой нет. Аль, у тебя одинаковые со мной права. Просто реши сам, чего ты хочешь!

— Сам… — задумчиво протянул мой любимый друг.

— Да, самостоятельно. Загляни в себя и реши, чего ты желаешь больше всего!

Альентес дернулся и нервно провел рукой по щеке.

— Диего, не лезь ко мне, — огрызнулся он, хмурясь.

— Аль! Да что такого я сказал???

— Ничего! Забудь!

— Что забыть?

— Все!

— О таком не просят.

— А я требую.

— Никогда. Как ни старайся тебе не удастся стереть из своей жизни наш поезд и ночь в нем.

— Замолкни.

— Я могу и помолчать. Но факт не изменить, это произошло!

— И?

— И ничего, тебе придется считаться с реальностью.

— Попробуй, заставь!

Мы оба были на взводе, глаза горели бешенством и взаимным раздражением.

— Аль, ты обязан думать своей головой! Ты не вещь!!! — воскликну я.

— Приказы мне будет отдавать Игнасио, а никак не ты!

— То есть я тебе никто? Да!? После всего, я для тебя пустое место???

— После чего всего? Не наделяй глубоким смыслом банальные вещи.

— Банальные?? Ах, для тебя это банально? Да!?

— Да.

— И ты готов вот так вот спать со всеми подряд?

Я был вне себя от ярости, и вряд ли понимал, что несу. Но его неуважение к себе, меня бесило.

— Да, если прикажет Игнасио, — таков ответ Альентеса.

— Не пори чушь!

— Ты действительно слишком хорошо обо мне думаешь.

— Вот уж нет, это ты себя принижаешь! Ну-ка, очнись! Ты все такой же, как и в Москве, как в поезде, как на пароме. Этот монастырь тебя никак не меняет! Аль, ты личность, увидь, наконец, это!

— Ты так добиваешься меня… Диего, неужто и впрямь твое желание столь велико?

— Хватит твердить одно и тоже. Мое желание — выражение любви к тебе! Прекрати, прекрати меня обижать!!!