Дэвид Митчелл - Литературный призрак [litres]

– Простите, что заставил вас ждать.

– Ничего страшного. Это вы простите за беспокойство. Я хочу добраться до гряды каменных укреплений, она отмечена на карте. Только я с картами не особо дружу.

– До гряды? Проще простого. Вернитесь к началу подъездной дорожки, сверните налево, там будет указатель на мостик Роу – вам туда, пока тропинка не кончится. И сразу их увидите. Если, конечно, туман не помешает.

– Огромное спасибо! Как обидно, что пошел дождь, правда? У меня на родине такая погода зимой.

– Вы из Новой Зеландии?

Господи, как Джону удается сохранять спокойствие!

– Да, угадали. Залив Полумесяца на острове Стюарт. К югу от Южного острова. Не бывали?

– Нет, увы. Ну, в наших краях погода сама себе хозяйка, творит что хочет. Тропические ураганы, лягушачьи ливни… А сегодня синоптики обещали штормовые ветра. Как-никак зима на носу.

– Мне везет, как всегда! Ой, какая славная собачка! Мальчик, девочка?

– Девочка. Зовут Планк.

– План? Как марихуана?

– Нет, как физик, который объяснил, почему можно греться у костра, не сгорая от ультрафиолетового излучения.

Смущенный смешок.

– А, Планк. Ну да, ну да. Какая она у вас ласковая! Среди островных собак это редкость.

– У нее работа такая. Она мой поводырь.

В ответ – обычное замешательство. Я немного успокоилась. Мои преследователи наверняка бы знали про Джона. А может, эта особа – хорошая актриса. Я снова напряглась.

– А вы что…

– Да, как летучая мышь. Точнее, гораздо хуже. В отличие от летучих мышей, у меня нет эхолокатора.

– Ой… Простите…

– Ничего страшного.

– Я пойду. Хочу посмотреть на камни, пока их штормом не разметало.

– Можете не спешить. Они стоят тут уже три тысячи лет. Берегите себя.

– До свидания. Еще раз спасибо.

Я смотрела ей вслед. Молодая, рыжеволосая, в ярко-желтом плаще. Она оглянулась на ходу, и я отпрянула от окна. Интересно, заметила она, что на столе три чашки? Лиам и Джон приглушенно беседовали. С островов Калф наползал туман.

Небо над горой Габриэль зловеще потемнело. Мы с Лиамом готовили похлебку, с репой с нашего огорода. Джон настраивал кларсах. Похлебка булькала в горшке.

Лиам раскрошил в похлебку бульонный кубик.

– Что собираешься делать, ма?

– Добавить чеснока.

– Ты знаешь, о чем я. За тобой придут?

– Да, наверное.

– И что тогда?

– Не знаю.

– А зачем ты сюда приехала, если знала, что тебя здесь найдут?

– Хотела повидать вас с папой.

– Тебе нужен план.

– Совершенно верно, мне нужен план.

– Тогда давай рассмотрим варианты, – рассудительно предложил Лиам, совсем как мой отец.

– Давай. Вариант первый. Сжечь черный блокнот и превратить квантовую когнитивность в горстку пепла. Взять новое имя – скажем, Скарлетт О’Хара – и до конца жизни выращивать бобы, разводить пчел и уповать на тупость ЦРУ, потому как никто не додумается искать меня на моем родном острове. Вариант второй. Вырядиться в узелковый батик, надеть сандалии, взять на плечи рюкзак и до конца жизни странствовать по жарким странам. Вариант третий. Переехать в техасский городок, не отмеченный ни на одной карте, заработать кучу денег на гонке вооружений и видеться с мужем и сыном только под охраной, чтобы я не сбежала вместе с военными секретами.

Лиам ловко нашинковал лук.

– Да, заковыристая задачка.

Коулун томился, варился и бурлил. Расчеты виртуальной нелокальности подтверждались. Но мирное существование затворника не могло продолжаться вечно.

Я помню, когда оно закончилось. На экране появился геккон. Его язычок подрагивал, как электрический свет. Привет, крошечная жизнь, возникшая из звездного компоста. Известно ли тебе, что твое ящеричье существование – бильярдный шар, который швыряют туда-сюда квантовые ножницы-бумага-камень? Что твои частицы существуют в пространственно-временной пене, в мостиках и червоточинах, что кружат и вьются в вечном хороводе. Что Вселенная имеет форму пончика, и, если бы у тебя был достаточно мощный телескоп, ты разглядел бы в него кончик собственного хвоста?

Или тебе все равно?

Где-то взорвались мужские голоса, яростные взлеты и падения интонационных качелей кантонского наречия. Женский голос вторил двумя октавами выше. Загрохотала перевернутая мебель. В моей комнате закачалась люстра.

– Какого черта там происходит? – Хью, в трусах с уткой Даффи и в очках, как у мистера Крота, вышел в прихожую и наткнулся на индонезийские барабаны. – Тьфу ты, черт!

Грянул выстрел. Я подскочила, будто пистолет был у меня в кармане.

– Боже мой!

Воцарилась гробовая тишина.

Хью проверил замок, засов и дверную цепочку.

Геккон давно исчез.

Меня замутило. Это за мной! Я закусила костяшки пальцев.

По лестничным ступеням скатился гром – и замер. Спустились по меньшей мере трое. Хью взял бейсбольную биту, я схватила гипсовый бюст Джона Колтрейна и четко осознала, что никогда в жизни не испытывала подобного оцепенения. На наше счастье, гром загрохотал вниз по лестнице. Хью направился к окну, но я инстинктивно оттащила его. Он потрясенно взглянул на меня.

– Черт! – сказал он в третий раз.

При мне он никогда не поминал черта, а тут три раза кряду.

На большом пальце назревала бородавка.

Зазвонил телефон. Нет сил больше. Оставьте меня в покое.

Джон снял трубку – ему ближе.

У меня пересохло в горле.

– А, Тамлин…

Это Тамлин Шихи. Успокойся, Мо, сегодня никто не приезжал на остров.

– Да, Лиам закрепил брезент. Все в порядке. Спасибо, что предупредил… Да, конечно… Минуточку. А ты береги себя. – Джон прикрыл трубку ладонью. – Эй, герой-любовник! Бернадетта хочет с тобой поворковать.

– Па! Скажи, что меня нет! Она – отстой!

– Брось, не вредничай. На тебе ведь налет экзотики – как-никак ты бывал в Швейцарии.

Джон лукаво улыбнулся и снова заговорил в трубку:

– Да, Бернадетта, сейчас он подойдет. Секунду подожди – он только что вышел из душа, совсем мокрый. Сейчас, вытрется как следует…

Лиам зашипел, фыркнул, схватил трубку и вышел с телефоном в коридор, зажав шнур дверью.

За ужином мы слушали радио.

– А ты заметила, что каждая страна называет свой ядерный арсенал «эффективным средством сдерживания», а чужой – «оружием массового уничтожения»? – сказал Джон.

– Да, – кивнула я.

Ветер вздымался и опадал, как горы волн в море. Задребезжали стекла. Лиам зевнул, я тоже.

– Счет один-один. Как там Фейнман, в порядке?

– В порядке. Устроилась за большим камнем. А где твой па?

– У себя в кабинете, медитирует.

Лиам собрал фишки «скрэббла» в коробку.

– Мейси говорит, зима будет суровая. Такой вот прогноз на будущее.

– Мейси? Она что, установила спутниковую тарелку?

– Нет, ей пчелы сказали.