Цезарий Збешховский - Искажение [litres]

Водяная Блоха в конце концов нажимает на спуск. Одна из фигур у костра падает.

– Это тебе за Криса, ублюдок, – шепчет Джаред.

Он снова стреляет и промахивается, но тут же поправляется, и очередной партизан валится, словно пораженный молнией. Похоже, он летит прямо в огонь.

– Ебать я вас всех хотел!

Я не могу поверить, что он убивает их с такого расстояния. Этот грубоватый, неприметный солдат меток как сам дьявол. В лагере ремарцев возникает суматоха – они бегают во все стороны, даже не предполагая, что пули летят из Дисторсии. Водяная Блоха кладет еще трех, прежде чем они успевают спрятаться за автомобилями.

Парни поздравляют его, но Дафни не в настроении выслушивать похвалы. Обняв автомат, он, похоже, беззвучно плачет. Он сделал все, что мог, отплатив за смерть Балларда, Остина и Голи, а также за падающие нам на головы снаряды. Это все, на что способна наша армия – прекрасно вооруженная и гордая собой.

Со стороны холмов, которые называют «сиськами», к базе подъезжает автомобиль партизан. Без пятнадцати минут полночь. Полковник послал своих людей с вдохновенной записанной речью, в которой обвиняет нас во всех преступлениях мира, но также милостиво предлагает нам сдаться. В этом случае нас ждет легкая смерть, а тела будут отправлены семьям. В ответ отделение Нормана лупит из MUG-а по посланникам. Те улепетывают обратно в штаб, что вызывает в ответ радостные крики. Я прошу парней сосредоточиться.

– Послушайте меня внимательно. – Я смотрю на их измученные лица. – Когда начнется очередной обстрел, спускайтесь в пещеру и больше сюда не возвращайтесь. Попытайтесь идти по туннелям, может, найдете дорогу. Пока подготовьте снаряжение. Возьмите с собой оружие, фонари, очки ПНВ, пайки и запас воды. Возьмите также лайтстики, а также маркеры и мел, чтобы отмечать путь на развилках.

– О чем ты говоришь, Маркус? – почти кричит Пурич.

– О том, что следующего обстрела вы можете не пережить. А если даже и продержитесь до утра, все закончится около шести. Я не успел вам сказать, но одна из девушек, которых забрало озеро, проплыла под землей и вышла где-то в окрестностях Кумиша. То есть такое возможно, и вся местность изрыта туннелями. Шансов у вас немного, но наверняка больше, чем если бы вы остались здесь.

– Не может быть и речи, Маркус! – говорит Гаус. – Я не выполню этот приказ.

– Это не приказ. Я говорю лишь о том, что вам вовсе не обязательно погибать здесь. Но отправляться нужно как можно раньше – потом земля провалится в радиусе нескольких километров. Камня на камне не останется.

– И ты пошел бы с нами, шеф? – спрашивает Водяная Блоха.

– Нет, парни, я остаюсь с Неми и Крисом. Я никуда не иду.

– Тогда и мы никуда не идем, – говорит Гаус.

– Это было бы дезертирством, – с оскорбленным видом громко добавляет Пурич.

– Это сражение невозможно выиграть, Даниэль, – отвечаю я. – Можно только погибнуть – быстро или в муках. Можно также попытаться сбежать. Пусть каждый решает сам.

В этой дискуссии я участвовать не намерен. Слишком устал, и потому иду в свой угол, поправляю Балларду сползший набок шлем и сажусь на землю, с облегчением чувствуя, что для моих солдат еще есть тень надежды. Лишь бы они не думали чересчур долго.

Четверть часа спустя с крыши спускается Дафни. Он направляется к руинам склада и достает оттуда немного снаряжения, а также два спасательных ранца – вполне адекватное название, учитывая ситуацию. Встав рядом со мной, он ждет Гауса, который спорит наверху с Пуричем.

– Я хотел тебе кое-что сказать, Маркус, – начинает Водяная Блоха.

– Ничего больше не говори, Джаред. Вы приняли верное решение, а теперь будьте осторожнее и доверьтесь интуиции. Она ведет человека лучше, чем разум.

– Я хотел сказать тебе спасибо. Даже не за то, что ты разрешил нам уйти, – просто за все, шеф. За то, что мы столько продержались.

– Не за что, – тихо отвечаю я. – Мы вместе выжили в этом дерьме.

– Если у нас все получится, кого мне известить?

– Поезжай в Рамму, к моему отцу. – Я даю ему адрес и маленький металлический предмет. – Передай ему эту флешку. Там все фотографии, которые я здесь сделал.

– Ясно, шеф. Адрес запомню, можно не записывать.

На металлической лесенке появляется Гаус. Он ругается себе под нос, все еще переживая спор с товарищем, который обозвал его трусом и дезертиром. Даниэль Пурич страшно рисковал, говоря такое Виму, но его Бог оказался милостив.

– Еще немного, и я бы его отпиздил, – тяжело дыша, заявляет он.

– Не ждите очередного обстрела, идите, – отдаю я последний приказ. – Пробирайтесь там, между ограждением и зданием. Потом вам останется только несколько шагов до лаборатории. Удачи, парни.

– Не знаю даже, что сказать. – Гаус протягивает руку.

– Я передам твои фотографии, – повторяет Водяная Блоха.

Они надевают за медсанчастью ранцы, делятся снаряжением и идут вперед, а затем сворачивают туда, где находится наша столовая. Я уверен, что даже если кто-то их заметит, то не доложит Янгу. На базе царит такой хаос, что все должно получиться. Только потом, в туннелях, будет сложнее, поскольку парней миниатюрными не назовешь.

Пятница, 15 июля, 03.10

Я пережил очередной обстрел, начавшийся вскоре после полуночи.

Снаряды били как сумасшедшие, разрушая все, что еще можно было разрушить. Они попали в бок медсанчасти и ту часть здания, где мы устроили столовую. Огневая позиция на крыше каким-то чудом уцелела. Не взорвалась и бочка с топливом, хотя осколки несколько раз свистнули об ее поверхность.

Воротам снова пришлось хуже всего. Валичу оторвало ногу, а капитан Заубер погибла, пытаясь ему помочь. Я думаю об этом с грустью. Обо всем мне рассказал сержант Северин, заглянув сюда около половины второго. Он немного постоял, выкурил вонючую самокрутку и обещал, что скоро вернется. Ему хотелось точно оценить потери.

Я пережил и визит Янга, пытавшегося заслужить право именоваться командиром. Полчаса назад он разбудил меня и приказал идти с ним, а когда я отказался, полез в кобуру, достал пистолет и начал в меня целиться – то в голову, то в корпус, не в силах решиться. С крыши высунулся Пурич и громко объявил, что если господин младший лейтенант не засунет это говно себе в жопу, то получит пулю из автомата. И Янг попросту ретировался.

Даниэль спустился с крыши и сидит теперь рядом со мной, читая молитвы из маленькой книжечки, которую держал в нагрудном кармане. Вскоре к нам присоединяется Ларс Норман, черный лицом, будто дьявол Гарсии. У него забинтованы голова и рука, но он постоянно говорит и думает вовсе не об этом. Во время обоих бомбардировок он потерял троих человек и не может с этим смириться.

На всей базе нас остался, может, десяток, поскольку Янг не разрешил солдатам спуститься в пещеру во время второго обстрела, крича, что они могут застрять там насовсем и некому будет оборонять базу. Вскоре почти все перестали его слушать, но лаборатория уже обрушилась, и завал отрезал путь в укрытие.