Цезарий Збешховский - Искажение [litres]

Т. К.: А откуда эти другие нейтрино там берутся? У вас уже есть какая-то теория на этот счет?

Ф. М.: Пока у нас не будет более качественных детекторов и мы не подтвердим, в самом ли деле это левосторонние нейтрино, трудно говорить о какой-либо теории. Но если мои предположения окажутся справедливы, потребуется рассмотреть возможность влияния некоего до сих пор неизвестного взаимодействия.

Т. К.: Что вы понимаете под «неизвестным взаимодействием», господин профессор?

Ф. М.: Как известно, в физике, которую мы в настоящее время изучаем, имеются четыре типа взаимодействий: электромагнитное, слабое, сильное и гравитационное. Каждое из них возникает между разными элементарными частицами, и каждое из них имеет свой носитель. Например, бозоны подвергаются сильному взаимодействию, носителями которого являются глюоны. Благодаря им существуют атомные ядра.

Известно, что ядро атома состоит из нейтронов и протонов. Нейтроны электрически нейтральны, но протоны имеют положительный заряд. Известно также, что частицы с одним и тем же зарядом отталкиваются друг от друга, но, несмотря на это, атомное ядро остается единым целым. Так происходит именно благодаря сильному взаимодействию, носителем которого являются глюоны.

Никакие частицы не могут спонтанно менять свои квантовые числа, неспособно на это и ни одно из вышеупомянутых взаимодействий. Именно потому потребуется рассмотреть возможность существования иного взаимодействия, которому подвергаются элементарные частицы, такие, как нейтрино. Но, как я уже сказал, это даже не гипотеза – лишь допущение.

Т. К.: Но если бы, однако, оно оказалось верным, это была бы настоящая сенсация и революция в физике.

Ф. М.: Конечно, господин редактор. Если бы предположения подтвердились, у нас появилось бы поле для новых исследований полностью неизвестных до сих пор реакций между элементарными частицами. Если бы нам удалось изучить характеристики этого взаимодействия и найти его носитель, мы могли бы создавать новые элементарные частицы и менять характеристики уже существующих, манипулируя их квантовыми числами.

Например, меняя один „верхний“ кварк в протонах на „нижний“, мы превратили бы их в нейтроны, получив таким образом неустойчивые атомные ядра. Меняя протоны в атомном ядре на нейтроны, мы могли бы получать неустойчивые атомы. Можно было бы таким образом разрывать структуры химических соединений. Так что не стану скрывать – это была бы революция в современной науке. Не только в физике, но и в других областях, например в химии.

Т. К.: Господин профессор, большое спасибо за беседу и введение нас в увлекательный мир квантовой физики. Желаю вам от своего имени и от имени наших читателей плодотворных исследований и дальнейших успехов в научной работе.

Ф. М.: Спасибо за приглашение и возможность поделиться с читателями последней информацией. Обещаю, что, когда нам станет известно больше, я с удовольствием об этом расскажу при следующей нашей встрече».

Суббота, 7 мая, 10.20

Здесь порой случаются и приятные дни, вернее, приятные часы – совместные ужины и свободные вечера, когда я играю в бильярд с Норманом или в дартс со своим взводом, встречи украдкой с Неми. Или моменты затишья перед бурей, как сейчас: я сижу с парнями в их комнате, потягивая пиво из пластиковой канистры, которое кто-то притащил из города. Я даже не спрашиваю, кто это сделал. У нас три литра тепловатого напитка на пятерых, но и это радует.

На коленях Гауса спит черно-белая кошка Стерва. Мы с ним сидим за столиком, а остальное отделение расселось на нижних койках двух двухъярусных кроватей. Всякие незаконные поступки объединяют людей куда больше, чем официальные развлечения.

Мы немного говорим о текущих делах, а немного о том, чем займемся, когда закончим службу в МСАРР. Мыслей остаться в армии уже особо не возникает. Пурич хочет открыть магазин с военными товарами, а Водяная Блоха – устроиться в дополнение к обычной работе инструктором в тир. Баллард, беспокойная душа, говорит о путешествии в Австралию, где он хочет поселиться. Гаус дремлет, опершись головой о подоконник, и начинает храпеть.

Я вспоминаю, как в январе базу Эрде обстреляли из минометов. Я держал в руках окровавленный ботинок рядового Филда, который погиб в туалете, и говорил сержанту, что приехал сюда за смертью. Я знаю, что в самом деле тогда так себя чувствовал и что нежелание жить приносило мне спокойствие. Но теперь хочется, чтобы все мы остались живы. Мне небезразличны эти люди, с которыми меня свел случай и давно сделанный выбор.

В конце концов мы решаем, что во время какого-нибудь патруля обзаведемся вентиляторами. Становится все жарче, и даже самый маленький ветряк может дать частицу прохлады. Не помешала бы и вода, какой-нибудь пруд или бассейн, в котором можно было бы иногда искупаться. В ответ Пурич – наверняка чтобы нас порадовать – рассказывает о своем страхе перед водой, о том, как в детстве дважды тонул и предпочитает иметь под ногами твердую почву.

Холоднее нам от этого не становится, но по крайней мере веселее. Я уже представляю шутки под душем, кто-нибудь обязательно бросит Даниэлю спасательный круг, когда откроет кран. Рассказ о собственных слабостях – всегда проявление доверия.

Выйдя от парней, я прошу Неми, чтобы она помогла мне связаться с капитаном ремаркской полиции, отряд которого мы сопровождали две недели назад. Помню, его звали Саломон, а его участок находился в центре города. Девушка, как обычно, не теряет времени зря и меньше чем через час сообщает мне номер телефона.

Саломон Ахари крайне удивлен моему звонку, но в голосе полицейского слышится радость. Я спрашиваю, как у него дела. Смешно выговаривая слова, он рассказывает, что как раз уехал с женой за город, но охотно мне поможет, и у него для меня множество времени. Думаю, благодарность его смешана с традиционной вежливостью, и мне не хочется ею злоупотреблять.

Я лишь прошу капитана, чтобы он встретился со мной, если найдет время. Мне хотелось бы побольше узнать о пустыне Саладх и базе Дисторсия. Может, он что-то слышал о происшествиях в тех краях? Может, кто-то недавно пропал там при невыясненных обстоятельствах? Полицейский интересуется, не случилось ли чего дурного – со мной или с кем-то из сослуживцев. Я не могу ответить прямо, но упрямо повторяю, что это крайне важно, и оставляю свои координаты.

Разговор наверняка подслушивает военная разведка, но мне нужно как можно скорее встретиться с ремарцем. Я не хочу подвергать риску Неми, прося найти ее очередные материалы о Мейере. Думаю, если даже капитан Ахари не сумеет помочь мне выяснить причины смерти Кольберга и Персона, я хоть что-то узнаю об этой странной стране.