Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

– Но он просто упал и умер!

– Значит, старый был. Слабый.

– Ничего подобного! Он был в расцвете сил.

– Обсудим все позже, – вступил Альфред Кемпер, наш бактериолог. – Мне интересно не меньше, чем вам, но Боб дело говорит. Пора заняться лагерем.

– И еще, – добавил я, строго глядя на остальных. – Да, на вид место безопасное, но не забываем правила поведения на чужой планете. Местную пищу не есть, воду не пить, в одиночку не разгуливать. В общем, чтобы все были начеку.

– Ничего здесь нет, – сказал Вебер. – Только стада этой живности да бескрайние равнины. Ни холмов, ни деревьев, вообще ничего.

В общем, на него нашла охота поспорить. Сам он прекрасно – не хуже меня – знал, что правила поведения на чужой планете написаны кровью.

– Ну ладно, – сказал я. – Итак, что будем делать? Разобьем лагерь или заночуем в корабле?

После этих слов охота спорить у всех пропала.

Лагерь мы поставили до заката, так что к сумеркам уже устроились. Карл Парсонс, наш эколог, собрал походную кухню, и к тому моменту, как мы забили последний палаточный колышек, ужин был готов.

Я достал свой диетический набор, сверился с формулой и смешал нужные ингредиенты, в то время как остальные привычно потешались над моими телодвижениями.

Меня это не волновало. Они машинально подкалывали меня, я машинально огрызался. Вся эта история была стара как мир. Может, оно и к лучшему. Странно, если никто не обращал бы внимания на мои вынужденные пищевые привычки.

Помню, как-то раз Карл жарил стейки, и мне из-за аромата пришлось отойти в сторонку. За добрый стейк я с правой рукой готов расстаться. Как, впрочем, и за любую человеческую жрачку. Да, на диете ты не склеишь ласты, но больше ничего хорошего в ней нет.

Я в курсе, что язва – заболевание дурацкое и старомодное. Спросите любого врача, и он скажет, что в наши дни ни у кого не бывает язвы. Ни у кого, кроме меня с моим загадочным желудком. Не верите? Вот вам мой диетический набор, любуйтесь на здоровье. Наверное, язва у меня от работы. Профессиональное заболевание. Попробуйте-ка понянчиться с шайкой космических исследователей, тоже язву себе наживете.

После ужина мы приволокли дохлятину в лагерь, чтобы рассмотреть получше.

Вблизи она выглядела еще сквернее, чем издали.

Да, это и правда была растительность, самая настоящая, неотъемлемая часть зверюги. Но росла она лишь на некоторых цветных квадратах шкуры.

Мы заметили кое-что еще, и тут Вебер чуть слюни не пустил. В одном цветном квадрате были дырки – как от колышков из детского деревянного конструктора. Вебер достал складной ножик, потыкал им в дырку и выковырял насекомое вроде пчелы. Я глазам своим не поверил. Вебер пошуровал в другой дырке, и там тоже обнаружилась пчела. Обе дохлые, что первая, что вторая.

Они с Оливером собрались было вскрыть тушу прямо на месте, но остальные их отговорили.

Пришла пора решать, кто первым встанет на часы. Все потянули соломинки, и короткая досталась мне, такой уж я везучий. Вообще-то, в карауле не было особенного смысла, ведь лагерь стоял на сигнализации, но правила есть правила: кто-то должен нести дежурство.

Я вооружился винтовкой, а остальные пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по палаткам, но я еще долго слышал, как они чесали языками. Какой бы ты ни был космический волк и опытный исследователь, пусть даже тебе эти исследования уже поперек горла встали, а в первую ночь на новой планете всегда спится неважно.

Я уселся на стул сбоку от обеденного стола, на котором горел фонарь. На любой другой планете мы развели бы костер, но тут не нашлось никаких дров.

Короче, сижу я возле стола, смотрю на дохлого бычка и начинаю слегка волноваться, хотя причин для беспокойства пока что нет. Сам я специалист по экономике сельского хозяйства, поэтому начинаю тревожиться, лишь когда мне приносят первые отчеты.

Но я, сидя перед тушей, никак не мог отделаться от мыслей об этой чокнутой зверюге. Думал то об одном, то о другом, но так ничего и не придумал. Поэтому даже обрадовался, когда Тэлбот Фуллертон, по кличке Студент, вышел из палатки и сел рядом со мной.

Обрадовался, но совсем чуть-чуть. Фуллертона мы все недолюбливали. Не встречался мне еще фанатик, способный стать душой компании.

– Что, волнуешься? Уснуть не можешь? – спросил я.

Он рассеянно покивал, уставившись во тьму за фонарем.

– Интересно… Может, это та самая планета?

– Вряд ли, – хмыкнул я. – Ты все ищешь Эльдорадо, а такие места бывают только в сказках.

– Однажды его уже нашли, – упрямо возразил Фуллертон. – Об этом много чего написано.

– О «позолоченном человеке» тоже много чего написано. И о царстве пресвитера Иоанна. Об Атлантиде и так далее. О древнем Северо-Западном пути. Но никто их не нашел. А знаешь почему? Потому, что их не существует в природе.

Он сидел перед фонарем, глаза безумные, а кулаки то сжимаются, то разжимаются.

– Саттер, – сказал он несчастным голосом, – не понимаю, к чему все эти твои насмешки. Где-нибудь во Вселенной наверняка известно, как обрести бессмертие, и человечеству необходимо узнать этот секрет. Да, раньше пришлось бы тесниться с новыми поколениями на одной планете, в одной Солнечной системе. Но теперь места для жизни полно – миллионы планет, множество галактик. Говорю тебе, бессмертие – это будущее человечества, его следующий шаг!

– Проехали, – отрезал я.

Но если Студент раздухарился, его не так-то легко заткнуть.

– Ты только посмотри на эту планету, – говорил он. – Почти полная копия Земли. Солнце как у нас, отличная почва, прекрасный климат, вдоволь воды – идеальное место для колонизации. Как думаешь, через сколько лет здесь поселятся люди?

– Через тысячу. Или через пять тысяч. А то и позже.

– Вот именно. А сколько еще планет ждут не дождутся, чтобы их колонизировали? Но этого не произойдет, потому что мы умираем один за другим. И это еще не все…

Я терпеливо выслушал душещипательный монолог о том, как жалко, что люди смертны, хоть и знал его наизусть. До Фуллертона у нас в экипаже был другой Студент, а перед тем – еще один. Таковы правила. Любая исследовательская группа, независимо от ее целей и задач, должна быть укомплектована Студентом, доверенным лицом Института Бессмертия.

Но нынешний парнишка оказался похуже прежних. Это была его первая экспедиция, и от идеализма у него разве что пар из ушей не валил. Все Студенты свято верят, что человек должен жить вечно, и горят желанием раскрыть секрет бессмертия. Более того, считают, что такой секрет существует. Ибо однажды, много веков назад, экипаж потерянного корабля – безымянного космолета на безымянной планете в бог весть котором году – уже разгадал эту загадку!