Джин Вульф - Пятая голова Цербера [сборник litres]

– Вы мадам Дюклоз? – обратился к хозяйке человек в черном. – Вы содержите этот дом? Вы подтверждаете, что сдали комнату, в которой мы сейчас находимся, присутствующему здесь джентльмену?

Она кивнула.

– Ему придется отправиться в цитадель в нашем сопровождении. Там он встретится и пообщается с различными официальными лицами. После нашего отбытия вы закроете и запрете эту комнату [71] Cр. выше буквальное истолкование фамилии Дюклоз. – вы поняли? И ничего здесь не трогайте.

Мадам Дюклоз энергично кивнула, тряхнув метелками седых волос.

– В случае, если вышеозначенный джентльмен не вернется через неделю, вы должны будете обратиться в парковый департамент, откуда по этому адресу прибудет достойный уважения сотрудник. В его сопровождении вам будет позволено открыть эту комнату и проинспектировать ее на предмет повреждений, причиненных предметам обстановки присутствием грызунов, открыть окна на срок в один час, по истечении какового срока вы должны будете покинуть комнату и снова запереть ее. После этого вышеуказанный сотрудник уйдет. Вам понятен смысл моих слов?

Мадам Дюклоз еще раз кивнула.

– В том случае, если вышеозначенный джентльмен не вернется до Рождества, вы снова обратитесь в парковый департамент. На следующий за Рождеством день – или, если Рождество выпадет на субботу, в следующий за ним понедельник – достойный всяческого уважения сотрудник прибудет оттуда, как и в предыдущем случае. В его сопровождении вам будет позволено переменить постель и, если пожелаете, проветрить матрац.

– На следующий день после Рождества? – озадаченно воскликнула мадам Дюклоз.

– Или, если Рождество выпадет на субботу, в следующий за ним понедельник. В случае, если вышеозначенный джентльмен не вернется и по истечении одного года, считая с этой даты, – для вящей уверенности вы можете отсчитывать этот срок так, как если бы она выпадала на первое число нынешнего месяца, если вам так удобнее, – вы снова обратитесь в парковый департамент. На сей раз, если таково будет ваше желание, вы сможете поместить принадлежащее вышеозначенному джентльмену имущество на хранение за собственный счет, или же, если вас не устраивает предыдущий вариант, продолжать хранить их в своем доме и дальше. В этот раз представитель паркового департамента произведет им учет. Затем вы можете использовать эту комнату для других целей. В случае, если вышеозначенный джентльмен не вернется и по истечении пятидесяти лет, считая с этой даты тем же способом, какой был вам только что разъяснен, вы, ваши наследники или правопреемники можете снова обратиться в парковый департамент. На сей раз правительством будет произведен учет всех предметов, подпадающих под одну из нижеперечисленных категорий: изделия, изготовленные целиком или частично из золота, серебра или иных драгоценных металлов; денежные знаки валют Сен-Круа, Сент-Анн, Земли или прочих планет; предметы антиквариата; научное оборудование; планы, их синие светокальки [72] Еще одна замечательно архаичная черта общества Сен-Круа. и документы всех форм; ювелирные украшения; нижнее белье; прочая одежда. За исключением предметов, подпадающих под одну из вышеперечисленных категорий, все имущество вышеозначенного джентльмена перейдет в собственность вашу, ваших наследников или правопреемников. Если завтра вы обнаружите, что не смогли в точности запомнить данные вам инструкции, обратитесь ко мне в департамент общественных работ, подотдел стоков и канав, и я повторю только что данное вам объяснение. Спросите ассистента главного инспектора по стокам и канавам. Вы понимаете? [73]

Мадам Дюклоз кивнула.

– Теперь то, что касается вас, мадемуазель, – продолжил человек в черном, перенеся внимание на мадемуазель Этьен. – Заметьте: я передаю присутствующему здесь джентльмену пропуск для его посетителя. – Он извлек из нагрудного кармашка своего засаленного плаща жесткую на ощупь карточку, примерно шести дюймов в длину и двух в ширину, и протянул ее мне. – Джентльмен запишет ваше имя на карточке и вручит ее вам. Предъявив ее, вы получите возможность навещать его в согласии с данным вами поручительством, в цитадели, во второй и четвертый четверг каждого месяца между девятью и одиннадцатью часами вечера.

– Погодите-ка, – возмутился я. – Да я с этой дамой даже не знаком.

– Вы ведь не женаты?

– Нет.

– Это согласуется с информацией, указанной в вашем досье. В случаях, когда узник не состоит в законном браке, полагается выдать карточку посетителя ближайшей постоянно проживающей здесь женщине приемлемого возраста. Вы должны понимать, что это решение продиктовано статистическими вероятностями. Дама, однако, имеет право передать эту карточку любому другому лицу женского пола по вашему указанию, каковое лицо впоследствии сможет использовать ее с исправленными сообразно потребности именем и фамилией. Вы сможете обсудить этот вопрос через… – он на миг умолк, что-то прикидывая в уме, – десять дней. Не сейчас. Но запишите же ее имя.

Меня заставили спросить у мадемуазель Этьен ее первое имя. Как и ожидалось, она назвалась Селестиной.

– Вручите ей карточку, – скомандовал человек в черном.

Я повиновался. Он опустил тяжелую руку мне на плечо и произнес:

– Настоящим я заключаю вас под арест.

Меня переместили. Я продолжаю записывать свои мысли – если так можно выразиться – в новой камере. Я утратил свою старую идентичность узника камеры сто сорок три, а приобрел новую, прежде неизвестную, но тоже 143; это так, потому что старый номер нацарапан мелом на двери моей новой клетушки. Переход вам, читающим эти строки, покажется очень резким; на самом же деле меня вовсе не выдернули оттуда посреди записи, каковое впечатление может сложиться. Нет, я просто устал описывать мой арест во всех подробностях. А дело было так. Я что-то корябал на листе. Я спал. Я питался хлебом и супом, приносимыми стражником, и нашел маленькую кость – подозреваю, что это было козлиное ребро, – в супе, и стал с ее помощью переговариваться с моим соседом сверху по стояку, Сорок седьмым. Я слушал умалишенного из камеры слева, пока мне не стало казаться, что среди царапанья и скрежета, издаваемых этим безумцем, я могу явственно различить собственное имя.

И потом в замке моей двери повернулись ключи. Я подумал, что, наверное, мадемуазель Этьен все-таки явилась меня проведать. Как мог, я привел себя в относительный порядок, расчесав волосы и бороду пальцами. Но это был всего лишь охранник. С ним явился человек могучего телосложения в черном капюшоне, скрывавшем лицо. Естественно, я подумал, что меня убьют. Я пытался собраться с духом и действительно почувствовал, что не очень-то и напуган. Однако колени мои так ослабли, что я не мог нормально стоять. Мелькнула мысль о побеге (она всегда посещала меня, когда я отправлялся на допрос: иного способа вырваться из камеры не было). Но за дверью тянулся только узкий коридорчик без окон, на каждом углу дежурила стража. Капюшон взял меня за руку и молча протащил по коридору, затем по лестнице – вверх и вниз по ступенькам, пока я окончательно не потерял чувство направления; возможно, это перемещение длилось часами. Я замечал грязные измученные лица, наблюдавшие за мной сквозь смотровые глазки в дверях камер, и подумал, что точно так же, должно быть, выгляжу и я сам. Несколько раз мы пересекали дворики, и я каждый раз ожидал, что меня застрелят. Было около полудня, яркое солнце слепило меня, глаза слезились. Затем мы попали в коридор, ничем не отличавшийся от всех прочих, и остановились возле двери, отмеченной цифрами 143. Капюшон вытащил из пола бетонный кирпич – в образовавшейся дыре виднелись железные ступени. Я спустился, он последовал за мной. Пройти понадобилось полсотни метров или около того. Внизу было так темно, что пробраться по вонявшему мочой коридору удалось только с фонарем. В конце концов мы уткнулись в дверь камеры, куда Капюшон меня бесцеремонно и толкнул, так что я растянулся на полу.