Эрик Ингобор - Этландия

Он вдруг завопил:

— Помогите! Тону!

— Шюсс! Ап… ап… я захлеб… хлеб… бываюсь…

— Где Ольц? Ольц… Ап…

— Хлюп…

— Буль… хлюп…

Первый самоубийца визжал, как девчонка:

— Помогите, меня топят!

Второй самоубийца, бросившийся с моста в поисках уединенной тихой смерти, попал в водоворот кругов, брызг, воплей, бульканья. Вертясь в воронке среди захлебывающихся людей, он не выдержал и, схватив за шею Ольца, завыл:

— Спасите!..

Ольц ударил его по голове мокрым пиджаком и захрипел:

— Помогите! Он тянет меня на дно!

Когда через полчаса подъехала полицейская лодка со спасательными кругами, она увидела дикую сцену. Перепутанные клубком бледные люди выбрасывали из носа и рта потоки воды, вцеплялись друг другу в волосы и, как буйно помешанные певчие, хором выли: «Спа-си-те!»

В августовскую ночь неутомимый член «Артели Моста самоубийц» доктор медицины Бэг дежурил под мостом.

В ожидании падения с небес черных комков самоубийц он предавался трем философским занятиям: ковырял в носу, глядел на реку и размышлял о жизни.

Жизнь подобна реке. То она бурно несет свои воды — и тогда в лучших газетах печатаются объявления о докторе Бэге, шуршат автомобили, присланные больными, телефон разламывается от звонков… всем нужен этот прекрасный доктор Бэг!

То становится тихой, покрывается элегически поблескивающей рябью, — тогда в просторной гостиной, перелистывая альбомы и старые журналы, сидят почтенные пациенты, и где-то есть пухленькая жена с родинкой над губой и ниткой жемчуга на шее.

…Но воды жизни становятся мутными. Тогда приходится ожидать одиноких пациентов, выпрашивать жалкие часы приема в казенной больнице.

…Река озлобленно завивает воронки, — тогда продается мебель, крутятся судебные процессы о долгах, и голодные доктора конфузливо вытаскивают из-под полы инструменты и просят их купить.

…В реку вливается грязь, плывут бумажки, человеческий навоз и утопленники.

Для доктора Бэга прошли годы элегической ряби, и сейчас по его жизни плыл навоз.

Но доктор Бэг был оптимист, он был доволен своим ремеслом. Он сплюнул в воду и стал мечтать о том, как бы механизировать опасное производство артели. Некогда на юге Этландии, в лагунах, он видел хитрое приспособление рыбаков. Они прятали сеть на дне залива. Стаи рыбы заходили в залив, и рыбаки быстро поднимали сеть, преграждая обратный путь.

«Да… Между двух быков моста закрепить такую подводную сеть. Ведь это недорого… Как только клиент хлюпнет…»

В воду упало тело, прервав мечтания доктора.

Минута за минутой надвигался час-пик артели.

Самоубийцы валились с интервалами от трех до пяти минут.

Еле отдышался Бэг от нудного процесса спасания какой-то хилой женщины, как вдруг сверху опять что-то кувырнулось. Бэг машинально бросился в воду. Нырнул, схватил тонущего и почувствовал, что его руки устали. Промелькнула паршивенькая мысль: «Еще одна премия “Общества спасания” — и я сам пойду на дно…»

Бэг плыл на спине, поддерживая над водой голову утопленника. Доктор выбился из сил. Все клиенты до сих пор были легкие, как пух, высохшие от голода и любовных мук, но этот — какой-то бегемот, он весит тонну… Слон! Он тянет на дно.

Бэг грубо сдавил его шею и, захлебываясь, крикнул:

— Работайте ногами, гребите руками… Носорог!

Хрипя от одышки, доктор выволок на берег тушу. На самоубийце было сиреневое шелковое белье, и он благоухал хорошим одеколоном.

Бэг осмотрел стонавшую тушу и подумал:

«Ну, и инженер! Даже штаны содрал. Вот мародер! Этот Ольц скоро будет отпускать их с моста лишь после того, как отберет белье и подтяжки».

— Послушайте, носорог! Кто вы такой?.. Вы надушились, словно собрались на бал.

Сиреневая туша уныло приподнялась, окинула его взглядом:

— Я… банкрот.

Бэг даже ахнул: это был первый клиент из магнатов.

Выловленный банкрот довольно быстро пришел в себя и стал внятно разговаривать:

— Так… Один меня пропагандировал, доказывая бесцельность жизни. Другой выклянчил штаны, как он сказал: «на счастье от утопленника». Третий выловил, сидит и, очевидно, ждет «скромной благодарности» за спасение… Эти люди не лишены сообразительности. Так. Синдикат в миниатюре.

Бэг оскорбленно запротестовал:

— Уверяю вас… Я спасал в силу большого человеческого чувства… милосердия! Ваше счастье, что я купался под мостом…

— Можете не болтать вздора. Я — делец. Я улавливаю все нити. Замечательные «бизнесмены»! Очень неплохо! Все фирмы, заводы, концерны сейчас имеют единый стиль — падающей вниз кривой. Имеют стиль падающего с моста человеческого тела. Стиль жизни — линия, ринувшаяся вниз. Только это дело движется в гору… Черт, в чем же я пойду? Послушайте, деляга! Я вам дам совет: пусть тот, на мосту, раздевает хоть донага. Мольбой, слезами, остроумием. Ему это удастся. А вы здесь, под мостом, за хорошую цену продавайте «спасенным» фиговые листки в виде дрянных штанов предыдущей жертвы. Этот прием в торговом деле называется «двойной товарооборот». Я не хочу знать ваши секреты. Ясно, это одна шайка. Я человек дела. Ответьте только на один вопрос… Сколько бросилось в воду вчера?

— Тридцать.

— Сегодня?

— Сорок пять…

— Пятьдесят процентов прироста за один день. Замечательно. Гробы — единственный товар, на который в наши дни существует спрос… Самоубийцы! Очень неплохо!

Он сорвался с места и в одном белье исчез в темноте, крича:

— Пятьдесят процентов! Это же дело! Дело!

Бэг, как полоумный, бросился вдогонку за банкротом, вопя:

— Караул! Держи! Ольц! Шюсс!.. Ловите его, бейте этого сукиного сына! Он хочет обворовать нас. Топите его. Догоняйте!.. Там, там, за быком!..

Вся артель бросилась в погоню за человеком в сиреневом белье.

— Гец! Когда люди хотят есть колбасу, мы предлагаем им десятки сортов. Мы открываем концерны боен, колбасные фабрики, индустрию бэкона. Не так ли? Когда люди хотят покончить с собой, нам нечего им предложить. Наоборот, все и всё мешают заказчику. В списке концернов, удовлетворяющих потребности человечества, нет одного весьма важного предприятия…

Лежавший в кровати человек в сиреневом белье выбросил изо рта, подобно вулкану, облако дыма. Выждал, пока оно поднимется к потолку. Посмотрел на пепел, на внимательно изогнувшегося сухопарого человека, стоявшего подле него, и продолжал:

— Спрос рождает предложение. Вы знаете, какой спрос? Нет, вы не знаете. Я зашел в статистическое бюро муниципалитета. Плешивый старичок дал мне цифру. Эта цифра — четыреста восемьдесят семь тысяч самоубийств. У нас будет полмиллиона покупателей в этом году и семьсот пятьдесят тысяч в следующем! Это крупное дело.