Михаил Савеличев - Проба на излом [litres]

Конечно, полный бред. Но картина столь ярко высветится в голове Дятлова, что он еле удержится от звонка в Новосибирск, дабы приказать ответственному дежурному Спецкомитета проверить – не находится ли разыскиваемое дитя патронажа в квартире академика Козырева. Тем более, это наверняка и так будет сделано. Куда может побежать дитя из приюта? Даже если оно – дитя патронажа? И тем более если оно – дитя патронажа? Туда, где дом. В Академгородок. На деревню к дедушке.

Дятлов деду не перезвонит. И даже с И.Сиротой, ударение на «о», в тот раз лично не столкнется. Дитя задержит другая группа на каком-то вокзале, где оно попытается пробраться на поезд. Но имя и фамилию Дятлов запомнит. И они с тех пор его не отпустят.

Иванна Сирота. С ударением на «о».

В том же 1962 году Дятлов окончательно определится со специализацией. Он станет тем, кого на профессиональном жаргоне Спецкомитета будут называть «чистильщиками». Палач – чересчур грубо и, по большому счету, не соответствует профессиональным обязанностям чистильщика. Палач всего лишь приводит приговор в исполнение. Он не ищет жертву, ее к нему приводят. Чистильщик не будет иметь на руках приговора, и жертву к нему никто не приведёт. Да и будет он иметь дела не с жертвами, а наоборот – весьма опасными существами. Поэтому смертность среди чистильщиков окажется чрезвычайно высокой. Потому как они неизбежно будут совершать трагические ошибки, забывая с кем имеют дело. Ибо внешность того, кого предстоит «зачистить», вопиет ко всем имеющимся у нормального человека инстинктам: ребенок – это неприкосновенно. Надо стать выродком, чтобы убивать детей. Фашистом. Зверем. И зачастую осознание того, что существо, которое следует «зачистить», отнюдь не ребенок, будет приходить слишком поздно.

У чистильщика век недолог. Он либо перейдёт на другую работу, как правило на что-то совсем безобидное, вроде архива Спецкомитета, где будет заниматься исключительно пропыленными делами, которые никому и никогда больше не понадобятся, либо ляжет в мать сыру землю. Отдав долгу всю жизнь без остатка. Впрочем, будет и другой путь. Промежуточный. Медленное, но верное спивание. Алкоголь, как ни крути, анестезирует муки совести. Возможно, именно муки совести явятся причиной нашумевшего бегства одного из сотрудников Спецкомитета вместе с курируемым дитем патронажа в тайгу, где они и сгинут, хотя будут поговаривать, что бегство организует Братскгэсстрой, ибо сотрудник ударно работал на два фронта, и скроется он вовсе не в тайге, а в местах более обустроенных, но куда чистильщикам Спецкомитета хода нет.

Однако Дятлов окажется уникумом. Он не обнаружит признаков износа – физического, психологического, морального. Будет работать эффективно, с максимальной отдачей, тщательно прорабатывая каждую операцию, какой бы простой она не казалось. И, как покажет опыт, это явится единственно правильным подходом. Ибо дети патронажа – как китайские шкатулки со множеством секретов и потайных ящичков. Результатам их обследований следует доверять с особой осторожностью. Особенно тому, что будет касаться выявленных способностей. Как бы выявленных. Потому как кроме документированных, будут иметься НЕдокументированные способности. И группа чистильщиков должна всегда готовиться к тому, что недокументированная способность дитя патронажа окажется гораздо более смертоносной. Как будет повторять Дятлов, отправляясь в лес за бабой Ягой готовься к встрече со Змеем Горынычем.

По мере накопления опыта работы с детьми патронажа, специфической даже по меркам Спецкомитета, Дятлов все чаще станет задумываться: что они делают не так? Он долго будет пытаться сформулировать это «не так», оно будет вызревать в нем на уровне интуиции, ощущения, предчувствия. Вроде все будет штатно, как привыкнет говорить он сам, оставляя оценку своей работы начальству, которое будет поощрять образцового служаку, как и предсказывал генерал-майор Ляпин, внеочередными званиями, медалями, часами, грамотами и всем остальным, что полагается вручать офицерам на торжественных заседаниях во ознаменование очередной красной даты календаря.

Он неоднократно попытается изложить соображения на бумаге, но каждый раз будет откладывать уже почти готовую докладную записку в долгий ящик. Должно будет случиться нечто, чтобы окончательно кристаллизовались лаконичные пункты докладной записки на имя руководства Спецкомитета, которая войдет в анналы как «Меморандум Дятлова».

И случится.

В 1965 году на одном из перевалов Уральского хребта с говорящим названием Гора Мертвецов группа Дятлова понесет самые тяжкие потери за все время существования.

«Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». Так ему сочинится когда-то, в иной жизни, где навсегда остались и Урсвельд, и Анна Иванович, и глуповатый паренек Вова Дятлов, «советский Робертино Лоретти», но песня пойдет, что называется, в народ, став чуть ли не официальным гимном альпинистов. Альпинизм Дятлов полюбит, в редкие отпуска будет ездить на Памир, на Эльбрус, штурмовать вершины, ходить в связках, стоять на вершинах счастлив и нем, немного завидуя тем, у которых вершина еще впереди. Он и свою группу будет гонять в альпинистские походы, вырабатывая выносливость, готовность действовать в любой природно-климатической обстановке. Ибо поле битвы для них – вся территория Советского Союза и сопредельных стран народных демократий. В том числе и Хоккайдо.

Поэтому исполнителей миссии на Горе Мертвецов, где, согласно трижды проверенной информации, в одном из стойбищ и будет находиться их объект, пошедший вразнос, замаскируют под альпинистов. Группе из шести человек предстоит уклониться от проторенных туристических троп, проникнуть в стойбище, выявить дитя патронажа, осуществить «зачистку» и отойти на исходные позиции. Не просто, а чересчур просто.

Единственное, что вызовет дурные предчувствия Дятлова, в кое-веке совместившего служебное с досугом, – невнятность сведений информаторов. Так, ни один из них не укажет четко способности, какими будет обладать дитя патронажа, и которые будут угрожать жизни стойбища. Строго говоря, это явится нарушением имеющихся инструкций, и Дятлов будет иметь право отложить миссию до полного выяснения обстоятельств. Но инструкции предполагают, а реальное положение дел обязывает. Сплошь и рядом ему придется сталкиваться с подобным отсутствием информации, выполнять несвойственные чистильщикам функции, определяя действительно целевой объект подлежит «зачистке» или его следует нейтрализовать и переместить в лабораторию для дальнейших проб.

Последующие комиссии, проверки, допросы, рапорты, объяснительные смогут лишь в общих чертах восстановить произошедшее в стойбище, погребенном вместе с жителями и частью группы Дятлова под селевым потоком. Проведение раскопок, в надежде прояснить произошедшее, будет сочтено чересчур затратным даже для Спецкомитета. Да и что сможет показать эксгумация? Ничего нового. Дети патронажа есть дети патронажа. На мгновение ослабь бдительность, и ты покойник. Или что похуже. Дятлов увидит это «похуже». Лучше – покойник.