Андрей Столяров - Аркадия

Я слышал шум голосов, я видел лес поднятых в приветствии рук, у меня, как я ни сдерживался, слёзы наворачивались на глаза.

Это был чудесный, одухотворяющий миг.

Никогда в жизни я ничего подобного не ощущал.

Леда опять сказала:

— Как сделать людей счастливыми? Убедить их, что они счастливы. Только и всего.

Она стояла рядом со мной.

Нас вообще расставили на верхней площадке парами: Барат и Сефа, Семекка и Петер, Азза и Ракель, Леда и я. А чуть позади нашего полукруга — Раффан.

Мне было странно: о чём это она?

Разве такие слова надо говорить в данный момент?

Или она волнуется перед началом пути?

— Мы дойдём до Гелиоса, — твёрдо сказал я.

Леда повернулась ко мне:

— Конечно, дойдём. Куда нам деться?

Она неожиданно улыбнулась:

— Дойдём.

И вдруг посмотрела — словно видела во мне что-то такое, чего не видел я сам.

В конце августа, когда после недели дождей вновь устанавливается ясная солнечная погода, я наконец выбираюсь из города и по тропинке, которую за последние месяцы утоптали до черноты, иду к Холму, увенчанному каменной насыпью.

Время уже склоняется к вечеру. Я сильно задержался на заседании Городского совета. Оно, как всегда, проходило у нас долго и бурно, в основном из-за Хеллера, который снова — наверное, в пятый раз — предложил создать бригаду охотников для промысла в ближайших лесах.

Аргументация Хеллера достаточно убедительна: спасибо Семекке, что запустила второй биореактор, теперь, несмотря даже на рост населения, мы можем увеличить продовольственные пайки. Но мы ведь не знаем, сколько эти биореакторы ещё будут работать. Не знаем? Не знаем! Они могут остановиться в любой момент.

Что тогда?

Ему, как обычно, возражают Дирр и Гаррон. Пищевое разнообразие — не главная наша проблема, утверждают они. А что до остановки биореакторов, то катастрофы не произойдёт: мы всегда можем перейти на подножный корм.

Гаррон:

— Как вы знаете, при прежнем режиме нам по возрасту не полагался паек. Так распорядился Кошаг. Мы много лет питались травой, листьями, мелкими ветвями кустарника. Достаточно для поддержания жизни. Проверили на себе… А потому хватит толочь воду в ступе! Надо решать другие вопросы, гораздо более важные…

По их словам, необходимо срочно обустроить роддом. Инкубатора у нас больше нет, он заблокирован, по-видимому, всерьёз и надолго. А вчера у одной из женщин опять были неудачные роды.

— Совсем неудачные? — спрашивает Семекка.

— К сожалению, да… В общем, необходимо привести в порядок хотя бы пару палат, заделать щели, отремонтировать и запустить термостаты, подключить электричество, которое, слава богу, теперь у нас появилось…

— Могу бросить воздушку, — отвечает на его взгляд Семекка. — Её, правда, требуется закрепить на зданиях, на столбах. Нужны люди, у меня ведь не десять рук…

С людьми у нас очень серьёзные трудности. За последнее время население Гелиоса в самом деле существенно увеличилось. Подтянулись и подтягиваются беглецы, до сих пор скрывавшиеся в Развалинах. Теперь здесь, в центре города, обитает уже более двухсот человек. И хотя чуть ли не треть из них преклонного возраста, такого же, как Дирр и Гаррон, но молодых, сильных, здоровых тоже хватает. Однако все они не понимают элементарной вещи: что значит работать; не ютиться в развалинах и жевать генномодифицированную траву, не клянчить подачки у очередного бандита, захватившего власть, а производить еду, инструменты, одежду самим, строить жильё собственными руками. И если женщины уже начинают внимать нашим настойчивым убеждениям: понемногу стирают, штопают, шьют, собирают в лесу ягоды и грибы, некоторые даже сушат их про запас, то с мужчинами дело обстоит почти безнадёжно: никому ничего поручить нельзя, человек вроде и соглашается, во всяком случае не возражает, но стоит на шаг отойти, и он тут же устраивается в тенёчке с такими же сонными, как снулая рыба, приятелями. Трындеть непонятно о чём они могут весь день, отрываются только чтобы поесть или заняться любовью с очередной случайной подругой. В результате значительная часть женщин у нас — беременные, контрацептивы с пищей, о чём когда-то заботился Магнус, больше не поступают. Поневоле вернулись к древнему способу живорождения. Гаррон говорит, что поначалу многие дико пугались: как это — дети появляются не из Инкубатора, а из живота? Были истерики, произошло даже несколько самоубийств. Я и сам, впервые увидев беременную, чуть не вскрикнул от ужаса: решил, что это какая-то кошмарная патология. Сейчас ничего, вроде привыкли.

Нормальный роддом — одна из наших первоочередных задач.

Хеллер, тем не менее, не сдаётся. Он напоминает, что электричество мы получаем из аварийной системы, а она рассчитана на временное использование.

— Вы ведь сами это нам объясняли, так?..

Он смотрит на Семекку в упор, будто гипнотизируя. Но Семекку, сейчас, после испытаний похода, этим не прошибёшь. Она тоже смотрит в упор на Хеллера, прямо в его горячие коричневые глаза и молчит, пока тот не спрашивает на тон ниже: и что? Лишь тогда она, не торопясь, отвечает: а вот что, надо сидеть над книгами, организовывать тренинги, овладевать профессиями, которые нам остро необходимы, учить детей, а не бегать, как сумасшедшие, по лесам, добывая иногда зайцев и тетеревов…

Семекка абсолютно права. Нам нужны строители, нам нужны механики, нам нужны инженеры, нам нужны агрономы, нам нужны биологи, электронщики, нам срочно нужны врачи… Но, конечно, прежде всего нам требуются учителя: те, кто может усваивать, систематизировать знания и передавать их другим. Этим занимаются сейчас Дирр и Гаррон, этим занимается Семекка и немного — я сам. У каждого из нас есть своя группа детей и подростков, они, к счастью, пока увлеченно впитывают все новое. А ещё нам исключительно повезло: библиотека, хранилище бумажных книг, оказалось открытым и неповреждённым — сотни справочников, десятки энциклопедий, тысячи учебников по самым разным областям знаний. Кое-что имеется и на электронных носителях, правда, большая их часть, вероятно, в результате Десятиминутной войны, была инфицирована или заблокирована паролями. Пяток компьютеров, которых Семекке удалось запустить, тоже уже на грани. Семекка считает, что они не протянут и года. И всё же это отличная база для старта. Другое дело, что эффект этой базы, отдача от обучения, проявится не раньше, чем через несколько лет.

Такого времени у нас нет.

Конечно, все наши проблемы мог бы решить завод, производственный комплекс, укрытый глубоко под землёй и, судя по показаниям индикаторов, технологически вполне работоспособный. У этого завода универсальные функции, его принтеры могут напечатать практически всё — от лекарств до одежды, от «вечных» светоэлементов до пулемётов. Но как его запустить? Завод находится сейчас в спящем режиме. Нужны коды доступа, и не один, а по возрастающей иерархии, нужна инструкция по управлению им, тоже наглухо заблокированная. Семекка честно сказала, что пока даже не представляет, как этому подступиться. Перевести завод в рабочее состояние, разумеется, мог бы Магнус, но он тоже пребывает в спящем режиме и опять-таки, чтобы его разбудить, нужен код доступа. Но ни Дирр, ни Гаррон кода не знают, а про остальных гелиосцев и говорить не приходится. Ни о каких кодах они слыхом не слыхивали. К тому же Гаррон, и Дирр вместе с ним, категорически против возрождения искусственного интеллекта; более того, они оба считают, что Магнус должен быть уничтожен, причём как можно скорее. Хватит с нас этой технологической колыбели! Хватит с нас этого счастливого идиотизма, пускающегося слюнявые пузыри! Хватит с нас заботливого сверхразума, вытирающего человеку сопли, кормящего его с ложечки сладенькой манной кашкой, присматривающего, чтобы он не ушиб себе пальчик, а в результате культивирующего социальных дебилов…