Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

— Здесь нет никого, кроме вас? — спросила Сван.

— Только я. Последний из Цирка Райделла. — Он посмотрел на Джоша. — И кто же победил?

— Кто победил где?

— В войне. Кто выиграл войну? Мы или русские?

— Не знаю. Но если Россия похожа на то, что мы со Сван повидали… Да поможет Бог и им тоже.

— Ну, с огнем надо бороться огнем, — сказал Расти. — Так говорила моя мама: «Борись с огнем с помощью огня». Может быть, во всем этом есть одна хорошая вещь: все сбросили свои бомбы, расстреляли все боеприпасы, и больше их не осталось. Оружие просто довело борьбу до конца, а старый мир по-прежнему вот он.

— Да, — согласился Джош. — Мир по-прежнему вот он. И мы тоже.

— Полагаю, он изменится. Если везде так же, как здесь, то должны сохраниться предметы роскоши.

— Забудь о роскоши, — сказал ему Джош. — Этот вагон и эта печка — вот роскошь, дружище.

Расти ухмыльнулся, демонстрируя дыру на том месте, где был зуб.

— Да, у меня здесь настоящий дворец, правда?

Он несколько секунд смотрел на Сван, потом встал, подошел к вешалке и взял с нее черный бархатный френч. Клоун подмигнул девочке, скинул с себя грубый хлопчатобумажный пиджак и надел черный бархатный. Из нагрудного кармана торчал носовой платок.

— Я вот что скажу: есть кое-что, что никогда не изменится, маленькая леди. Магия. Ты веришь в магию, дорогая?

— Да! — сказала она.

— Хорошо!

Расти взмахнул белым носовым платком, и внезапно в его руке оказался букет ярко раскрашенных бумажных цветов. Он протянул их Сван.

— Ты похожа на даму, которая способна оценить прекрасные цветы. Конечно, было бы неплохо полить их! Если цветы не поливать, они могут просто завянуть.

Он вытянул вперед другую руку, покрутил запястьем, и в его ладонях оказался маленький красный пластиковый кувшин. Клоун наклонил его над цветами, но вместо воды на пол высыпалась струйка желтой пыли.

— Ох, — вздохнул Расти, притворяясь разочарованным. Потом глаза его вспыхнули. — Ну, может быть, это волшебная пыль, маленькая леди! Конечно! Волшебная пыль сохранит цветы живыми не хуже, чем вода! Как по-вашему?

Несмотря на то что из-за наличия трупа в углу мурашки ползли у девочки по коже, Сван не могла не улыбнуться.

— Разумеется, — сказала она, — я тоже так думаю.

Расти взмахнул худой рукой перед лицом Сван. Она увидела, как в ней внезапно появился красный шарик, потом между большим и указательным пальцами клоуна возник другой. Расти взял по шарику в каждую руку и начал жонглировать ими.

— Кажется, мы еще что-то забыли? — спросил он ее и, пока шарики были в воздухе, протянул правую руку к уху Сван. Она услышала мягкое «хлоп», и в ладони Расти оказался третий красный шарик. Он стал жонглировать всеми тремя. — Вот так. Я знал, что когда-нибудь найду эту штуку.

Девочка потрогала свое ухо.

— Как вы это делаете?

— Магия, — объяснил Расти.

Он засунул в рот один шарик, за ним второй, третий. Его пустая рука помахала в воздухе, и Сван видела, как горло Расти вздулось — он проглотил их все.

— Очень вкусно, — сказал он. — Хочешь попробовать?

И протянул к ней ладонь: там лежали три красных шарика.

— Но я же видела, как вы их съели! — воскликнула Сван.

— Да, съел. А это еще три. Этим я утоляю голод, понимаешь? «Грэви трейн» и волшебные шарики.

Его улыбка дрогнула, начала таять. Он взглянул на труп и опустил шарики в карман.

— Ладно, — сказал он, — думаю, на сегодня магии достаточно.

— Вы великолепны, — похвалил его Джош. — Итак, вы клоун, фокусник и жонглер. А что вы еще можете?

— Что еще? Когда-то ездил на полудиких лошадях в родео. — Расти снял бархатный пиджак и повесил его, будто укладывал в кровать старого друга. — Был там клоуном. Был поваром на карнавале. Однажды работал на ранчо, где разводили коров. Знаток всех профессий, но ни в одной не мастер, я так полагаю. При этом я всегда любил фокусы. Венгерский фокусник по имени Фабриозо взял меня под свое покровительство, когда мне было шестнадцать, и научил своему искусству. Сказал, что у меня такие руки, которыми можно или лазить по карманам, или вытаскивать мечты из воздуха. — В глазах Расти плясал свет. — Этот Фабриозо был не просто фокусником, скажу я вам, да! Он разговаривал с духами — и они, уверяю вас, отвечали ему и делали то, что он им говорил!

— Это тоже магия? — Сван дотронулась до деревянного ящичка с резными ящерицами.

— Это шкатулка с секретами Фабриозо. Теперь я храню в ней грим и другие мелочи. Мой учитель привез ее от какого-то фокусника из Стамбула. Знаете, где это? В Турции. А тот привез ее из Китая, и потому я считаю, что она имеет свою историю.

— Как Плакса, — сказала Сван и подняла ивовый прут.

— Плакса? Ты так называешь эту лозу?

— Одна женщина… — Джош заколебался. Боль утраты была еще слишком свежа. — Одна очень необычная женщина дала это Сван.

— А этот волшебный пиджак дал вам Фабриозо? — спросила Сван.

— Нет. Я купил его в магазине для иллюзионистов в Оклахома-Сити. От Фабриозо мне достался ящичек и кое-что другое.

Он открыл резную шкатулку. Внутри были банки, карандаши для бровей и лоскутки, покрытые пятнами тысячи различных цветов и оттенков. Он порылся на дне.

— Фабриозо сказал, что это идет в комплекте с ящиком. Значит, наверняка оттуда же, откуда и он. Вот. — И вытащил руку.

Это было простое овальное зеркало в черной оправе с потертой ручкой. На нем имелось только одно украшение: на месте крепления ручки к основанию смотрели в разные стороны две черные маски. Стекло было дымчатое, с полосками и пятнами.

— Фабриозо пользовался им, когда накладывал грим. — В голосе Расти зазвучало благоговение. — Он говорил, что оно правдивее любого другого из тех, в какие он когда-либо смотрелся. Я им не пользуюсь — слишком потускнело.

Он протянул его Сван, и она взяла за ручку. Амальгама была мутной, как бисквит из взбитого молока.

— Фабриозо было девяносто, когда он умер, и он рассказывал, что зеркало у него появилось в семнадцать. Держу пари, этой штуке лет двести.

— Ух ты!

Такого Сван не могла себе представить. Она вглядывалась в зеркало, но лишь смутно различала свое лицо, как будто через пелену тумана. И все равно отметины на месте ожогов раздражали ее. Кроме того, лицо у нее было такое пыльное, что она подумала, будто и сама похожа на клоуна. Девочка не собиралась привыкать к тому, что у нее нет волос. Она пригляделась внимательнее. На лбу у нее появилось два таких же странных, похожих на бородавки пятна, какие она заметила у Леоны. Они всегда были там или только что выскочили?

— Наверно, Фабриозо был немного тщеславен, — признался Расти. — Я часто находил его у зеркала, только обычно он держал его на расстоянии вытянутой руки, вот так. — Он выпрямил руку и обратил ладонь к себе, как если бы она была зеркалом.