Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Три фигуры спустились по склону горы.

Солнечный свет достиг и лагеря «Армии совершенных воинов», и каждый — мужчины, женщины, дети — увидел то, что прежде было скрыто.

Спрятанные раньше сумерками лица казались чудовищными. Свет озарил нелепых демонов на лестнице штабного трейлера, упал на грузовики с ворохами окровавленной одежды, выхватил из темноты черный фургон, где Роланд Кронингер пытками вытягивал из пленных правду. И люди, которые научились жить, каждый день проливая чужую кровь и слыша душераздирающие крики, шарахались от этого света, будто Господь пригвоздил их взглядом.

Толпой овладела паника. Здесь не было ведущих — только ведомые. Некоторые опустились на колени и молили о прощении, другие отползали в привычную тьму под трейлеры и машины, чтобы залечь там с оружием.

Три фигуры пробирались через рыдающую толпу. Многие не в силах были смотреть на девушку с огненными волосами. Другие звали полковника Маклина и человека по имени Друг, но не получили ответа.

— Стоять!

Молодой солдат с грубыми чертами лица поднял винтовку. За ним стояли еще двое, а четвертый вышел из-за грузовика и наставил на Джоша пистолет.

Сван оглядела каждого из них по очереди, гордо подняла голову и сделала шаг вперед. Все солдаты, кроме говорившего, попятились.

— Прочь с дороги, — сказала Сван охраннику как можно спокойнее.

Но она знала, что человек этот не в себе и готов убить любого.

— Да пошла ты! — выругался молодой солдат. — Я тебе шею сверну!

Она швырнула что-то в грязь к его ногам.

Солдат посмотрел вниз.

Это была рука полковника Маклина в черной перчатке, с запекшейся кровью на гвоздях.

Солдат поднял ее и издал безумный вопль.

— Это мое, — прошептал он. — Это мое! — И закричал громче прежнего, показывая всем руку: — Маклин умер! Теперь она моя! Я получил вла…

Пуля, выпущенная из пистолета, пробила ему лоб. Деревянная рука снова упала в грязь, и остальные бросились к ней, по-звериному сражаясь за символ власти.

Еще кто-то прыгнул к ним, отшвырнул первого солдата, а затем и всех остальных и мертвой хваткой вцепился в руку в перчатке. Он встал, и, когда его измазанное грязью лицо повернулось к Сван, она увидела в его глазах потрясение и ненависть. Это был неприятный темноволосый мужчина, одетый в форму «Армии совершенных воинов». На его окровавленной рубашке виднелись дыры от пуль, а вокруг сердца запеклась кровь. Казалось, по его лицу на мгновение пробежала рябь, а потом он закрылся грязной рукой от солнца — или от взгляда Сван.

«Может, это он, — подумала девушка. — Может, он нарастил новую кожу, переоделся в военную форму трупа…»

Она не могла сказать наверняка, но, если это он, нужно было ответить на вопрос, который он задал ей на дне шахты.

— Машина остановлена. Ракеты не взлетят, — сказала она. — Никогда.

Он издал низкий, искаженный звук и отступил, по-прежнему пряча лицо.

— Конца не будет, — сказала Сван. — Поэтому да, я прощаю тебя, потому что, если бы не ты, мы не получили бы второго шанса.

— Убейте ее, — попытался закричать темноволосый, но его голос прозвучал слабо и болезненно. — Пристрелите!

Джош заслонил собой Сван. Солдаты колебались.

— Я сказал: убейте ее! — Темноволосый поднял руку Маклина и отвернулся от Сван. — Я ваш повелитель! Не дайте ей уйти отсюда…

Один солдат прицелился и выстрелил.

Пуля прошила грудь темноволосому мужчине, и он ошеломленно покачнулся. После второй пули он споткнулся о мертвеца и упал в грязь, а солдаты кинулись к нему, возобновив борьбу за руку, пронзенную гвоздями. Подошли другие, привлеченные выстрелами. Они увидели руку без тела и тоже бросились в драку.

— Убейте ее! — требовал темноволосый.

Но его вдавили в грязь тела толкавшихся солдат, и он едва скулил:

— Убейте маленькую ведьму…

Кто-то взял топор и стал орудовать им. Темноволосый оказался в самом низу шевелящейся кучи, и сквозь брань и хрюкание дерущихся Сван слышала, как он бормотал:

— Это моя вечеринка! Мой праздник!

Она увидела, как чей-то сапог вдавил его лицо в глиняную жижу.

Потом его загородили спины и плечи.

Сван продолжила путь. Джош двинулся за ней, но Робин медлил. На земле лежал еще один пистолет. Он нагнулся было за ним, но остановился и не дотронулся до оружия. Вместо этого он втоптал пистолет в грязь и догнал своих.

Они прошли через лагерь, где солдаты сдирали с себя отвратительную окровавленную форму и кидали ее в огромный костер. Мимо бегущих в никуда мужчин и женщин проезжали с ревом грузовики и бронемашины. Крик: «Полковник мертв! Полковник Маклин мертв!» — несся над лагерем. Снова раздались выстрелы, как будто разрешались последние споры или кто-то совершал самоубийство.

Наконец они подошли к трейлеру Шейлы Фонтаны.

Охранники ушли, дверь оказалась не заперта. Сван открыла ее и увидела Шейлу. Та сидела перед зеркалом и смотрела на себя, держа кусочек стекла.

— Все завершилось, — сказала Сван.

Шейла встала. Осколок пульсировал светом.

— Я… ждала вас, — обрадовалась Шейла. — Я знала, что вы вернетесь. Я… молилась за вас.

Сван шагнула ей навстречу и обняла ее. Женщина прошептала:

— Пожалуйста, разрешите мне пойти с вами.

— Да, — ответила Сван.

Шейла сжала ее руку и поцеловала.

Сван подошла к матрацу и достала из него потрепанную кожаную сумку. Ощутив сквозь нее очертания короны, прижала ее к груди. Она должна беречь ее и носить с собой всю оставшуюся жизнь, потому что знала: человек с алым глазом может вернуться. Пусть не сегодня и не завтра, пусть даже не в следующем году и не через год, но когда-нибудь где-нибудь он выйдет из тени — с новым лицом, под новым именем, — и в тот день она должна быть очень осторожной и очень сильной.

Сван не догадывалась, какие еще возможности таит в себе корона и куда приведут ее прогулки во сне, но была готова к первому шагу. И этот шаг, знала Сван, поведет ее по новой дороге. В детстве, выращивая цветы и зелень на автостоянке в Канзасе, она и представить себе не могла такой путь, но тот мир и то время исчезли. Она больше не была ребенком, а пустыня ждала целительного прикосновения. Девушка повернулась к Джошу и Робину. Сестра была права: найти того, кого любишь, того, кто любит тебя, — это значит выиграть половину битвы. Теперь Сван знала, что нужно предпринять, чтобы чудесные вещи, увиденные ею в короне, свершились в реальности.

— Я думаю, что… есть и другие, кто, возможно, захочет пойти с нами, — сказала Шейла. — Женщины… вроде меня. Некоторые мужчины тоже. Не все они плохие… они просто боятся и не знают, что делать и куда идти.

— Хорошо, — согласилась Сван. — Если они сложат оружие, мы примем их.